(Отрывок)
III
Удлинённые тушью ресницы распахивают взгляд, из-за вишнёвого блеска тонкие губы кажутся сочнее. Больше никаких глупых причёсок и смешных носков. Только распущенные волосы, платье, обтягивающее тонкую талию, и блестящий клатч с деньгами и паспортом внутри.
Намеренно сворачивая в людный парк, Оля изящным взмахом головы убирает с лица непослушный локон. На губах застыла гордая улыбка: девушка снова и снова подсчитывает, сколько комплиментов получила за последние двадцать минут.
Первый был от Николая Петровича, соседа Антиповых по лестничной клетке. Он зашёл с ней в лифт и внезапно рассыпался в множестве восхищений:
«Как ты выросла, как похорошела! Прелесть!»
Было приятно. Даже слишком… Никто и никогда не говорил ей столько красивых слов. Пенсионер стоял в десяти сантиметрах от девушки и смотрел на неё взглядом, от которого почему-то становилось стыдно.
Ещё… Ещё было приглашение на ужин от нетрезвого дворника. Он называл её «мадемуазель» и норовил поцеловать руку.
Что-то внутри протестовало. С одной стороны, Оля чувствовала себя слишком раздетой и… Грязной? Словно все эти взгляды были прикосновениями чужих рук. С другой стороны, она была заинтригована. Наконец, пришло осознание того, как чувствовали себя её одноклассницы, мастерски щеголявшие на высоких каблуках. Антиповой нравилось новое амплуа. А интерес ещё никого не доводил до беды, так ведь?
Решив посмотреть в интернете часы работы клуба, девушка купила в ближайшем ларьке клубничное мороженое и присела на край лавочки. Блестящие губы были покрыты слоем нежно-розовой пены, когда к ней подошёл парень лет двадцати пяти. Его глаза улыбались: в руках красовалась алая роза.
-Девушка, вы случайно не конфетка? Нет? А почему тогда такая сладкая?
Оля, доедавшая вафельный рожок, вздрогнула от его хриплого голоса. Моментально выключила смартфон и подняла глаза. Как реагировать? Что ответить? Это вообще нормально или…
-Ужасный подкат, да? Простите, не подумал… Но, может, всё-таки дадите мне шанс? Вот, например, это вам.
Парень протянул ей цветок. Антипова почувствовала, как щёки розовеют — не то от смущения, не то от удовольствия. Она дотронулась до багровых лепестков, и их пальцы соприкоснулись. Только сейчас девушка заметила, какими грязными были руки незнакомца: ногти, под которые словно забился чернозём, производили неприятное впечатление. Воздыхатель, присев рядом, поцеловал тыльную сторону её ладони:
-Денис, приятно познакомиться. А вы?
-Оля… Ольга.
-Волшебное имя! Так зовут популярную певицу, которая… — парень замялся, пытаясь что-то вспомнить. — А, впрочем, неважно! Ты очень красивая девушка, Оля! Кстати, не против на «ты»?
Она стушевалась под таким напором. Никогда ещё ей не приходилось знакомиться с кем-то на улице. Тем более, таким образом… Антипова подняла глаза на говорливого собеседника. Сначала Денис показался ей симпатичным молодым человеком. Но странные детали его внешнего вида озадачивали, заставляя и без того неопытную девушку путаться в чувствах. Правильные черты лица, сильные руки. При этом кожаная куртка была порвана в нескольких местах. А недешёвые кроссовки известного бренда казались совсем изношенными…
Не дождавшись ответа, Денис вновь поинтересовался:
-Сколько тебе лет, Оля?
-Восемнадцать.
-Ничего себе! Так ты совсем малышка, — он томно улыбнулся. — А мне двадцать семь. Вот так разница!
Новый знакомый закатился смехом. Не понимая причины его веселья, Оля продолжила молчать. Последовал следующий вопрос:
-Не хочешь сходить сегодня куда-нибудь, развеяться? Жаль такую красоту прятать! Вот, например, ночной клуб… Если что, я там завсегдатай. Могу попросить, и тебе сделают скидку на напитки.
-Я и сама собиралась туда.
-Да? Тогда осталось лишь дождаться открытия. А пока, давай поболтаем. Чем увлекаешься?
-Я… — она не знала, что следовало ответить. В отличие от сверстниц, она не ходила ни по вечеринкам, ни по концертам. Даже не вела страничку в соцсетях. — Люблю читать.
