Мой папа следователь. Когда я спросил, что это значит, он почесал себя за макушку и ответил «Ну я можно сказать, стою на защите порядка». При этом в конце он немного посмеялся. Опять не поняв, что за порядок и зачем его вообще защищать, я переспросил. Тогда папа посмотрел на фильм, который показывали по телеку, и указав пальцем на Капитана Америку, сказал «Вот я хороший паренек, герой скажем так. И защищаю нас от вот таких злодеев». В кадре появился страшный монстр, пуляющий во всех зелеными лучами. В тот момент я наконец понял, какая же у него профессия и безумно захотел посмотреть, как работает мой папа. Поэтому уже на следующий день мы пришли в небольшое здание. Оно было похоже на школу. Люди тоже в одинаковой одежде и стены везде голые. Пока мы шли, он постоянно здоровался с теми, кто проходил мимо. Кто-то протягивает ему правую руку, и он немного качнув головой, пожимает в ответ. Помню, как он мне говорил, что настоящие мужчины всегда здороваются именно так, и чтобы я не забывал об этом. Но это оказалось ну очень сложно запомнить! Когда эти люди и мне тянули руки, я нервно путался, делая что-то не так. Тогда друзья папы смеялись, потрепав меня по голове. Я не люблю когда так делают. Они как будто и за человека меня не ставят, а просто как дополнение к папе. Вот когда я буду высоким, а бабушка говорит, что я расту как на дрожжах, буду им всем трепать волосы. Но я еще не вырос. Поэтому они все громко смеялись и смотрели на меня как на маленького. Так и хотелось сказать «Я не маленький! Мне целых девять лет!» Но уверен они бы просто снова посмеялись. Взрослые всегда так делают. Даже мама, когда среди своих подружек, несмотря на то, что она у меня очень хорошая. Спустя время, папу позвали в какую-то комнату. Там был большой скрипучий стол, два стула и старая сломанная лампа. Она все мигала и мигала, то убирая, то возвращая темноту в комнатку. Мне стало некомфортно от этого места. Но папа сказал «Стой и не боись, боец!» Это означало, что он сейчас лучше знает, так что я достал из кармана чупик и стоял, ожидая непонятно чего. Спустя время туда зашёл сутулый человек. Его глаза как будто впали внутрь, а синяки под ними были просто ужасными. Длинные волосы не мыли недели три. В голове пронеслась мысль, что меня бы мама за такое убила. Связанные руки все дергались, как от удара из розетки. Двое папиных друзей держали его сзади. Тот постоянно бегал глазами туда-сюда, как маленькая крыса. Тогда я понял, что это злодей. Он попытался сбежать, но те люди ударили его прямо в лицо. Ему наверное было больно. Выглядело это не так, как в фильмах. Там они очень смешно отлетают в стену или просто падают на пол. Все что я слышал после удара, это ужасный хруст и оглущающую тишину. А потом смех. Громкий и неприятный. Не такой, как у тех друзей папы. Абсолютно другой. Как будто он не радовался от веселой шутки или улыбался смешному видео. И не такой, как у злобных злодеев, придумывающих злобные планы. От этого смеха я хотел уйти. Казалось, что даже если уйду, смех все равно пойдет за мной следом. Поэтому я начал тянуть папу за край рукава. Увидев мое лицо, он посмотрел на меня «тем самым» взглядом. Это значило, что я не должен устраивать сцену. Было грустно и страшно.
Мужчины снова ударили его. «Может помочь?» пронеслось в моей голове. Эта идея быстро ушла. Понял, что ничем не помогу и в целом как-то страшно. В голове никак не укладывалось. Папа говорил, что драка — это плохо. А сам оказывается всю работу свою с этим связал. Когда я значит дерусь с этим уродом со школы, меня наказывают, а как избить и так худого парня — герои дня.
Нечестно.
И странно.
Человека посадили напротив папы, и задавали вопросы. Он постоянно улыбался как в начале, и это очень напрягало. Хотелось уже закричать «Перестань! Перестань!» Но папа сказал не устраивать сцен. Так что я специально сильно сжимал свою руку второй рукой, чтобы сидеть спокойно. Я понял эту тактику давно, и теперь пользуюсь. Правда синяки остаются, но зато я уже давно не ныл или плакал. Таким папа всегда гордится.
