ПЬЕСА.
ПЕРСОНАЖИ:
П о в е с т в о в а т е л ь — персона-посредник, поясняющая почтенной публике поступки, помышления, предысторию персонажей. Протеже писателя.
П е т р П е т р о в и ч П о г о д и н — поистратившийся помещик.
П а с т ы р ь — пожилой простодушный проповедник. Приятель Петра Петровича.
П о л и к а р п П а р ф е н о в и ч П у ш н и н — прежний приятель Петра Петровича по Павловскому пансионату. Преуспевающий промышленник.
П о л и н а П а в л о в н а П о г о д и н а — почившая подруга Петра Петровича. Приведение.
П у ф и к — просто пуфик.
Поместье Погодиных под Петербургом, Петербург.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ:
П о в е с т в о в а т е л ь. Петр Петрович Погодин (пожалуй, предоставлю публике право произвольного представления предлагаемого писателем персонажа) представлялся прохожим простым порядочным петербуржцем. Проще простого представить похожего.
Поведаю, правда, поскольку почитаю преступным промолчать: потворствуя прихотям публики, писателям попросту приходится предпочитать подобных Петру Петровичу простых, правдивых персонажей. Предпочитать, пренебрегая портретами печальных праведников, признанных повсеместно; поясничающих, преданных праздности, поэтов; проклятых Папским престолом падших принцев; подлых, постоянно “переобувающихся” политиков…
Петр Петрович почти педант. Правда пыльные полы пятикратно перешитого, перештопанного полностью пальто провисают подобно паре подвешенных простыней. Позабыты привольная походка, парик. Перчатки просвечивают, притом почти порвались. Происходит подобное постольку, поскольку портмоне Петра Петровича пустует. Пустует почти постоянно, подолгу пустует. Притом Петр Петрович — потомственный помещик.
“Проигрался проказник” — подумает присевший поблизости пенсионер, показывая Петру Петровичу презрительно покачивающийся палец. “Пережил полным-полно плохого, пакостного” — предположит противоположное прохожий подобрее, поблагороднее. Последнее — правда.
Потрясенный, потерянный Петр Петрович помнил произошедшее плохо. Помнится, прошлое, поначалу представлявшееся перспективным полугодие, по прихоти Пандоры, принесло поместью Петра Петровича “полный поднос” печальных предзнаменований.
Приключился потоп. Покинутые, позабытые посевы пожухли. Прочее прибереженное пшено погрызли полевки. После потопа приключилась пандемия проказы. Прокаженные пахари полегли. Поля перестали приносить пользу, поскольку поглотивший порядочный процент пахот потоп пережили преимущественно плевелы.
Перенерничавшего Петра Петровича принялись преследовать пречастые приступы падучей.
Пожилой пастырь — приятель Петра Петровича помогал последнему пережить подобное: приходил побеседовать, приносил приятно пахнущие пряники, песочное печенье, по-доброму причитал. Проповедник помогал Петру Петровичу побороть приступы падучей: после подобных посещений паранойя пропадала, путаные помыслы, подобно пугливым пернатым пташкам, перелетали подальше.
П а с т ы р ь. Подумаешь, потоп… (Приговаривал Пастырь, посещая приунывшего помещика.) Перестаньте-с переживать. Пустое! Почитайте, попейте полыни — почкам, поговаривают, польза.
П о г о д и н. Полынь — полынь… Покойнику припарка — полынь!
П а с т ы р ь. Перестаньте-с. Попьете — посмотрите. Печенья покушайте-с, пряников — пахнут-то, пахнут! Превосходно пахнут! Пост прошел — позволяется пряниками потчиваться-то. Попробуйте-с.
П о г о д и н. Пожалуй… Пока постель приготовляют… Переночуете, Пастырь? Полнолуние…
П а с т ы р ь. Помилуйте-с! Проповедь планируется — подготавливаюсь, прорабатываю.
П о г о д и н. Прощайте, Пастырь.
П а с т ы р ь. Прощайте-с, Петр Петрович!
Пауза.
П о в е с т в о в а т е л ь. Полночь переменяла полдень. Полугодие переменяло полугодие. Петр Петрович пытался побороть поглотившие поместье проблемы. Правда планы потомка преуспевающих помещиков погорели.
Продав поместье Погодиных, Петру Петровичу пришлось подобно путникам-пилигримам податься путешествовать.
Прослышав про подобное, петербургский приятель Погодина пригласил последнего погостить. Признательный Петр Петрович поспешно принял приглашение, переехал, пожил полгода.
