Мы жили с женой десять лет в любви и верности, при полном достатке, в
хорошей квартирке Москвы. Она работала финансистом в крупном офисе, а я
архитектором. Жена моя, Ольга, с детства была православной, молилась,
постилась перед праздниками, например, перед Пасхой или еще каким-
нибудь, ходила по воскресеньям в храм неподалёку от нашего дома, и я за
ней ходил иногда, как-то не хотелось её одну оставлять.
Оля по своей вооцероковленности узнала, что одна паломническая
компания едет в один чудотворный монастырь. Оля захотела поехать, а я
поехал с ней, потому что она меня умела уговаривать. Да и поехать она
захотела не просто так. Дело в том, что мы с Олей хотели воспитывать
ребёнка, а у нас его не было. Казалось бы, все есть: жена-красавица, работа у
всех, квартира в столице, а вот, оказалось, что не всё.
По пути у нас было много трудностей: то машина заглохнет, то дорогу
перекроют и придётся ехать окольными путями по макадаму. Спустя семь
часов мы приехали. Как архитектора меня привлёк внешний вид монастыря.
Стоит сказать, что он был по-своему красив. Величественно стояли храмы:
один был с небесно-серым куполом, который сливался с облаками, и один с
золотистым куполом, где отражалось солнце. Повсюду росли красивые цветы
и деревья. «Здесь не так, как в Москве, – подумал я, осматриваясь вокруг. –
Здесь как-то по-другому». И Оля позвала меня за собой.
Мы начали ходить по территории монастыря, заходили в храмы, ставили
свечи. Я внимательно наблюдал за другими парами, преимущественно за
мужами. Некоторые просто ходили за своими жёнами, сомнительно смотря
по сторонам, кто-то смотрел на всех надменным взглядом, тем самым желая
зачем-то самоутвердиться среди других, некоторые внимательно
осматривали храм, разглядывали каждую икону и осторожно ставили свечи.
В церквях была спокойная обстановка, несмотря на количество людей и их
желание сделать все свои дела как можно быстрее. Кто-то бегающим
взглядом искал лавку, чтобы купить свечи, некоторые стояли в очереди для
подачи треб и почему-то делал это торопливо. Оля всё делала спокойно, не
торопясь, и я решил последовать её примеру.
Дело шло к вечеру, люди начали расходиться. В одной из церквей ко мне
подходит женщина в чёрном одеянии. Это была монахиня. Её выражение
лица было кротким. Женщина робко спрашивает меня:
— Извините, не поможете мне в храме подмести? Скоро закрытие, а я одна
здесь.
Моё лицо выглядело озадаченным.
— А почему Вы одна? – спросил я.
— Все ушли сухарики печь да по территории убираться… Я не настаиваю и
не заставляю, Вы не подумайте такого про меня.
Я немного растерялся и забегал глазами в поисках жены. В один момент я
вспомнил фразу одной женщины из паломнической компании: «Если вас
матушки попросят помочь им – соглашаетесь.» Оля увидела нас с монахиней
и подошла. Выслушав, она согласилась помочь и посмотрела на меня, как бы
прося пойти с ней.
Взяв все принадлежности, мы начали подметать по храму.
— А вы просто так или просить приехали? – спросила нас монахиня.
Немного вздохнув, я посмотрел на жену:
— Просить, – ответила Оля.
— Помоги вам Господь. Мне, вот, он помог.
Женщина начала о чем-то рассказывать: «Лет одиннадцать тогда мне было.
Не помню, что тогда случилось, но осталась я в ту ночь у бабушки, Царствие
ей Небесное, – матушка сделала небольшую паузу и задумалась, – она была
чистейшей души человеком: заботливая, а добрая какая… Вот, проснулась я
как-то посреди ночи: кругом тишина – ни звука, темнота – еле руки свои
вижу, а вот в конце коридора свет горит, тёплый такой. Я подошла поближе и
увидела бабушку свою. Её комнатушку освещала лишь восковая свечка. Она
в полумраке, тихо шепча, что-то читала и крестилась.
