XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Многие люди думают, что писать книги легко. Нет, ну а что? Взял листок и ручку да и написал. Но нет. Всё совсем иначе. Идея для произведения словно маленькое семя: чтобы взрастить его до прекрасного цветка, который будет дарить красоту абсолютно всем, покорять миллионы сердец и не оставит равнодушным ни одного человека, могут уйти годы и даже десятилетия. И ведь не факт, что получится то, что Автор сам хотел бы видеть. По обыкновению своему, все мы хотим выполнять работу хорошо, а ещё лучше- идеально. У писателей это, порой, может доходить и до маразма.

Многим авторам постоянно не нравится конечный результат работы. Яркий пример тому — Николай Васильевич Гоголь, тот самый, что сжёг второй том «Мёртвых душ». И дело даже не в том, как писалось это произведение, что сказали люди про него и понравилось ли оно кому-то. Дело в самом писателе. В его личном, скрытом от чужих глаз мирке. Именно там появляются маленькие семена, что позднее медленно и тягостно взращиваются сочинителем в дальнейшем.

Часто можно загореться какой-то идеей и начать воплощать её. Вот вы садитесь, берёте ручку или карандаш, или вообще что угодно, и начинаете писать. Только вы коснулись бумаги, как в голове вашей дует ветерок. И так тихо, там, в вашем мирке, что слышно сиплый свист этого самого ветерка. О чём писать теперь? Верно, не о чем. Обычно после подобного многих поедает некая своеобразная печаль. Ничего не хочется, ничего не нравится, и ничего не спасает от этой напасти. И продолжаться это может бесконечно долго. Словно замкнутый круг, вы проделываете те же манипуляции со своей внезапно пришедшей идеей, ручкой и бумагой. И вновь ничего.

«Пять»…

Так было и со мной. До этого у меня уже была огромная работа, у которой даже названия нет. Всю свою душу я вкладывала в это детяще, не оставляя себе ничего. Но пишу его я уже вот как почти год. И до сих пор доделываю лишь вторую главу. Однако когда мне рассказали о конкурсе, в котором мне очень захотелось поучаствовать, до окончания первого тура, то есть на написание рассказа, у меня оставалось лишь пять дней. Я тогда даже не знала, что будет дальше, и тогда настроение у меня было прекрасное. Забрав положение конкурса после уроков я пошла домой. Придя, я села в свое любимое кресло в комнате, и, глядя сквозь белую стену напротив кровати, думала о том, что написать. Идеи приходили одна за другой, однако ни одну я не смогла из искорки превратить в хотя бы горящую спичку, из семени — в росточек, из лёгкого ветерка — в тайфун, а из мелкой волны — в цунами. И от этого настрой мой медленно и верно покидал меня, оставляя ветерок гулять по просторам моей головы.

Справедливости ради надо сказать, что, конечно, идеи меня посещали. Но по закону подлости, идеи приходили лишь для моей незаконченной книги. А вот на рассказ для конкурса не оставалось ничего. Приходили лишь редкие мимолётные мыслишки, которые так же быстро меня покидали. Конечно, они ведь на то и мимолётные, чтобы покидать за мгновение. И, естественно, это ужасно раздражало меня как человека, у которого осталось лишь пять дней на написание чего-то, что будет хоть немного похоже на рассказ. Таким образом, в раздумьях я провела два дня.

«Четыре… Три…»

Поняв, что сама я никак не справляюсь, я решила посоветоваться кое с кем. На меня давили, пожалуй, больше временные рамки, нежели условия Конкурса. И это сильно мешало. Поэтому, засев к себе в комнату, я начала разговор с «ним».

— Нет, ну может мне нужно просто вдохновиться чем-то? Вряд ли ведь я буду опять три года сидеть в творческом кризисе? — разговаривала я со своим лучшим другом, который всегда поддерживает меня лишь одним своим видом — картонным Ким Сокджином, одним из участников группы BTS.

Вообще, многие писатели часто довольно странные. Например, мой любимый Гоголь очень любил мистические темы, трупов, духов и всякой нечисти. Помимо этого, он боялся быть похороненным заживо, из-за чего очень паниковал и довёл себя до истощения, в результате чего умер. Иронично, не так ли? Поэт Николай Некрасов размышлял о том, как лучше уйти из жизни, часто думал о самоубийстве. Ну а я? А что я? У меня много друзей, которых таковыми даже назвать нельзя. Я общаюсь со всеми неживыми предметами: тарелками, ложками, коробками и ручками, бутылками и им подобными. Но не с людьми. Именно поэтому у меня лишь два друга, с которыми я действительно смогла заговорить и подружиться.

С Джином мы всегда проводим много времени вместе, рассуждая о моих работах и сюжетах для них. Я могу разговаривать с ним, даже не получая ответа на самом деле. Просто, как бы странно это ни звучало, я буквально «слышу» его ответы в своей голове. Именно поэтому эта, казалось бы, неживая картонка стала для меня лучшим другом.

