Поздний вечер. В спальных районах тишина и спокойствие. В квартире в одном из таких дворов на полу, укладывая вещи в чемоданы, сидела девушка.
Сима отвлеклась от своего основного занятия, когда взяла в руки фотоальбом. Она всего лишь хотела взять с собой в дорогу несколько снимков с родными, но застыла, когда альбом открылся на развороте со старыми фотографиями из школы, на которых она была с ним.
Она познакомилась с Даней, когда сама была в шестом классе, тогда как он был годом старше. Всё было ужасно банально: её класс отвечал за постановку новогоднего спектакля для малышей, но на роль Деда Мороза, за неимением подходящего кандидата, позвали мальчика из седьмого класса. Сима же, игравшая Снегурочку, неминуемо проводила с ним больше времени, так как по сюжету они выходили только под конец, и, пока одноклассники усердно репетировали, у них с Даней было время для общения.
При первой же встрече он показался ей особенным, совсем не похожим на других. Хоть Даня и был только на год старше, двенадцатилетней Симе он казался таким взрослым, осознанным, умным. Даня был не особо разговорчив и вообще не воспринял новую знакомую всерьёз: в этом возрасте разница в год кажется космосом, но Сима несмотря на это делала всё, чтобы привлечь его внимание.
Даже когда представление уже отыграли, репетиций не было, как и новых поводов видеться, Сима не переставала о нём думать. Странная вещь — первая влюблённость: совершенно непонятно, откуда берётся, почему разгорается именно с этим человеком. Много позже уже взрослая девушка задумалась, пыталась вспомнить: что же было такого особенного в том хмуром и необщительном семикласснике, что он так долго не покидал её мыслей, не уступая свою позицию в её сердце никому? И самое чудное, что ответ так и не нашла: тогда у них совсем не было общих интересов, дружили с разными компаниями, не было ничего во внешности или в характере, что бы обратило на себя внимание с первого взгляда…
Но это не мешало Симе выискивать, где у него урок, на стенде с расписанием, а потом, как бы невзначай, ходить мимо его кабинета, глядеть на него через всю столовую во время обеда. Ей даже удалось подружиться с парой его одноклассниц, но вот только сам Даня на контакт не шёл. Он удостаивал девочку не больше чем раздражённым взглядом при случайной встрече где-то в школе. Тогда Сима обижалась, крепко расстраивалась, только со временем поняла, что мальчикам в этом возрасте общение с противоположным полом в большинстве случаев не интересно, тем более, если девочка ещё и младше: зачем иметь дело с мелюзгой?
Прошёл год. Хоть они почти и не разговаривали, Сима не оставляла надежд, продолжала время от времени писать Дане, звать в кино, на прогулку, на каток — куда угодно, лишь бы только провести с ним время вместе. Иногда это даже работало: пару раз они встречались вне школы. И тогда ей было абсолютно неважно, что от десятка предыдущих предложений Даня отказался, и примерно столько же он принял, но в последний момент всё отменял без объяснения причины. Сима уже была в полном восторге от того, что они с ним переписывались: даже одного сообщения от него было достаточно, чтобы она весь день потом светилась от счастья. Было без разницы, что именно он напишет: что-то по делу, перешлёт какую-то шутку, задаст вопрос — был важен только сам факт.
Да и в школе Даня перестал бросать на неё недовольные взгляды из-под косой чёлки, стал чуть приветливее, уже не выказывал былого раздражения. Однако при своих друзьях продолжал делать вид, что с Симой не знаком. А она в упор не замечала этого, сколько бы ни твердили подруги, что так быть не должно. Ей было важно лишь то, что их общение развивалось в лучшую сторону, а значит, её чувства обещали скоро стать взаимными. По крайней мере, тогда казалось именно так. Ей хотелось в это верить.
А потом наступил карантин. Сима с ума сходила от скуки, когда нельзя было ни погулять, ни встретиться с подругами, ни сходить в кино. Ни-че-го. Она уже на стену лезла от безделья, когда в голову пришла, как ей казалось, смелая идея. Несмотря на то, что чаще всего именно она инициировала их с Даней общение, каждый раз, когда было нужно писать ему первой, был целым испытанием: присутствовал и страх, и нервный мандраж, от которого тряслись коленки. Так и в тот раз ей понадобилось несколько часов, чтобы собраться с силами и отправить короткое сообщение.