Пока я обо всем этом думал, папа закончил разговор. Не помню ни одного слова, но и хорошо. Чем быстрее выйду, тем лучше. Честно я ожидал, что будет веселее. А так только настроение испортилось.
Спустя ровно 15 лет, я снова вернулся в те самые четыре стены, которые когда-то стали границей между двумя частями моей жизни. Лампочка продолжала мигать, будто пытаясь донести до нас всех свою собственную истину. Я смотрел, как ее свет то появляется, освещая каждую пылинку в комнате, то исчезает, заполняя темнотой не только это место, но и сами мысли. Легкое ощущение ностальгии затерялось где-то среди огромного роя мыслей. Как все таки хорошо возвращаться в уже далекие уголки твоих воспоминаний. Вспоминать прошлое, смеясь или плача от разных напоминаний памяти. Казалось, что я снова маленький мальчик, мечтающий о гордом взгляде любимого папы. Этот мальчуган напоминал слепого странника, застрявшего в пустыне в поисках воды. Только вместо воды были фантомные достижения, которые впечатлят отца. Именно он всегда был и будет причиной, почему у меня появилось желание стать тем же, кто и мои идолы в супергеройских фильмах. Теперь он мог наконец-то сказать три заветных слова, что столько лет напрасно гнили в его сердце. Ведь сейчас его неряшливый сын стал не просто профессионалом в своем деле, но и был в настоящих новостях! Вот о чем мечтает каждый родитель, когда смотрит на своих детей. Всю свою жизнь, я строил свои мечтания из одного лишь праха, ожидая, что получится создать прочный замок. На моих руках росли все новые и новые ожоги, которые я получал в попытках схватиться за раскаленный лед. Заматывая шрамы пыльными бинтами, маленький я думал, что боль уйдет, помахав напоследок своей костлявой рукой. Но как оказалось, она остается с тобой навсегда, порождая внутри больные сорняки и ядовитые шипы. Они заставляют тебя видеть лишь одну цель и идти к ней так упорно, что хруст костей под ногами превращается в музыку. Во время всего этого пути, я сидел и ждал, когда отец не просто посмотрит на меня, но и наконец-то увидит, чего добились мои труды. Наши труды. Ведь без его слов, сказанных в старой детской квартире, я возможно не стал бы тем, кем являюсь сейчас. Именно отцовский взгляд, заставляющий вспомнить страх перед зеркалом, всегда был моей мотивацией идти до конца. Что же он скажет на этот раз? Я смотрел в глаза своего супергероя, немного ерзая на стуле от ожидания. Сказанные слова прозвучали громче чем надо в слишком пустой комнате.
— Итак, напоминаю, что вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет…
— Использовано против вас в суде — закончил я за него.
Вот она.
Долгожданная встреча после стольких лет. Я смотрел на него поседевшие волосы, усталый от жизни взгляд, что спрятан за толстыми линзами, но все еще видел того молодого, казавшегося сильнее всех папу. Сколько раз мы сидели с ним вот так, отдавая все свое внимание друг другу? Можно сосчитать на пальцах. И только сейчас, в тот самый момент, когда за моей спиной лежат десятки разбитых сердец и зеркал, утопающих в багровой крови тех, кто заслуживал большего, и когда мои глаза успели выплакать столько слез, что душа забыла какого это чувствовать боль — папа увидел меня.
Глаза немного опустились, впервые за долгое время разгораясь сильным пламенем. Улыбка медленно начала расползаться по моему лицу. Уголки губ касались шрамов, гадко смотрящиеся в смеси с щетиной. Зубы показались на свет, заставляя напротив сидящего, скривиться от мерзости. На мне была такая же улыбка, как и на том мужчине, когда-то казавшимся до смерти страшным.
Мой папа всегда был моим супергероем. И чтобы он меня заметил, мне пришлось стать его злодеем.
