XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Однажды летом Максимка заболел ангиной. Весь день он катался на велике, купался в реке, играл с ребятами в карты. Домой он забежал, чтобы попить. В холодильнике стоял литр домашнего молока, вот Максимка весь его и выпил. Ледяное. То, что нужно в жаркий день, когда от солнца уже скукожились листья малины и клубники, а асфальт был приятно горячим для босых ступней.

Вечером у Максима разболелась голова, глотать стало больно, кушать не хотелось от слова совсем. Понурый, он зашел в спальню родителей, прилег рядом с мамой, чтобы бездумно посмотреть телевизор и заснуть. В ногах лежал Прошка, его мурчание убаюкивало мальчика.

— Сына, у тебя лоб совсем горячий, — забеспокоилась мама, коснувшись ладонью лба Максима. — Сейчас дам жаропонижающее.

Всю ночь Максимку колотило. То он не мог согреться под одеялом, которым его заботливо укрыла мама, то было жарко и душно настолько, что хотелось включить кондей и залезть в прохладную ванну.

Утром пришла Ольга Ивановна, участковый педиатр. Посмотрела горло, послушала легкие и сказала: «Ангина. Признавайся, партизан, ты мороженого объелся?»

Максимка получил от мамы укоризненный взгляд, а мама от Ольги Ивановны список лекарств. Только Прошка ничего не получил. Он улегся к мальчику на кровать и потерся головой о ладонь Максимки. Дескать, не переживай, хозяин, ангина — это не беда, через пару дней будешь как новенький. Будешь на велике по району кататься снова.

Но прошел день, второй и третий, а мальчику лучше не становилось. Максимка осунулся, высокая температура не давала ему подняться с кровати. Мама возле него хлопотала. То молоко принесет с маслом, то таблетки подаст.

— Сынок, тебе надо поесть! — вздыхала она. — Ты совсем худой стал. Где же организму силы взять, чтобы ангину побороть?

Максим безразлично отвернулся от жидкого супа, пюре и паровой котлетки. А вот Прошка с интересом смотрел на еду.

— Прошка, а ты ведь у меня целый день некормленый, — вспомнила мама. — Давай я тебя варенкой угощу, которую Максиму купила. Он ведь всё равно есть не будет.

Прошка, довольна урча, выхватил у мамы здоровенный ломоть колбасы и начал смачно, с большим удовольствием чамкать, глядя хитрющими глазами на мальчика. Дескать, дурак ты, хозяин, ой, дурак, от такой вкуснотищи отказываешься. Но мне это лишь на лапу, больше достанется.

От этого зрелища у Максимки чуть слюнки не потекли, так ему есть захотелось!

— Мама, ты это, суп не уноси! И пюре тоже оставь, думаю, я проголодался. Чувствую я себя получше…

А Прошка, доев варенку, выбежал из комнаты хозяина. Он был уверен, что мальчик идет на поправку. А значит сейчас ему уже здесь не место. Сегодня у Прошки еще много дел впереди. Вот у бабушки Максимки давление скачет в такую жару. Самое время ее проведать. Полежать на груди и помурчать ей в ухо, чтобы быстрее на поправку шла. А потом, насобирав целый хвост репьев, забежать к соседке Лиде. Женщина она добрая, только руки у нее артритные. Надо, чтобы она пальцы разрабатывала. Сама-то не будет, больно ей, видите ли. А вот репей с кота снять — хочешь не хочешь, а надо. Дело это благородное, кто как не она. Обязательно надо заглянуть в дом Тимофея Геннадьевича в самом конце улицы. Мужик он хороший, да только один остался. Жена от рака умерла в прошлом году, детей у них не было. Некому рассказать о том, как тяжело без нее Тимофею Геннадьевичу, а прибежит Прошка, старик и оттает. Почешет его за ухом, приласкает и легче ему чуть-чуть становится. Много дел сегодня у Прошки, много.