Парень притих лишь на секунду. Самоуверенная улыбка и не думала сходить с его лица: казалось, он мог говорить о чём угодно.
-А, понял! Наверное, русская классика?
-Да! — Оля воодушевилась лишь от одной мысли о том, что этот человек может её понять. По крайней мере, ей так показалось. — Бунин, например…
-Который «Мастер и Маргариту» написал? Н-да, великий писатель! Помню, читал у него про кота Бегемота, да уж очень давно… А я вот Достоевского люблю. Ты помнишь его «Бедную Лизу»? Это же настоящий шедевр…
И тут он с восторгом пустился в рассказ о своих предпочтениях. Которых, конечно, никогда не существовало. Сначала Оле казалось, что это глупая шутка. Ведь как можно путать Бунина с Булгаковым? Тем не менее, она с интересом слушала его монолог, полный пошлых выдумок. И, как бы ни было странно, ей нравилось то, что этот взрослый пытается впечатлить её своими знаниями. Чудно́! Девушка, прочитавшая всего Достоевского на одном дыхании, восхищалась словами ничего не понимающего в литературе парня. Он завирался, как Хлестаков: цитировал Лермонтова, а говорил о Пушкине; вспоминал Маяковского, приплетая Есенина. И Антипова смеялась. Хохотала звонко, припадочно, будто разделив настроение своего нового спутника. Если бы утром кто-то сказал той маленькой девочке, что она будет вести себя так раскованно со странным незнакомцем…
Разгоряченными нервами Оля чувствовала, как Денис приобнял её за плечи. Это вызвало очередной приступ смеха. Всё казалось нереальным: и старый клён, и низкая лавочка, и слова, что он шептал ей на ухо. Девушка очнулась лишь тогда, когда почувствовала холодную руку у себя на пояснице. Она отскочила, как ошпаренная.
-Эй… Ты чего? — собеседник выглядел расстроенным.
-Нет… Пожалуй, мне надо идти.
-В клуб? Да, подожди минутку, я сейчас… Мне надо… Отойти. И не забудь мой подарок!
Денис встал и быстрым темпом пошёл в глубину парка. Оля покрутила в руках розу. Острым шипом поранила палец и поняла: нужно уходить. В следующую минуту она уже бежала. Точнее, шла так быстро, насколько позволяли неудобные шпильки. Прохожие заглядывались на неё, не скрывая своего интереса. Антипова то и дело оборачивалась, боясь преследования, ступала почти вслепую. По щекам вновь текли слёзы, на которые она уже не обращала внимание. Теперь они не могли испортить макияж: вся косметика была железобетонно стойкой, прямо как у сильных взрослых женщин. Только Оля себя таковой не считала. Пока… Но шаг сделан, не так ли?
IV
Холодное освещение в продуктовом магазине обостряло зрение: она видела каждый предмет так чётко, что глаза начинали болеть. Вокруг стояли пачки орехов и корзины с булками. Проходящие мимо по-разному смотрели на красивую девушку: кто-то с пренебрежением, кто-то с сочувствием, кто-то с завистью. Антиповой казалось, будто всё происходит в ужасном сне. Но возвращаться к родителям категорически не хотелось: это стало бы поражением, признанием собственной слабости. Ночь, проведённая вне дома, должна была обозначить начало нового периода её жизни.
Голодный желудок требовал перекуса. Оля мялась у витрины с шоколадками и не знала, что выбрать. Боковым зрением заметила: в соседнем отделе застыла женщина, пожирающая её взглядом. Это настораживало: и без того взволнованную девушку начинала бить дрожь.
Решив удалиться, она свернула в ту сторону, где стояла всевозможная алкогольная продукция. И тут же остановилась, как олень, замерший при свете фар надвигающегося на него автомобиля. В магазин зашёл Денис. Он говорил по телефону, окидывая зал внимательным взглядом. Словно искал что-то… Или кого-то?
У Оли плыло перед глазами. На неокрепших нервах сказывались стресс и испытываемый страх. Невольно попятившись назад, она почувствовала, как что-то холодное коснулось спины. Вздрогнула. А затем услышала громкий звон.