И — о чудо! — Даня сразу ответил. Сима отважилась задать вопрос на тему, которую друг предпочитал обсуждать исключительно в мужской компании. Раньше, когда Сима пробовала спросить про его любимые компьютерные игры, он с непонятной гордостью отвечал, что девчонки ничего в этом не понимают и нет смысла даже обсуждать. она не была согласна с этим, но, будучи полностью очарованной, не могла на него обижаться. Но сейчас, видимо, Дане было настолько скучно, что он поступился своим принципом и охотно рассказал, во что играл последние недели. И Сима, разумеется, сразу перешла к активным действиям, предложив вместе поиграть, на что получила согласный ответ.
Она сама раньше почти не играла, да и вообще в компьютерах не разбиралась — ей было приятнее проводить время за увлекательной книгой или с кистью в руках. Но что ни сделаешь, когда появляется возможность провести время с тем самым? А Даня оказался достаточно терпеливым учителем, раз за разом спокойно объяснял ей в голосовом чате, какие комбинации клавиш нажимать, какое снаряжение брать, как перемещаться по карте и другие аспекты игры. Сима же внимала, стараясь не отвлекаться на быстро колотившееся сердце и ощущение бабочек, порхающих в животе от осознания, что друг наконец-то открылся ей, стал ещё ближе! Это было ни с чем не сравнимое чувство, от которого становилось легко-легко, что так и хотелось взмыть в небо.
И весь карантин они каждый день часами играли, параллельно болтая. Сима не особо увлеклась игрой, но она была поводом для их с Даней общения, так что приходилось постепенно вникать. Их игровые сеансы постепенно переходили в долгие разговоры о друзьях, хобби, семье, к ночи перетекавшие в переписки. Родители уже били тревогу, даже хотели забрать у неё телефон, но не сумели противиться умоляющему взгляду Симы и тому придыханию, с которым та всегда говорила о своём друге.
Всё лето Сима предвкушала, как они вновь встретятся вживую в школе и всё наверняка изменится. Ведь не могло всё остаться по-прежнему после стольких месяцев близкого общения в сети! Тем более, они уже не совсем те дети, которыми были, ей самой уже вот-вот исполнится пятнадцать, считай, совсем взрослая! Каждый сможет вспомнить то воодушевление, с которым Сима бежала в школу первого сентября, зная, что вновь увидит его: щёки горели здоровым румянцем, глаза сияли, сердце трепетало, как крылышки колибри, а внутри всё будто наполнялось воздушными шариками.
Едва завидев его, Сима побежала навстречу, но Даня, заметив подругу, лишь поднял руку в приветственном жесте и вновь отвернулся, возвращаясь к разговору с одноклассниками. От такого Сима опешила: и это всё, что она заслужила? Разве он не чувствовал связь, возникшую между ними? От горького разочарования слёзы наворачивались на глаза, но Сима не дала им скатиться по щекам: была уверена, что обида неуместна, и у такого поведения Дани была причина. Ей очень хотелось в это верить.
В школе Даня не игнорировал её, как бывало раньше, но всё равно старался общаться с ней так, чтобы никто не видел. Сначала Сима не уловила этот момент, но потом её душа заликовала, потому что ей показалось, что он хотел проводить больше времени с ней наедине, не отвлекаясь ни на кого другого. Тогда в голову не пришла мысль, что Даня всё ещё стеснялся её общества и никому из приятелей не рассказал о дружбе с Симой. А девушка всё продолжала тешить себя романтическими иллюзиями, мол, скоро произойдёт переломный момент, после которого они обязательно будут вместе.
Сима никогда не забудет то волнение, с каким ждала следующее первое сентября. Хоть они с Даней и достаточно часто общались в течение предыдущего учебного года, иногда переписывались летом, её всё равно мучил страх, что он в последний момент передумал и решил не оставаться в их школе после девятого класса. Но опасения оказались напрасными. Даня вновь встретил её беспечной улыбкой и радостным взмахом руки. У Симы отлегло от сердца: не могла себе представить, как будет приходить в школу, зная, что его там не встретит.
