Обь, возвращающая…
Посвящаю моему прадеду
Кто не бывал на Алтае, тот не знает силу и красоту его реки Обь. У нее странное название, которое никто до сих пор не может объяснить. Одни говорят, что это снежная вода, другие — что чистая.
Обь. Сила и таинственность этой реки огромна.
Война в семью Ковалевых не пришла, а ворвалась. Мария проводила мужа на фронт, а сама занялась хозяйством. Она твердо знала: «Миша вернется, значит, нужно детишек поднимать и дом держать».
Фашистов наши громили и гнали все дальше от границ родной страны, а от Михаила новостей все не было и не было. Каждый день почтальон проходил мимо дома Ковалевых и опускал голову: писем нет.
Однажды старшая дочь Марии Анна сама зашла на почту и увидела грустное лицо почтальонши Нины. «Погиб, деточка, ваш папка, не говори мамке, я сейчас сама к вам приду». Испугалась Анна, побежала домой, кинулась к матери. А Мария, будто чувствуя беду, только губами причитает «Жив Миша, живой он!».
Прошло еще два года. К весне 1945 в семье Ковалёвых собралось уже три похоронки на Михаила. Все они, обернутые старым дедовским шарфом, лежали на дне сундука, где лежало и свадебное платье Марии. Но она твердо верила: придет Миша. Он часто приходил ней во сне, здоровый и сильный, и только просил: «Береги детишек и себя». И Мария берегла, как могла.
Май 1945 выдался теплым. В родной деревне Ковалевых уже знали о победе. Вернулись не все с фронта, но те, кто вернулся, рассказывали, что Михаила не видели нигде и ничего о нем не слышали. Марию местные бабы поддерживали, но просили подумать о детях. А она только глаза опускала. Детишки росли, младшему Анатолию уже пять годков стукнуло, он по глупости своей всем рассказывал, что его аист принес и велел папку искать самому. Местные мальчишки над ним смеялись и дразнили.
Прошел еще один год, год мирной, но такой невыносимо одинокой жизни для Марии и ее семьи. Похоронки, спрятанные от детей, Мария часто носила в сельсовет, все пытаясь выведать хоть что-то о муже, которого все ждала.
Май 1946 сменился июнем, месяц был холодным. Обь в этом году разлилась широко, и даже в июне не подпускала к себе людей близко. На правом берегу этой холодной и бурной реки расселись бабы и дети. Женщины в ледяной воде полоскали только что выстиранное белье, а ребятишки, визжа от холодных брызг, смеялись и сносили белье в дома. Стоял уже почти полдень, но туман, окутавший берег и деревню, не уходил. Детям было весело- женщинам нет. Каждая из них вспоминала что-то свое. Среди всех была и Мария. Она со старшей дочерью, чуть поодаль от всех, складывала детские вещички в большую корзину. Вдруг ей почудилось, что ее зовут. Зовут как-то знакомо, но необычно. Не так, как звали дети, не так, как звала подруга Анисья, а иначе: тихо, но надрывно: «Маша, помоги!»
Мария заметалась по берегу! Но этот надрывный крик, оказывается, послышался не только ей. Женщины, полоскавшие белье, смотрели на противоположный берег Оби. Это было так далеко, но крик явно шел оттуда. Сквозь туман никого не было видно, был слышен только крик, который каждую минуту становился все отчетливее «Маша, помоги!»
Сердце забилось у Марии: она узнала родной голос. Поначалу она кинулась в ледяную воду, но бабы оттащили ее. Старый рыбак Николай предложил ей лодку и свою помощь, но Мария сама взяла весло и сильным движением оттолкнулась от берега. Плыть пришлось долго. Обь- река широкая и могучая, не каждого она впускает в свои владения. Не каждому пойдёт на помощь. Но Мария плыла, плыла назло природе, плыла назло судьбе. Она уже не сомневалась: там, на том берегу, ее ждал Михаил.
Уже начало смеркаться, когда Михаил и Мария вернулись на родной берег. Никто из местных не сдерживал слез радости. Чудо, настоящее чудо пришло в их маленькую деревню. Война не отобрала отца у детей и любовь у Марии.
Обь. Сила и таинственность этой реки огромна. Так же огромна, как и тайна ее имени. Обь объединяет не только берега, она объединяет души людей, они, не покоренные судьбе, обе будут навсегда вместе, как жизни Марии и Михаила.