На белоснежной плитке расплывалось янтарное пятно. Коньяк или виски? Мельчайшие осколки стекла сверкали бриллиантовой россыпью. Антипова не дышала. Всё вокруг смолкло: именно в этот момент фоновая мелодия подошла к концу. Тишина оглушала. Но ей на смену пришёл нарастающий гул. Толпа обрушилась на бедную девушку с упрёками. С визгом затараторила полная продавщица, над чем-то засмеялся бородатый мужчина. Оля не знала, к кому обратиться, перед кем извиняться. Приближался Денис, желая узнать, что случилось…
На помощь пришла она. Пробравшись через сборище людей, нашла администратора. Вложив в его ладонь две розоватые купюры, тихо спросила: «Этого хватит?» А затем своим пиджаком укрыла виновницу происшествия от любопытных взглядов и, взяв её под руку, покинула продуктовый.
V
Антипова смутно помнила салон дорогого автомобиля. Тусклые огни придорожных фонарей. И улыбку незнакомки из магазина, которая так быстро нашла выход из ситуации… Теперь, сидя в её квартире на окраине города, она не знала, что и думать. Только смотрела на часы и в полумраке сжимала разрядившийся смартфон.
Уже не было роя мыслей, мешающих жить. Вместо них в голове всплывали лишь обрывки фраз, слышанных когда-то.
«Ты очень красивая девушка… Да что ты говоришь! Он не мог быть серьёзным, не мог. Если красота нужна лишь для того, чтобы вызывать эти чувства… То что? Уничтожить её? Странно… А неплохие яблоки в том магазине. Сезонные, кажется?»
Хозяйка вошла в комнату в тот момент, когда её гостья сосредоточенно разглядывала выключенный телевизор. Считав состояние девушки, сказала как можно мягче:
-Здравствуй. Я заварила зелёный чай… Быть может, составишь мне компанию? Не хотелось бы проводить очередной вечер в одиночестве…
Эффект превзошёл все ожидания. Девочка, до того будто пребывавшая в трансе, чуть ли не ахнула. Поразила не столько доброта, проявленная совершенно чужим человеком, сколько… Удивительная красота этой женщины. Лишь теперь, при хорошем освещении, Оля разглядела и сверкающие шёлком волосы, и длинные, как у музыкантов, пальцы. Взгляд серых глаз был мутно-спокоен: ни интереса, ни беспокойства, ни удивления. Одетая в строгий деловой костюм, она держалась так просто, будто ничего не случилось. Будто не ей всего час назад пришло в голову заплатить за непутёвую девицу и привезти её к себе домой. Антипова засмотрелась на пухлые губы своей спасительницы, тихо вздохнула. Озадачилась: выглядит как голливудская актриса, а во внешности ничего не подчёркивает. А ведь с такой красотой можно мир перевернуть…
-Если тебе не хочется, я не буду настаивать.
-Нет-нет, то есть… Я с радостью!
VI
Садясь за деревянный стол, Оля предвкушала ряд неудобных вопросов. О возрасте, о родителях… О том, наконец, как её занесло в убогий магазин в двенадцатом часу ночи. Но их не последовало. Новая знакомая лишь молча сидела напротив, с лёгкой улыбкой помешивая горячий чай.
Сделав маленький глоток, девушка вдруг вспомнила, что до сих пор не узнала даже её имя. Смутившись, тихо спросила:
-Простите… Как вас зовут?
-Лилия Викторовна, — она тепло улыбнулась. — Можно просто по имени. Так удобнее.
-У вас красивое имя. И вы тоже… Очень красивая.
Женщина, заметившая, какими жадными глазами на неё смотрят, едва заметно усмехнулась. Подняв голову, каким-то болезненным взглядом окинула лицо собеседницы. А затем вздохнула и положила к себе в чашку кусочек сахара.
Оле вдруг стало стыдно. Вновь почувствовав в груди щемящее ощущение, она, сама того не ожидая, поинтересовалась:
-Вы думаете… Я всегда так выгляжу? Всегда ярко крашусь, вызывающе одеваюсь. Так?
Лилия положила ложку на блюдце, не ответив. Антипова, задыхаясь, продолжила:
-Знаете, за сегодня я услышала столько гадостей. Одни выдавали их за комплименты, другие говорили как есть. «Малышка», «вертихвостка»: есть тут вообще разница? Они смотрят на меня и видят то, чего и близко нет! А я… Я ведь не такая, — девушка осеклась, почувствовав, как горло сжимается под очередным натиском слёз. Ей вспомнилась сцена из любимой книги: там, где героиня, устроив скандал в чужом доме, извиняется перед хозяйкой. И говорит такими же словами…
-Я верю, — она произнесла это так тихо, что решила повторить. — Я верю. И вовсе не считаю тебя легкомысленной особой, которой впору разгуливать одной по ночам.