В этом году ей предстояло сдавать выпускные экзамены из девятого класса, и она уже заранее очень нервничала, искала всевозможные ресурсы для подготовки, ибо боялась сдать недостаточно хорошо. И здесь удача наконец-то повернулась к ней. Их учительница истории предложила Симе посещать дополнительные занятия для подготовки к ЕГЭ и тихонько слушать. Она считала, что таким образом можно и повторить старый материал, и усвоить что-то новое. И по чудесному совпадению Даня посещал те же самые дополнительные.
Радости Симы не было предела: у неё появилась возможность стать с ним ещё ближе, получить новые общие темы для разговоров, да ещё и к экзаменам подготовиться! Стоит ли говорить, что в дни этих дополнительных она приходила при полном параде: выбирала лучший образ, делала макияж, придумывала интересную причёску… И всё это лишь ради того, чтобы Даня взглянул на неё хоть мельком и улыбнулся. Ей этого было вполне достаточно, и на занятиях Сима больше времени тратила именно на то, чтобы смотреть на Даню, слушать его ответы, пытаться запечатлеть в памяти каждый момент, когда они были совсем рядом.
И ей правда казалось, что это сблизило их. Им появилось, что обсудить, о чём рассуждать. Даня даже стал писать ей первым. И неважно, что делал он это только когда ему была нужна какая-то помощь — разве важны такие частности, когда наконец-то подвернулся такой шанс? Подружки крутили пальцем у виска, говоря, что это ненормально, что надо себя ценить, не надеяться на эти жалкие крохи внимания, но Сима не слушала, думая, что они просто ничего не понимали.
За год они с Даней и правда стали чуточку ближе, начали чаще встречаться на переменах в коридоре. Он на удивление внимательно слушал её мысли об исторических личностях, событиях, теориях, хотя можно было легко догадаться по живой мимике, что совершенно не ожидал, как ему будет интересно её мнение на разные темы и что Сима, та самая малышка, которая так долго цеплялась к нему, как репейник, могла оказаться настолько приятным собеседником. А девушка получала ни с чем не сравнимое удовольствие от таких встреч и приятного чувства, что всё внимание Дани в такие моменты было приковано к ней одной. Это пьянило, внушало уверенность, заставляло её чувствовать себя особенной.
Но вот экзамены за девятый класс остались позади, Сима наконец-то стала старшеклассницей. Только вот никаких долгожданных изменений, как в кино, так и не произошло. Не было той самой атмосферы полной свободы, о которой она так мечтала всю среднюю школу, но было кое-что получше. В первый же день Даня подсел к ней и её лучшей подруге Кате за обедом. Катюша, солнышко и добрая душа, сразу под неясным предлогом ретировалась, оставив их вдвоём. Они болтали, обсуждали всё подряд, будто это было привычным делом, и чуть не опоздали на урок. Так повторилось и на следующий день. И потом. И каждый последующий раз Даня вновь и вновь приходил за их столик. Иногда к ним подсаживались его друзья, но редко, будто понимали, что им лучше быть наедине.
Именно после этого Сима решилась вновь позвать Даню погулять. Она не сомневалась, что он откажет, сославшись на дела и подготовку к экзаменам, но тот сразу согласился, особо не задумываясь. Сима никогда не забудет, как бегала по дому, собираясь перед этой встречей, суетясь из-за каждой мелочи — а потом они несколько часов гуляли по вечернему городу, и все страхи и тревоги отошли на второй план. Она забывала, что в мире был кто-то кроме них двоих, растворялась в его голосе, смехе, улыбке. Да и сам Даня, похоже, получал удовольствие, много шутил, делился историями из жизни, был с ней более открытым, чем когда-либо. И в такие моменты Симе казалось, что у них на самом деле могло что-то получиться: они же так гармонично общались, не осталось былой неловкости, им было так хорошо в компании друг друга.
