XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Путевые заметки
(или невыдуманные истории)
Когда дорога представляет собой загадку,
попробуй шагать наобум. Несись по ветру…
Л. Кэрролл «Алиса в Стране чудес»
Дороги… дороги… дороги…
Вся наша жизнь – это дорога, путь в один конец. Но какой это будет путь – выбирать лишь нам. И все, что ждет нас на этом пути, – тайна, которая открывается постепенно всю жизнь. Дорога может быть прямой и широкой, ровной и гладкой, а может быть извилистой и тернистой, полной всяких неожиданных поворотов и изгибов. Свернул не туда – и жизнь круто меняется! Каждый раз человек стоит перед выбором, словно сказочный витязь-богатырь на перепутье: налево пойдешь – славу найдешь, направо пойдешь – любовь обретешь, прямо пойдешь – богатым станешь. Но вот что интересно, нигде не указано, что потеряешь на каждом выбранном тобой пути! А стоять и топтаться нельзя, да и вернуться, к сожалению, а иногда и к счастью, тоже невозможно. Прожитое не вернешь вспять!
И кого только не встретишь на своем пути! Мы выбираем своих попутчиков, а иногда они встречаются случайно. И то, какой след оставляют они в нашем сердце, в наших мыслях, в нашей жизни, какой жизненный урок нам преподносят, оставляя хорошее или не очень, равно и как мы им, тоже может оставить неизгладимый след в нашей судьбе.
Люблю путешествовать, особенно далеко, в новые города или поселки, туда, где еще ни разу не был. Ждешь поездки, готовишься заранее, волнуешься, пытаешься составить маршрут, собираешься – хоть бы ничего не забыть! Впереди – радостное и немного тревожное чувство неизведанного. И вот ты на вокзале. Не знаю как кто, а я люблю путешествовать поездами. Сама поездка поездом – уже приключение! А если
едешь долго, несколько суток (страна то большая, есть куда ехать), обязательно встретишь попутчиков, о которых долго еще будешь вспоминать, может с улыбкой или веселым смехом, может с грустью, а иногда и негодованием.
Ох уж эти попутчики! Суетливо и радостно, а иногда и немного нервно, занимают пассажиры свои места согласно купленным билетам, раскладывают багаж по полкам, машут провожающим, смеются или плачут, что-то пытаются ещё сказать напоследок… И вот – свисток, состав трогается. Ну, поехали!
Смешно наблюдать, как сначала рядом сидящие пассажиры, осторожно посматривая друг на друга, определяют, кто же им попался в попутчики, комфортно ли будет ехать, путь то неблизкий.
Вот пошли первые знакомства, сначала неловкие общие фразы, вежливые и ни к чему не обязывающие, потом народ находит общие темы для разговоров: а как же, ведь нашему русскому человеку без «а поговорить?» никакой радости от путешествия не будет, и не нужен нам заморский психолог-терапевт, у нас каждый попутчик, внимательно тебя слушающий, – уже и психолог тебе, и товарищ, и близкий по духу человек!
И пошли плестись замысловатые узоры человеческих судеб и историй, словно причудливые рисунки на морозном окне. Чего только не услышишь в наших поездах!
– Ехала я как-то на море отдыхать, а с нами дамочка такая странная бальзаковского возраста. Скучно, видно, стало ей ехать, встала она в проходе и давай песни петь! Все бы ничего, да, наверное, медведь дамочке той на ухо наступил. Повыла она, поскулила, народ похлопал – из вежливости (вдруг больная!), поклонилась низко, прижав правую руку к сердцу, да и спать легла. Просыпается, а вокруг нее – конфеты, сигареты, яблоки, монетки и всякая всячина. Встала дамочка важно, поклонилась и говорит: «Спасибо вам, дорогие мои поклонники!!!» Народ посмеивается, а дедок сердитый, что сидел напротив, выдал в сердцах: «Дура, храпела так, что никто угомонить
тебя не мог никак! Уж мы и так тебя будили, и сяк!» Народ от хохоту лег, а она ничего, собрала «гостинцы», сложила все в пакетик и важно так вышла через две остановки. Вот какие странные дамочки в поездах бывают!
Завтраки, обеды, ужины, перекусы в вагоне поезда – вот еще одна прелесть путешествий. Чего только не едят наши пассажиры в поездах, да еще и рецептами с тобой поделятся и непременно угостят! Сначала в первый день едят сами, потом делятся с соседями, а дня через два-три уже весь вагон – твоя новая семья, и обеды становятся общими. Ох и талантище наш народ! До такого додумаются, что целую кулинарную книгу можно собрать, французы и итальянцы позавидуют, потому что есть у нашего народа особый шик – изменять известные и не очень кулинарные рецепты на свой вкус, как говорится, и лад, приспосабливая эти самые рецепты к своей национальной кухне, состоянию здоровья, бюджету и еще бог весть чему. А ароматы какие стоят, куда уж известным парижским ресторанам! Вот кому звезды Мишлена выдавать нужно!