Эти слова шокировали. Оля, которая хотела ретироваться, теперь не знала, что и делать. Женщина продолжала:
-Ты спрашивала, что я думаю? Что ж, я полагаю, передо мной сидит человек потерянный. Не знающий, что ему делать; оказавшийся в затруднительном положении. И мне хочется помочь.
-Спасибо вам… Но я не думаю, что в моей ситуации можно изменить хоть что-то.
-Почему же?
-Ну, — Антипова почувствовала, как щёки розовеют, и глупо усмехнулась. Точно глумилась над собой, — потому что я неудачница. За восемнадцать лет ни друзей, ни особых успехов. Пока другие гуляли, я сидела дома за книжками. Всё о чём-то думала, мечтала… А, оказалось, никому не нужны были мои мысли и чувства. Только посмешищем стала. И за что? — на этом вопросе голос дрогнул. — За то, что выгляжу не как они и делаю, что нравится? Да разве за такое унижают!
Она закрыла лицо руками, издав полный боли стон. Медленно впитываясь в ткань, солёные капли заблестели на высоком воротнике. В комнате воцарилась тишина, от которой в ушах звенело. Её плечи дрожали.
Спустя минут семь хозяйка осторожно спросила:
-А что ты читаешь? То есть, каких авторов, какие книги любишь?
-С-сейчас Маргарет Митчелл. Ещё «Маленький принц», Достоевского люблю… — Оля отвечала с округленными глазами, путаясь в авторах и названиях. До того странным был этот вопрос, заданный в самый неподходящий момент.
-Серьёзно! — проговорила Лилия с добродушной усмешкой. — Внушительный список для молодой девушки. Справляешься?
Антипова, чувствуя, как высохшие слёзы стягивали кожу на щеках, кивнула. Ответила:
-Наверное. Стараюсь… Статьи разные изучаю.
-Упорство, значит. А ещё любознательность, искренность, открытость. Боже! — воскликнула она. — С такими-то качествами считать себя неудачницей?
-А красота? — бескомпромиссно отрезала Оля. А затем добавила чуть мягче, — вы ведь заметили всё это, лишь поговорив со мной? А раньше? Что вы видели? Уж явно не интеллектуалку… Скорее, разряженную пигалицу?
-Что значит «красота»? — женщина вновь уклонилась от ответа, направляя диалог в другое русло. — Понятие относительное…
-Это-то понятно: есть красота души, богатство внутреннего мира… Да только кто их заметит за кривыми ногами и прыщавым лицом? Тем более, когда не помогает ни одежда, ни косметика.
-Как? Кто тебе такое сказал?
-Какая разница, — прошептала она дрожащими губами, — если так и есть. Если понимаешь, что только из-за одной твоей внешности тебя уже не воспринимали всерьёз. Что в дружбе и отношениях преуспели девочки, которые давно повзрослели и расцвели… А ты так и смотришься четырнадцатилетним подростком в свои восемнадцать. Я-то думала, — жалко усмехнулась она, — у меня и моих одноклассников разные интересы. Оказалось, дело вообще не в этом… Девочка из параллели тоже увлекалась чем-то своим. С рокерами ходила, выступала в подворотнях. По характеру холодная. Только вот вокруг неё всегда парни крутились, посылали валентинки. Потому что сама по себе красивой была и выглядела лет на двадцать. А мне как ни красься, как ни одевайся — всё одно получится. Буду в глазах людей ребенком, ищущим внимания, объектом для сальных взглядов… И после этого не поверить в то, что внешность решает?
-То есть, счастье в красоте? — мрачно спросила Лилия.