Они стали чаще гулять вместе, выбираться куда-то после уроков и на выходных. Из-за плотного расписания выкроить время порой было проблематично, но, когда им всё же это удавалось, не было на свете людей счастливее. Сима никогда раньше не думала, что ей может быть с кем-то настолько легко и хорошо, как с ним. Бабочки в животе всё быстрее и быстрее били своими лёгкими крылышками, распространяя по всему телу приятное чувство, от которого хотелось просто парить над землёй, позабыв обо всех проблемах.
Но их отношения были исключительно дружескими, хотя порой Сима и забывалась, представляя, будто они уже вместе. Она любила определённость во всём: в хобби, в учёбе, в дружбе. А вот с Даней чёткого понимания не было: то они шутили и веселились как друзья, то из колеи выбивали его галантность и нежные прикосновения, будто они нечто большее друг для друга… Сима не могла подолгу думать об этом: сразу становилось тоскливо и страшно, в голову лезли десятки вариантов, почему она всё себе напридумывала. Но признаться в любви было страшно. Было жутко не просто получить отказ, но и потерять так кропотливо выстроенную дружбу.
И разве возможно забыть, как она на трясущихся от волнения ногах подошла к Дане в День всех влюблённых, чтобы рассказать о своих чувствах? К сожалению, нет, хотя порой так хотелось… При мысли о той его неловкой улыбке, жалостливом выражении в глазах становилось так тошно и стыдно, что хотелось просто провалиться под землю. Не найдётся на свете та, кто захотела бы услышать такие ранящие слова: «Прости, я никогда не воспринимал тебя как девушку», — да только вот многим приходится. Пришлось и Симе. Сколько дней она потом ещё тихо плакала в своей комнате, вспоминая, как они решили и дальше оставаться просто друзьями. Она не представляла, как будет снова общаться, словно этого разговора никогда и не было, но пришла к выводу, что обязана держаться. Почему? Потому что быть рядом с ним было для неё важнее, чем получить взаимность. Точнее, так ей казалось в шестнадцать лет.
На удивление, Дане будто совсем не было некомфортно. Он не подавал виду ни в школе, ни за обедами, ни на прогулках, будто между ними и правда ничего не произошло — просто вёл себя, как прежде. Сначала Сима радовалась этому, воспринимая это за хороший знак, но потом тупыми иглами сердце кололо осознание, что она ему просто безразлична. Ведь зачем испытывать лишние эмоции из-за того, к кому ты дышишь совершенно ровно? Это лишь пустая трата внутреннего ресурса.
Но Сима всё равно не могла перестать любить его; пыталась отвлечься, начать смотреть на других парней, но вновь и вновь видела его одного. Оставалось надеяться, что после его выпуска, станет проще.
Стало ли? Возможно. У неё появилось много новых знакомых с разных подготовительных курсов, свободного времени, чтобы убиваться из-за тоски по Дане, почти не оставалось. Больше не было смысла каждое утро по часу проводить у зеркала, мучаясь с выбором, как одеться, чтобы привлечь его внимание. В конце концов, на неё стали заглядываться другие парни. Точнее, она наконец-то стала это замечать, потому что больше не была всецело сосредоточена на единственном объекте своей симпатии.
Да только ей это было не особо нужно. Всё равно каждый раз, когда новый знакомый звал её на свидание, она отказывалась. И дело было даже не в том, что ей не нравился конкретно этот человек — нет. Просто он не Даня, вот и вся причина. Она слишком много эмоций вложила во взаимоотношения с ними и теперь не могла найти в себе сил открыться кому-либо ещё.
А усложняло ситуацию то, что Даня стал сам выходить с ней на связь, делиться впечатлениями от института. Писал, звонил, даже предлагал встретиться первым. Раньше такого не было, так что неудивительно, что у Симы сердце в груди переворачивалось от каждого его сообщения. И ведь он вёл себя так, будто того неловкого разговора в феврале не было вовсе! Даня всегда следил за её комфортом, чтобы она не мёрзла, не уставала или не была голодна, когда они гуляли, всегда провожал до дома, чтобы быть спокойным, что по пути с ней ничего не случится, не позволял платить за себя самой. О, а в каком шоке была девушка, когда на её день рождения он пришёл с большим букетом роз! Он делал всё, что Сима ожидала от парня.