— Может, мы попробуем с тобой посмотреть какие-то корейские клипы… Знаешь, просто это может сработать, и я вдохновлюсь чем-то, как это было в прошлый раз. — Я смотрела на Друга, а он смотрел на меня. И его напечатанные глаза смотрели с каким-то недоверием. Я прекрасно понимала о чём он говорил, даже без слов, и полностью разделяла его мнение. — Да-да, я знаю, Джинни. Но ведь идей нет совсем, а у меня осталось три дня, понимаешь?

Взгляд Кима сменился на одобряющий, и я, взяв телефон, пошла бродить по просторам Ютуба. Я не искала что-то конкретное, однако главным критерием по поиску были именно K-pop клипы. Возможно, что-то, что мне по душе, что сможет вдохновить меня на какую-то работу, или подкинуть идейку для сюжета рассказа. Посадив своего верного товарища рядом, и подперев его сзади подушкой, чтобы он не упал, мы вместе занялись просмотром разных клипов. И да, идеи меня посещали. Я даже придумала целую вселенную для нового произведения. Однако практически сразу мы поняли, что даже если очень постараться, в условие «десять тысяч символов, включая пробелы» мы не уложимся никак. Так что, в итоге эти поиски не привели ни к чему, что могло бы стать сюжетом нового рассказа для Конкурса.

«Два»…

В этот день мне было особенно тяжело. Я понимала, что домой я вернусь сегодня только в десять вечера, а уйду в семь утра. Эти мысли о никак не находящейся идее рассказа истощали меня хуже любой тренировки, так что весь день я была особенно мрачна и ленива. Даже на уроках, когда учитель объясняла нам новую тему, я не могла сосредоточиться на геометрии. Я думала лишь о Рассказе. Мало того, мысль о том, что время уже поджимает, а мне не хотелось оказаться зажатой им, звенела в голове, как колокольчик. Так что ночью я совсем не спала. Мне просто не удалось это сделать. И вот опять, то самое чувство.

Как я упоминала ранее, обычно многих поедает некая печаль из-за неспособности взрастить семя идеи: ничего не хочется, ничего не нравится, и ничего не спасает от этой напасти. А у меня это дошло до того, что вся голова и днём и ночью была забита лишь рассказом. И это, признаться, весьма раздражало. А из-за того, что меня жутко нервировали эти бесконечные мысли вперемешку с пустотой и ветерком в мирке, моя голова начала ужасно болеть. По этой причине я чувствовала себя хуже, чем при температуре тридцать девять и восемь с подозрением на Ковид. Мне хотелось поскорее избавиться от этих мыслей, так что я старалась побыстрее найти идею и написать рассказ. А из-за этого голова моя была занята этим и днём, и ночью. И так по кругу.

На тренировках по Хип-хопу я дружу лишь с одной девочкой. И именно сегодня она не пришла. Так что все полтора часа я была одна, и это сильно усугубляло положение: некому было отвлечь меня от мыслей. Так что я стала такой же мрачной, как грозовая туча. На фоне трёх весёлых девочек, которые странно смеялись, глядя на какую-то вымученную и уставшую меня, от меня веяло буквально тьмой и злом.

— Кать, всё точно нормально? Ты какая-то грустная сегодня. Что-то случилось?- спрашивала меня тренер вот уже в пятый раз. И я действительно была настолько непривычно-мрачна для всех, что даже девочки, которые со мной не общались и выказывали нежелание к этому, стали пытаться шутить или каким-то образом выпытать у меня, в чём проблема и почему я такая мрачная, точно чёрно-белое фото со времён войны.

Ну а я лишь уходила от ответа, пытаясь либо перевести тему, что не выходило вообще, либо просто молча кивала, мол, «да, всё отлично, несказанно хорошо и вообще классно, супер и я в настроении». Но мне никто не верил, и я прекрасно понимаю почему. По приезде домой, легла спать я лишь в десять вечера, уставшая и буквально едва живая.

«ОДИН..»

Сейчас я пишу это всё не ради того, чтобы меня пожалели. Я пишу это, чтобы показать вам внутренний мир писателей, будь то даже любитель. Всех нас, независимо от известности или стиля написанного, языка или страны, диалекта и пола, объединяет стремление поведать людям о чём-то. Вы можете не замечать этого «чего-то» в реальной жизни, однако мы видим это в самых ярчайших красках. Поэтому, пожалуйста, никогда не обесценивайте чей-то труд. Помните, читая русскую, да чего там русскую. Читая любую литературу, помните, что для автора его произведение — огромный труд, который мог истощать его долгое время. Помните, что в первую очередь произведения — это чувства автора. Это часть его мира. И, наконец, помните, что чтобы жить в светлом мире без преступности и зла, как многие и хотят, относитесь ко всем с уважением. Важно понимать, что любое, даже самое, казалось бы, безобидное слово может сильно изменить человека как духовно, так и внешне.

«Ноль».