– Дааа, разные попутчики бывают! Вот был я на Украине, уже домой из гостей ехал, а ехать больше трех суток нужно было. Зашли в вагон и сели с нами рядом отец с сыном. Дядька – чуть лысоватый крепыш, натруженные шахтерские руки в мозолях, настоящий хохол, веселый балагур и шутник, душа компании – всю дорогу угощал нас веселыми анекдотами, байками и прибаутками, словно гоголевский герой, сошедший с картинок. А одними байками сыт не будешь! И скажу я вам, угощал он нас и своими запасами, что заботливая хозяйка им с сыном в дорогу положила. Тут и жареная со специями курочка была с ароматной золотистой корочкой, фаршированная гречкой, и сочная розовая свининка, запеченная в фольге, борщ, соления и всякие компоты, предусмотрительно закупоренные в литровые банки, и сало разных посолов, кровяная и домашняя колбаска, пироги с разными начинками и хлебушек домашний, завернутый в вышитый любовно рушник с алыми и синими цветами. Вспоминаю – до сих пор слюнки текут. Ох и хозяйка досталась дядьке! А мальчишке его – от силы лет пять, Артемкой
звали, серьезный такой не по годам, прям важный, рассудительный. Уж и не знаю, кто за кем присматривал, складывалось впечатление, что мать сыну поручила присматривать за отцом, зная его добродушную веселую компанейскую натуру (ведь попутчики разные бывают). И всем нам нравились и отец, дядька Мыкола, и белобрысый Артемка с большими синими глазами. И мы с радостью делились все с ними своими скромными запасами и историями из жизни. А вот на тебе, попался нам в попутчики мужчина лет тридцати, интеллигентного вида, аккуратненький весь такой, беленький, на боковушке верхней все спал, знакомства ни с кем не водил, чаю не пил, в глаза людям не смотрел, сам никого не трогал, ну и мы его не трогали, мало ли. И вот уже на второй день слез этот «зайчик беленьки» со своей боковушки, уселся молча внизу, достал большой пакет с котлетами и стал тихонько жевать, уткнувшись в пакет носом. Уж и не знаю, то ли Артемке захотелось этих котлет, то ли еще что, а сел малыш напротив интеллигента и стал молча смотреть, как тот без хлеба свои котлеты поедает. Другой бы предложил малышу одну хотя бы из вежливости или что-то бы спросил, а он еще ниже нос опустил к котлетам. Сидел мальчишка, смотрел и вдруг неожиданно спрашивает: «Ну что, мужик, котлеты ешь?» Мы все захихикали одобрительно, ну, думаем, теперь то он не отвертится. Дядька, не поднимая глаз, свернул пакет, залез на свою верхнюю боковушку и больше до вечера не поворачивался, а вечером встал на своей станции, никому не сказав ни слова. Вот это попутчик, а вы говорите!
На одной из станций в вагон входит дедуля, вся грудь в орденах, ветеран. Уступаю ему свою нижнюю полку – мне все равно, где спать, а ему на нижней удобнее будет. Дедуська доволен, называет внучкой, угощает всех ароматными яблоками из своего сада, рассказывает о войне, приглашает меня к себе в гости. Спасибо, родители, что воспитали во мне уважение к старшим, чувство гордости за наше славное прошлое. Один мой прадед, родом он из миллеровских казаков, вернулся с фронта, два раза был ранен, два других прадеда пропали без вести, а четвертый, родом из-под Харькова,
знатный мастер-кузнец, с заводом был эвакуирован на Урал и там ковал победу на трудовом фронте.
Прабабку мою, Лидию Ивановну, застала война в маленьком селе на Полтавщине, на руках четверо детей. Муж, красный командир, на фронте пропал без вести. Тяжело было, да и кому тогда легко было. Только верили все в победу и старались помочь своим, чем могли. За селом фашисты огородили поле колючей проволокой, наспех были сбиты деревянные бараки – лагерь для наших военнопленных. Женщины из близлежащих сел собирали все, что могли (еду, воду, одежду, ткань, чтобы перевязывать раненых), шли к «колючке». Фашисты автоматами отгоняли баб, ругались, стреляли в воздух. Женщины громко плакали и кричали, но не уходили, знаками показывая, что там их мужья. Иногда немцы подпускали их к заграждению, и тогда удавалось что-то передать нашим солдатам. А на следующий день те же женщины опять шли к лагерю, и каждый раз у каждой из них был «новый» муж. А через несколько недель партизаны смогли освободить пленных. Кто-то погиб, а кто-то ушел к партизанам дальше сражаться с врагом.