Да только парнем он ей не был даже и близко. Когда они всё же находили время встретиться, Даня никогда не упускал шанса поделиться, с какими девушками он учился, гулял, отдыхал, ходил в бары… Сима уже после десятого нового имени перестала считать. Это ранило: ей было искренне непонятно, что такого было во всех этих его знакомых, чего не было в ней? Почему он никогда не видел в ней никого, кроме подруги?
Сколько бы бессонных ночей Сима ни провела, сколько бы слёз ни выплакала, всё равно не могла найти ответы на эти вопросы. Это мучило, иссушало, разрушало изнутри, как жучок-древоточец. Она на самом деле пыталась отвлечься, забыться, чтобы не погрязнуть в этих мыслях, не оказаться в состоянии, когда не сможет найти в себе сил встать из-за тяжести горьких дум. Ни общество подруг, ни другие парни не могли помочь, одна лишь учёба, в которую выпускница погрузилась с головой, давала ей убежать от личных проблем.
Наступила пора экзаменов. Даня часто писал ей, поддерживая, как когда-то делала и Сима для него. Сколько бы девушка ни нервничала, у неё всё получилось: высокие баллы открывали ей дороги во все желанные вузы, в том числе и в Данин, даже был вариант за границей, но она всё ещё сомневалась, куда именно пойти.
В честь благополучной сдачи ЕГЭ Сима позвала Даню на концерт их любимой группы: оба давно хотели сходить, но никак не складывалось. И вот тот долгожданный день. Лето. Шумная толпа на улице. Громкая музыка. Атмосфера юности и свободы приносила спокойствие на душу, позволяла наконец-то выдохнуть и расслабиться. А Даня… Он будто был где-то не здесь, не обращал внимания ни на Симу, ни на концерт.
Но когда объявили медленный танец и парочки стали стекаться к центру площадки, Даня с Симой не остались в стороне. В её голове будто зажглись фейерверки: вот тот самый момент, который она столько раз представляла, о котором так долго мечтала! Они так близко друг к другу, на фоне звучала романтичная песня, а город уже тонул в ночном мраке. Такие мгновенья не могли не тронуть, не помочь по-новому взглянуть на того, кто рядом!
Они неспешно кружились на танцплощадке. Даня постоянно отворачивался, смотрел куда угодно, но не на свою партнёршу, его руки на её талии были холодны, как лёд. А Сима продолжала вглядываться в его лицо, пытаясь поймать его взгляд, разглядеть в нём что-то. Только на заключительных аккордах он посмотрел ей в глаза. И она всё поняла.
Альбом был резко захлопнут. Ей больше не хотелось видеть это лицо даже на фотографии. В тот вечер на концерте месяц назад она неожиданно для себя осознала, что больше ничего не чувствовала. Не было пресловутых бабочек в животе, кома в горле от волнения, да и сердце уже не сжималось трепетно от одного его присутствия. Сима больше его не любила.
Она долго шла к этой мысли, дольше, чем ей казалось. Вновь задавалась вопросом, почему влюбилась именно в Даню. Пришла к необычному выводу: ей, маленькой глупышке, просто нравилась сама мысль о любви, а значит нужен был и человек, на которого было бы можно проецировать все свои чувства. Она полюбила образ, который создала в своей голове, наделила его нужными качествами, которыми реальный прототип никогда не обладал. Почему так долго? Привычка и азарт. Она даже не сразу заметила появившуюся привычную усталость после встреч с ним, необходимость каждый раз морально готовиться к общению. И ведь когда-то ей было приятно думать о том, что она должна быть верной ему одному. Это чувство долга казалось высоким, даже благородным, но имело ли оно смысл?.. В Дане не было ничего особенного, он был самым обычным парнем, просто лучше других подходил на роль недосягаемого объекта для воздыханий. Часть уходящего детства, ничего больше.