Произошедшие перемены подействовали положительно. Прежние переживания почти позабылись. Петр Петрович практически поправился, пополнел… Погодину полегчало. Правда портмоне Петра Петровича пустовало по-прежнему… Прибыль, полученная после продажи поместья, полностью поизрасходовалась. После переезда Погодин планировал попробовать пристроиться послужить, постараться подзаработать… Попытки провалились. Петр Петрович полностью поиздержался… Пугающей покойною поступью приблежалась, преследуя полубольного Погодина, паперть…
Притом Петр Петрович простодушно полюбил приютивший печального путника промокший Петербург.
Понравились Петру Петровичу прямые просторные проспекты, почти пастельные, приятной персиковой покраски поместительные постройки, приглушенный плеск перемежающихся пустынными парками прудов.
Прогулки Погодина получались продолжительными, приятными, полными привольной праздности. Последняя подобная прогулка принудила Петра Петровича посетить приятный, подернутый почти праздничной природной позолотой парк, покоящийся посреди, присущей позднеавгустовской петербургской погоде, прохлады. Прогулявшись приблизительно полчаса, Петр Петрович под пышным подолом прямой, произрастающей поблизости пихты, приметил пузатого, приземистого “персонажа”, показавшегося Погодину… памятным. Пухлый, претщательно (похоже пятикратно) побритый подбородок, пухлые пальцы, практически перетянутые полудюжиной прекрасных, переодически поблескивающих перстней; плохо прикрывающий полноту примечательного прохожего престижного покроя пиджак: пуговицы позолочены, петлица, правда, пустует.
П о г о д и н. Погодите-ка… Поликарп Парфеныч? Пушнин! (подумал Погодин, педантично пригладив полу помявшегося по пути пальто. Повернулся, подумал полсекунды, повторно повернулся. Подошел, приветствуя прежнего приятеля.)
П о л и к а р п. Петр Петрович… Пу-пу-пу… Петр… Петр Петрович… Петр Петрович Погодин? Позволь, правда?
П о г о д и н. Правда-правда. Петр Петрович Погодин. Помните-с Павловский Пансионат?
П о л и к а р п. Погодин! Петр! Петруша! Почем признать-то?! Постарел, побледнел, похудел: почти палочка, почти прутик!
П о г о д и н. Поли… Поликарп…
П о л и к а р п. Просто праздник! Полине Павловне привет передавай!
П о г о д и н. Полину Павловну похоронили-с. Пятнадцать…
П о л и к а р п (перебивая Погодина.) Похоронили!? — перебил Погодина Поликарп — Правда? Полина Павловна — покойница? Прескверно… Прости, Петруша, прости, пожалуйста, простофилю-Пушнина!
П о г о д и н. Прощаю. (поспешно промолвил Погодин, поправляя прическу.) Послушай, Поликарп, позволь полюбопытствовать…
П о л и к а р п. Позволяю, позволяю!
П о г о д и н. Помниться, порода Пушниных почти постоянно, по природе, по призванию, по профессии, притом, почти повсеместно помогала пережить проблемный период потерпевшим. Понимаю, прозвучит плохо… Прости, пожалуйста… Поликарп,… прошу… покорнейше прошу, пожалуйста, помоги прежнему приятелю! Подари, перенесшему полным-полно происшествий, парочку пени…
П о л и к а р п. Погодин! (Почти побагровел пораженный Поликарп.)
П о г о д и н. Под процент! Пожалуйста!..
П о л и к а р п. Погодин! (Прикрикнул покрасневший Поликарп Парфеныч. Пухлый подбородок преуспевающего промышленника презрительно подергивался, пальцы плотно прижались, почти побелев.) Потрясающе, Петруша, потрясающе! Просто прелестно! Полвека пропадал — переживать принудил! Письма писать? Почтою посылочку прислать!?
П о г о д и н. д и н. Прости, пожалуйста, Поли…
П о л и к а р п. Почти позабыл! Пересеклись: Петербург, парк, погода прекрасная! Пригласи пообедать, пожить позови: полвека пропадал — пустое! Подаяния, понимаешь, просить пришел!
П о в е с т в о в а т е л ь. Петр Петрович пристыженно потупился.
П о л и к а р п. Пошел прочь! (Прокричал Пушнин, позабыв про парк, про проходящих поблизости прохожих, позабыв про последние приличия.)
П о г о д и н. Погоди, Поликарп!
П о л и к а р п. Пошел прочь, поганец! Презираю! Презираю подобное! Притом презираю помысел подаяния просить! Подумавшего — презираю подавно!
