XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

«Посреди пустыни стоял рояль», – именно такая ассоциация возникла у меня, когда я взглянула на сцену Большого концертного зала. Поднявшись в восемь часов утра, мама потащила меня на выступление какого-то очень известного пианиста, аргументируя это тем, что я днями и ночами только и делаю, что деградирую сидя в телефоне.

– У тебя скоро вместо мозгов скоро будут глупые мемы из Инстаграма. Нужно хоть немного тебя просвещать, – рассерженно проговорила она, поправляя своё тёмно-зелёное праздничное платье для самых важных событий.

Балет, опера, концерты, на которых играют только древнюю классическую музыку – всё это наводило на меня неимоверную скуку и являлось настоящей пыткой. Помню, когда мне было лет десять, на одном из таких действий я заснула и, как выяснилось позже, очень громко стала храпеть. Так громко, что все вокруг только и делали, что таращились на меня и шушукались. Мама из-за этого закатила дома целый скандал, сказала что такого позора она в жизни не испытывала и что больше никогда никуда со мной не пойдёт. Вы не представляйте, как я была рада! Едва не захлопала в ладоши от счастья, но вовремя сдержалась. Мне даже удалось состряпать грустную мину и пустить слезу, чтобы мама действительно подумала, что для меня это является сущим наказанием. Быть актрисой – моё жизненное предназначение.

Однако на этот раз одна деталь на сцене всё же смогла зацепить моё внимание. Рояль. Он был каким-то другим. Красивый и одинокий. Что скрывается за этим толстым чёрным покрытием? Может быть, душа? Странно, что я раньше никогда не задавалась этим вопросом, хотя роялей в своей жизни видела не мало. Да что уж там, я ведь даже училась на нём играть.

Спустя пять минут на сцену вышел немного толстый дяденька с длинными чёрными усами. Зал взорвался оглушающими аплодисментами.

— Это он, — шепнула мне мама голосом пропитанным восторгом.

— Я уже поняла. А что у него с руками?

— Руками? Обычные руки.

— Но они же … светятся.

— Завтра запишу тебя к окулисту.

Я ничего не ответила. Похоже, я схожу с ума. Вижу то, что не видят другие. И плохо, и здорово, и пугающе одновременно.

Аплодисменты затихли. Дяденька гордо сел за инструмент, достал откуда-то ноты, посмотрел на клавиши, будто договариваясь с ними о чём-то, и заиграл. Но не музыку. Нет, это музыкой назвать было нельзя. Это был рай. Он играл рай. Звучит абсурдно, но это правда. Я растворилась в нём, потерялась, забыла обо всём на свете. Раньше я думала, что испытать такое невозможно, что это всего лишь бред романтиков и поэтов, но сейчас убедилась в обратном. Мелодия разливалась по всему телу и исцеляла.

Концерт закончился. Я вышла из зала с двумя чёткими убеждениями: дядя с усами – волшебник, и у роялей есть душа