Думать об этом теперь было до боли обидно. Столько лет потратить впустую, чтобы теперь в сердце была лишь космическая тишина… Но Симе будто стало легче дышать, как только к ней пришло это осознание. Вот уже месяц не изводила себя мыслями о нём, о том, как бы привлечь его внимание, что сказать при встрече, как правильно улыбнуться. Она будто впервые за столько лет чувствовала себя свободной.
Последняя неделя августа выдалась особенно жаркой. Солнце припекало, как в последний раз, одаривая всех своим теплом перед началом осени. По тротуару шёл, едва не срываясь на бег, молодой человек. Он нервно поправлял лезшие в глаза волосы и ломал пальцы. Никогда путь до так хорошо знакомого соседнего дома не давался ему так тяжело.
Даня был сам не свой последние несколько недель, мысли метались в голове, как назойливые мушки, не позволяя сосредоточиться. Он пребывал в смятении, не мог найти себе места; впервые так долго не мог понять, что чувствовал.
Но когда осознание накрыло его, Даня, немедля ни минуты, побежал к Симе. Он двигался так стремительно, что на подлёте к подъезду едва не упустил из виду, как знакомая фигурка стояла в стороне в окружении пары больших чемоданов. Она задумчиво глядела куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг, и обернулась только после оклика.
Сима выглядела удивлённой и растерянной, но всё равно улыбнулась приветливо, хотя и более скованно, чем обычно.
—Сим, привет! А ты куда собралась? Решили с семьёй на отдых съездить?
Девушка хотела было сразу ответить, уже открыла рот, но сразу закрыла, взволнованно закусив губу. Промедлив несколько секунд, всё же заговорила, но как-то неловко, не глядя ему в глаза.
—Нет, я уезжаю одна. Учиться. Я выиграла грант на учёбу в Цинхуа, решила, что было бы глупо упускать такую возможность, — вопреки обыкновению Сима не поднимала на него взгляд.
А Даня стоял, словно громом поражённый. «Какой Цинхуа? Какой Китай? Почему?!» — только и загорались вспышками слова в его голове. В горле в момент пересохло, на лице застыло непонятное неловкое выражение. Он думал, что у них ещё всё впереди.
—Ты не говорила об этом раньше… Я был уверен, что ты пойдёшь в мой университет, — только и смог выдавить Даня.
—Я тоже думала, но в последний момент решила, что в Китае мне будет лучше. Хотела сказать тебе об этом после концерта, но… забыла, в общем.
Повисла тяжёлая тишина, воздух будто стал гуще, невозможно было сделать глубокий вдох.
—Но ты ведь вернёшься на зимних каникулах, да? — с надеждой спросил парень, робко поднимая глаза на собеседницу.
—Нет. Может вернусь летом, но пока неточно, — Сима ответила сухо, будто ей была неприятна даже такая мысль.
От неловкого молчания их спасла подъехавшая машина. Даня, идя на негнущихся ногах, помог таксисту уложить в багажник чемоданы, даже не осознавая до конца, что сейчас происходило.
Сима стояла у двери такси, готовая сесть в машину. Даня подошёл, неловко обнял её, только вот она не прижалась к нему в ответ наивно и доверчиво, как раньше. Девушка уже будто была далеко-далеко, где-то не с ним.
—Ты же будешь мне писать хоть иногда? — шёпотом задал вопрос Даня.
—Н-наверное, — брови Симы сошлись на переносице, будто она не была довольна своим ответом.
Даня глядел на удалявшееся такси и знал, что это за промедление. Она точно не напишет ему. Больше никогда. У неё начинается новая жизнь, где ему нет места. А он понял всё слишком поздно. Почему только на злосчастном концерте, положив руки на её талию, осознал, что испытывает уже не дружеские чувства? Почему именно тогда понял, что хочет быть с ней рядом? Почему сердце столько лет молчало?
Но на эти вопросы точно не будет ответа. В тот вечер Даня ещё долго стоял на дороге, даже когда машины уже и след простыл. Он смотрел и видел, как из-за его ошибок таял его счастливый шанс.
Задул прохладный ветер. Солнце ушло за горизонт. Только одно юношеское сердце так и не нашло покой тем вечером.