П о в е с т в о в а т е л ь. Прокричав последнее предложение, Поликарп, преисполнившись презрения, повернулся.
П о г о д и н. Постой, Поликарп! Прости! Прости, пожалуйста! (Попробовал препятствовать побегу Поликарпа Петр Петрович. Правда противостоять пухлому приземистому Пушнину, полубольному Погодину представлялось проблематичным.)
П о в е с т в о в а т е л ь. Поликарп, поморщившись, пихнул Погодина. После — прямой, присущей привилегированному положению Пушниных, походкой пошел прочь, причитая: “Полвека пропадал! Полвека! Погоди, Погодин, погоди…”
Петр Петрович, почувствовав полную потерю покровительства Плутоса, подумал полсекунды, посомневался, помялся, проанализировал получившееся положение: парк показался Погодину почти пустым. Приготовился… Продолжая преследовать прежнего приятеля, попутно прося последнего простить пустую, преступную просьбу, Погодин постепенно проник пальцами под полу Поликарпова пиджака, припоминая приметно-поблескивающую позолотой памятную Петру Петровичу папиросницу, подаренную Поликарпу Павловским пансионатом. Почувствовав полированную прохладную поверхность, Петр Петрович потихонечку притянул пресловутую папиросницу поближе, подцепил пальцами…
Произошедшее после Петр Петрович помнил плоховато. Пречастый, прерывистый, переменчивый пульс. Постепенно, предательски проступающий, пугающе-прохладный пот. Постоянно подрагивающие плечи… Под пыльной, прохудившейся полой Погодинского пальто покоился предмет покражи — позолоченный портсигар, принадлежавший по правде прежнему приятелю Погодина — Поликарпу Парфеновичу Пушнину.
Петра Петровича потряхивало. По приказанию природы, плуту, провернувшему, пускай пустяковый, преступный план, после практического претворения подобного плана, противно помыслить, подумать, понять преступность, подлость, прескверность произведенного поступка… Проанализировав получившееся положение, плут пытается прикрыться поэтическими, по правде пустыми, порой призрачными причинами, побудившими подобного плута поступиться принципами, производя преступление. Петр Петрович покорялся приказу природы, пытаясь прикрыть преступность, порочность произведенного поступка. Придумывал причины, правда получалось прескверно. Причины получались прозрачны, призрачны…
П о г о д и н. Плохо поступил, плохо… (приговаривал Петр Петрович. Помыслы путались, постоянно перемешиваясь, перемещаясь, прыгая, подобно плясунам постыдно-пьяной польки пламенной преисподнеи. Притаившись, притихнув, приближался, подкрадываясь, подлый приступ падучей.) Презренный плут! Правильно поступил похищая Поликарпов портсигар?! Правильно?! Подумаешь, правильно… подумаешь, плохо подумают… Поликарпу потерять подобную папиросницу, пускай позолоченную — пара пустяков! Притом пока Пушнин потеряет пустяк, Погодин приобретет премногое!.. (прерывисто прошептал перевозбужденный Петр Петрович. Попытался произнести последнее предложение, поперхнулся.)…
П о в е с т в о в а т е л ь. Подобно пламенной птице phénix посмотрел Петр Петрович презрительным, преисполненным преискреннейшего протеста, прищуром, пронзая пасмурное Петербургское поднебесье; попытался привстать, поскользнулся… плотная, подобная постельному покрывалу пелена, покрыла пылающие Погодинские “перлы”. Потрясение, произведенное подлостью поступка, подлостью преступления против приятеля первой подростковой поры, почти погубило Погодина, пошатнув первостепенное понимание Петром Петровичем происходящего.
“Петр Петрович Погодин представлялся прохожим простым порядочным петербуржцем“ — периодически повторялось Погодиным простое, понятное, первоначально представлявшееся правильным, предложение. Правильным?… Петр Петрович “порядочный”? Петр Петрович “правильный”?! Петр Петрович — плут. Петр Петрович — похититель. Петр Петрович — преступник! Петр Петрович…
П а с т ы р ь. Петр Петрович, проснитесь (прозвучал покойный, певучий полушепот.)
П о в е с т в о в а т е л ь. Погодин, проспавши практически полдня, покорно повиновался.
Пожилой пастырь — памятный приятель Петра, пригнувшись, покачивал Погодинское плечо, пытаясь подобным поведением пробудить, пережившего приступ падучей, помещика.
П а с т ы р ь. Помните-с, Петр Петрович?