Люблю засыпать под мерный стук колес и уютное покачивание. Рядом посапывет тётенька, обмотавшая в такую-то жару голову платком (а вдруг продует из открытого окошка), где-то за стеной похрапывает мужичок, шушукается молодежь, рассказывая забавные истории из студенческой жизни, парень на верхней полке, вставив наушники, сонно и отрешенно смотрит в потолок. Напившись чаю с конфетами, я засыпаю. И снится мне бабулина деревня, радостный смех купающихся в реке ребятишек, мычание коров, дедуля, шагающий с удочкой порыбачить, улыбающаяся мама в саду машет мне рукой. И вдруг я слышу громкий удар и скрежет, всё темнеет и куда-то проваливается в черную бездну. Это во сне или наяву? Я резко подскакиваю, в панике пытаюсь сообразить, где я и что происходит, вытираю холодный пот со лба. Начинаю понимать, что я в поезде, меняют тепловоз на какой-то большой станции, ярко освещенной фонарями. После недавно
пережитого в Луганске и Горловке я ещё долго буду вздрагивать от резких и громких звуков, прислушиваться к раскатам грома. Война! Обстрелы мирного населения! И это в 21 веке! Варварство – вот как это можно назвать!!! В памяти всплывают события, которые, к сожалению, останутся со мной навсегда. Нам с братом по 12 лет, старшей сестре – 18. Мы несем обед бабуле, которая уже не встает после второго инсульта. И вдруг тихий шуршащий шелест, словно ветер перебирает листву, свист, резкие оглушительные взрывы, трясется земля – начинается обстрел! Алинка первая понимает, что происходит, кричит и сбивает нас с ног, падает на нас, прижимая к земле под чьим-то забором и закрывая своим телом. Лежу, крепко прижимаясь к пыльной земле всем телом, как учил папа. Пока страха нет, это потом будут трястись руки и ноги при одной мысли, что могло произойти, а сейчас стараюсь не дышать пылью. Над головой в нескольких сантиметрах свистят осколки. Алинка молча сильнее прижимает нас к земле. После обстрела ещё несколько минут лежим молча. И тут жалкий голос брата: «Алина, встань с меня, ты тяжелая, я дышать не могу!» Я начинаю истерично хохотать, а слезы сами текут из глаз то ли от страха, то ли от смеха. Вот же глупые эти мальчишки, не понимает он, что ли, что сестра сейчас спасла нам жизнь! Встаем, отряхиваем грязную одежду, сорвав подорожник, прикладываю к разбитой коленке. Руська с Алиной рассматривают следы от осколков в заборе – всего в 10 сантиметрах выше от того места, где мы сейчас лежали. Идем к бабуле. Возле подъездов толпы людей, слышен плач, на асфальте у подъездов лежат погибшие, которых уже прикрыли простынями и покрывалами. Не успели забежать в подъезд! У рынка стоит горящая машина, которая привезла молочную продукцию, в кабине все, что осталось от водителя, – прямое попадание. Ночью опять обстрел, мы выбегаем сонные из дома и спускаемся в подвал – там надежнее. Маленький Егорка не понимает, что происходит, начинает плакать: «Папа, мои друзья в доме!» Дядя выбегает из подвала и несется в дом, назад возвращается с плюшевым медведем и собакой. Егорка обнимает своих
друзей и начинает посапывать у мамы на руках. Смогу ли я все это когда-нибудь забыть? Вряд ли… Летом того года мы как-то быстро повзрослели. Детство рано закончилось. Да, у войны не женское и не детское лицо! Взрослые! Взрослые! Как же вы могли такое допустить?! Эх вы, взрослые!!!
Стучат колеса по рельсам. «Куда-куда, куда-куда?» – пытливо выспрашивают вагоны. «Туда-туда, туда-туда! Туууууу!» – вторит им поезд. И несешься стремительно вперед, а за окном мелькают станции и полустанки, леса и речки, люди, спешащие по своим делам, и много чего интересного или не очень.
Дорога, дороженька, путь, шлях, путина, трасса, тропинка, колея, сакма, брук, агба, прямопуток, стлань, пролесок, попутье, ворга, первопутка, запутица, волганг, вакута, костоломка, чернотроп, ширококолейка, юл. А сколько ещё слов придумано человеком, чтобы обозначить свой путь. Но знаю одно, какую дорогу ты бы не выбрал, кого бы ты не повстречал на своём пути, главное – всегда оставаться Человеком.