-Ну, скажем, не в красоте… А в умении выглядеть солидно, ухоженно. Взросло. При условии, что твоё тело позволяет тебе это делать, — Оля нахмурилась, — не всем ведь дано быть фигуристыми-
-Заблуждение, — хозяйка впервые за всё время перебила свою собеседницу, — причём страшное заблуждение. Ты, как я вижу, чувствительная натура. Разбираешься в литературе… Откуда такие мысли? Не классики ли всегда твердили о том, что внешний вид — лишь обёртка? Взрослой и красивой девушку делают мысли и поступки, а не лицо и фигура. Как и любого другого человека…
-Ну, знаете, — Антипова почувствовала прилив раздражения, — жизнь немного отличается от того, что написано в книгах. Я поняла это недавно, но, похоже, навсегда усвоила урок, — помолчав, добавила чуть тише. — Скажите, разве вы с этим не согласны? Вы, такая красавица, разве не чувствовали некого… Превосходства? В те же восемнадцать лет, например. Того, что люди относятся к вам благосклоннее, чем к остальным?
Женщина нервно сглотнула. Опустив голову, ответила:
-Нет, никогда. И никогда не ставила себя выше других.
Оля насмешливо улыбнулась. Проговорила:
-Ну, это скорее исключение из правила… Тогда, наверное, мы никогда друг друга не поймём, — она встала, порываясь уйти. — Всего вам доброго и…
-В восемнадцать я родила сына. Едва окончив школу, вышла замуж за человека на девять лет старше. Три мучительных года, — её глаза блеснули, — прикрываясь любовью, терпела такие унижения, о которых и вспоминать стыдно. Потом — развод. Обсуждали меня всем посёлком. А я проклинала себя. Своё лицо, фигуру, волосы… Ведь из-за этого в школьные годы меня дразнили «второгодницей». Именно этим и увлёкся он, — рассказчица сделала паузу. Вздохнула. — Так мне казалось. Вставая на ноги, начиная жить самостоятельно, стала понимать многое. Ненависть вызывают зависть и злоба. Недовольный самим собой всегда будет видеть в другом недостатки. А нести ответственность за чужие мысли мы не в силах… Я не была виновата, — она проговорила на одном дыхании, — в том, как выглядела; в том, что чувствовала. Самоощущения у подростка обычно нет: он зависит от мнения окружающих. В мои двенадцать лет к нам приехал дедушка. Оглядев с ног до головы, назвал меня «рослой» и запретил играть с мальчиками. В седьмом классе моя тётя, узнав, что я сплю с игрушками, сказала кратко: «позор». А в старшей школе подруга посоветовала мне начать краситься, чтобы не быть «серой мышью». Я теряла друзей, забрасывала плюшевых мишек на дальнюю полку и криво мазала ресницы тушью. Шла на поводу у каждого, кто считал нужным дать мне совет… А потом появился он. Человек, с которым я узнала, что такое свобода. С которым почувствовала себя красивой и взрослой, — здесь её голос дрогнул. — Я не знала, что это ошибка. Не представляла, что наши отношения могут закончиться печально. Мне льстило внимание старшего, а зависть одноклассниц лишь подогревала интерес. Последствия были позже, но самое странное? Никто не пытался открыть мне глаза. Мама видела, как по вечерам он подвозит меня домой, и многозначительно улыбалась. Бабушка пожимала плечами, а отцу не было дела. А я, совсем ещё ребёнок, не понимала, что творю, — Лилия опустила глаза. Её пальцы, сжимающие чашку, побелели от напряжения. — Долгие годы ушли на то, чтобы перестать стыдиться своей внешности. В конце концов я приняла себя. Смирилась с потерянным детством, погрузилась в заботу о сыне… А через несколько лет мой Федя пришёл домой пьяным. Ему было четырнадцать лет. А впервые попробовал он в тринадцать, — из окна повеяло холодом. — И я никогда не забуду той всепоглощающей беспомощности. Мир словно рухнул в одно мгновение. Я не поняла понять: чем я это заслужила? Почему мой ребёнок, росший в любви и доверии, вдруг пришёл к алкоголю? Я искала ответа и не находила. На следующее утро Федя плакал, умолял простить его. В голове и мысли не было о грубости… Задавалась одним вопросом: почему? Но внятного ответа он дать не мог. Пришлось разбираться в ситуации, идти в школу, разговаривать с учителями и родителями… Столкнувшись с непониманием обеих сторон, я случайно увидела причину своими глазами. Январский вечер. Морозно, темно. В двадцати шагах