— Ба, а что ты делаешь? – спросила я, подойдя к ней поближе.
— Ой, внученька, неужто я тебя разбудила? — продолжала ласково шептать
бабушка, — я молюсь здесь. Это молитвослов, вот это Евангелие, тут
Псалтирь, — она показывала мне старые книги с украшенным вензелями
переплётом.
Я с замешательством спросила её:
— А зачем?
— Прошу Господа Бога помочь вам: тебе, маме твоей, папе, наставить вас на
путь истинный.
Не знала я такого о ней: что молится она, читает что-то всю жизнь – мама
не рассказывала. Потом посмотрела озадаченно на бабушку, кивнула головой
и ушла в свою комнату. Когда легла в кровать, я вспоминала слова бабушки
снова и снова, а потом постепенно заснула.
Когда стала старше, любила каждый вечер в дома культуры ходить на
танцы, от скуки с разными женихами водилась, кутёжницей была. Через
несколько лет за одного из этих женихов я вышла замуж. А когда мне
пришло время ребёнка заводить, доктора мне сказали о бесплодии. Я не
знала, что делать, меня мучило отчаяние и печаль.
В то время у меня только бабушка осталась. Я и рассказала ей всё.
— Ба, неужели нет мне спасения? – безнадёжно спросила я.
Она выслушала, спокойно встала, взяла небольшую иконку и одну из
книжек, которую я видела у неё в детстве, и протянула мне.
— Как же нет, внученька? Как же нет? Есть – молитва! Возьми. Почитай.
Поставишь иконку на свободную полочку, встанешь напротив и почитай. Тут
молитвы разные. Хочешь, на службу с тобой на неделе сходим?
Я равнодушно посмотрела на неё, взглянула на молитвослов.
— Почему ты думаешь, что это так мне поможет?
— Почитаешь, почитаешь, глядишь и поможет. Господь всё слышит и знает.
Это тебе испытание такое.
А я взяла и согласилась, потому что мне не оставалось больше выбора.
Начала ходить на литургии с бабушкой… по праздникам ещё, за ней
поститься начала по благословению, читала молитвы, акафисты, молилась о
ребёнке. А через год-полтора забеременела, » – улыбчиво сказала монахиня.
— А что потом? Кто родился? – спросил я.
— Мальчик, на Петра и Павла родился, назвали Петром. Только вот через
несколько лет его в армию отправили. Там он и погиб.
— А как же Вы здесь оказались? – спросила Оля.
— Муж мой, Николай, тоже умер после этого. Я уж было начала думать, что
стала одиночкой. А потом вспомнила слова бабушки: «Ты никогда не будешь
одна — у тебя есть Бог.» И я решила, если у меня остался только Он, то и
буду рядом с Ним. Так вот и пришла сюда, – ответила монахиня, – только вот
и получается, что этот свет той ночью и спас меня, ведь я бы не узнала
никогда, что бабушка у меня вооцероковлённая, и не было бы у меня тогда
сына.
Эта ситуация заставила меня задуматься. Посмотрев на всё другими
глазами, я вспомнил своё детство. Родители всегда предлагали мне сходить с
ними в церковь, а я всё отказывался.
Разговорившись, мы и не заметили, как время пролетело. На улице
похолодало. Было уже темно, слышался свист ночных птиц, шум деревьев, а
вдалеке стоял гуд машин.
На следующий день утром, проснувшись, мы с Олей ушли в храм. Я
молился так искренне, как никогда. Когда я причастился, мне стало так
радостно и так спокойно одновременно. Я уверовал.
Так и закончились мои воспоминания.
— Папа, а мы пойдём завтра в церковь? – послышался сонный голос.
— Конечно пойдём, дочь, – ответил я, – спи.