от меня идёт мальчик, ровесник Федьки, видимо, с дополнительных занятий. И вдруг сворачивает в тёмный переулок. Решил срезать, с кем ни бывает… Вот только презрительный смех, послышавшийся после, говорил о чём-то другом. Я последовала за ним. Притаившись за углом, решила выглянуть. Около мусорных баков стоит группа ребят, все двое больше его. Он тихо говорит, над его словами смеются. Затем происходит обмен: мальчик протягивает небольшую коробку главному из них. Тот с усмешкой берёт, а затем даёт ему сигарету. Я не смогла… Вмешалась. Парнишка оказался сообразительным: рассказал, как понял, что для авторитета нужно казаться крутым и взрослым. А это, по его мнению, можно было сделать, лишь приобщившись к местной шпане да научившись дымить. Интересно, — она на минуту задумалась. — Сколько подростков каждый год попадаются на эту удочку? В моде здоровый образ жизни, любовь к себе. Мы проводим специальные акции, показываем, к чему приводят вредные привычки. Тщетно! Нравы молодёжи не меняются. Курение, алкоголь, вызывающее поведение… И это считается доказательством зрелости. Добавляет подростку вес в глазах сверстников. Но и лишает детства тоже, — хозяйка окинула девочку пронзительным взглядом. — Я всё понимаю. Мне ясно, почему ребята так быстро хотят повзрослеть… Но смотреть на это каждый раз безумно больно. Видеть, как девочки ломают ноги каблуками из-за навязанных им стандартов красоты. Как мальчики с отвращением вливают в себя спиртное. Я не буду стараться тебя переубедить. В восемнадцать лет ты уже взрослый человек, как-никак, — она усмехнулась. — Но я была бы рада, если бы в мои восемнадцать мне кто-то сказал о том, что красота вовсе не в тонкой талии и пухлых губах. И о том, что внешность не имеет никакого отношения к внутренней зрелости…
В комнате воцарилось молчание. За время монолога Лилии Оля не шелохнулась. Её била дрожь: все сомнения, таившиеся в подсознании, вдруг вышли на свет. Раньше она, как и все вокруг, не верила в подобные истории. Но в то же время помнила, как мальчик из параллели попал в больницу с алкогольным отравлением. Видела, как в женском туалете девочки с порезами на руках рыдали, рассказывая о своих проблемах с парнями. Это была тёмная, непонятная ей часть жизни, о которой как-то не приходилось думать. Но теперь, выслушав весь рассказ, она не могла от неё отвернуться.
С трудом разлепив ссохшиеся губы, Оля прошептала:
-Простите.
Собеседница изумилась:
-За что?
-За то, что посмела спорить со взрослым человеком. На тему, в которой ни бельмеса не смыслю, — девочка смутилась. — Вы правы. А я просто дура, — с минуту помолчав, она продолжила. — Мне всегда казалось, что есть другая жизнь. Как в сериале… Где вместо учебников и уроков — вечеринки и танцы до упаду. Словно попав в этот мир, я сразу бы нашла друзей и стала счастливее. А на деле получилось… Как всегда. Сижу вот разодетая в чужой квартире, не додумавшись даже позвонить родителям, и не знаю, что делать дальше. По жизни.
Оля посмотрела на Лилию умоляющим взглядом. Та, прочитав в нём немую просьбу, неспешно сказала:
-Живи так, как тебе хочется. Не следуй за всеми — выбирай сердцем. И, пожалуйста… Оставь себе право быть маленькой. Веселись, дурачься, носи странные вещи. Ведь потом времени на это может просто не быть… А в душе все мы дети.
-Но, — Антипова воскликнула, — тогда от меня снова все отвернутся! Подумают, я странная…
Женщина усмехнулась:
-Держу пари, несколько дней назад ты и знать не знала о том, что кто-то считает тебя «странной». И, наверное, вовсе не беспокоилась об имидже. Да и какая разница, что они подумают? Ты красивая, умная девушка. Не верь, если кто-то будет говорить иначе. А единомышленники всегда найдутся.
-Как у вас всё просто, — пробубнила Оля себе под нос.
Тем временем Лилия достала из холодильника ведёрко мороженого. Поставив его перед гостьей, сказала:
-Фисташковое. Ночь только начинается, — на её губах заиграла ухмылка. — Милая, может, наконец, скажешь, как тебя зовут? И продиктуешь номер родителей?
Девочка, покраснев, поняла:
«Неужели я не представилась? Ужас, да я и впрямь как ребёнок…»
А затем, усмехнувшись, ответила без всякого стыда:
-Меня зовут Оля.