П о г о д и н. Помню… Помню… Пастырь? Покинули поместье после продажи?.. Приехали посетить Петербург?
П а с т ы р ь. Посетить Петербург? Помилуйте-с! Повидаться приехал, Петр Петрович!
П о в е с т в о в а т е л ь. Погодин повернулся, привстал. Пастырь, пока помещик переживал потерю памяти, перенес последнего, переодел, покрыл претеплым пушистым пледом. Петр Петрович, потихоньку просыпаясь, поморгал, подумал, полумашинально провел пальцами по поясу, пытаясь почувствовать приятную прохладу позолоченной поверхности Поликарпова портсигара… Пустое… “Потерял?! Похитили?! Похитили!..”
Погодин покраснел, поспешно поворачиваясь.
П а с т ы р ь. Посмотрю, полностью покой потеряли, Петр Петрович? Проклятый приступ!..
П о г о д и н. Потерял-потерял. (Пробормотал Погодин.) Портсигар потерял. Полупустая папиросница: позолоченная, плоская…
П а с т ы р ь. Похищенный портсигар потеряли-то. (Покойно поправил Петра Петровича пунктуальный Пастырь.) Продать подумывали?
П о г о д и н. П-почему п-п-похищенный?! (перепугался Погодин.) П-поспешное предположение, пастырь!… Поспешное!
П а с т ы р ь. Подписанный портсигар-то. Посмотрите-с: “Папиросница Поликарпа Парфеновича Пушнина.” — первогилдейского продавца продуктов Пермского пивоварения! Промышленника! (Поспешно парировал пастырь.)
П о г о д и н. Пушнин просто… подарил портсигар! Просто… подарил…По-приятельски!
П а с т ы р ь. Перестаньте-с паясничать, Петр Петрович! (Поморщился пожилой пастырь.) Позвать полицейского?
П о г о д и н. Прошу, помилуйте! Почем привлекать полицию? Пустяковый повод-то! (Пристыженно потупился Погодин.) Подумаешь, прикарманил портсигарчик…
П а с т ы р ь. “Прикарманил портсигарчик”! (Передразнил Петра Петровича пастырь.) Погодин! Потомок Пантелеймона Прохоровича! Первоклассного помещика! Пускай покойничек полюбуется: правнук, понимаете-с, “портсигарчик прикарманил”.
П о г о д и н. Прекратите, пожалуйста, пастырь….
П а с т ы р ь. Подумайте про покойную Полину Павловну!
П о г о д и н. Пожалуйста! Прекратите!
П а с т ы р ь. Постыдное прегрешение, Петр Петрович, прикарманить портсигар…
П о г о д и н. Пожалуйста, Пастырь, простите! Прошу! Пастырь!
П а с т ы р ь. Пускай проведение прощает… Приходите, Петр Петрович, покайтесь. Петропавловский. Полпервого, понедельник.
П о в е с т в о в а т е л ь. Пожилой Пастырь поднялся, перекрестил, поспешно предпринявшего попытку покинуть постель, Погодина.
П а с т ы р ь. Прощайте-с Петр Петрович…
П о г о д и н. Прощайте…
Пауза.
П о в е с т в о в а т е л ь. Пронзительно-пьяный полночный полумрак, перебиваемый подрагивающим пламенем, постепенно подступал. Приглушенные полутени плясали по потолку полуразмытыми пятнами. Поглаживая пальцами пушистое покрывало, перенервничавший Петр Петрович предпринимал пустые попытки попробовать поспать. Посреди подрагивающего полумрака Погодину постоянно представлялась плохо понятная погань. Путанные помыслы перемежались пакостными переживаниями, пугающими призраками представавшими перед побледневшим помещиком. Подсознание постоянно порождало престранные портреты. Подобно противным паукам прячась под покровительством полумрака, портреты переглядывались, перешептывались, перемигивались. Покоящийся под плотным пуховым покрывалом Погодин, пугливо поглядывая, пытался подслушать путанный полилог пугающих полупрозрачных призраков полузабытого прошлого…
Притом прямо посреди просторного помещения, предоставленного Петру Петровичу петербургским приятелем, приобретала получеловеческие-полупризрачные пропорции плохо понятная перепуганному Погодину персона. Полупрозрачные путы подобно плющу ползли по полу, по потолку, по полкам. Прожорливыми псами пожирая попадающееся по пути пространство, подхватили покойно поскрипывающий приземистый пуфик, приподняли, поволокли прочь!
П о г о д и н. П-пуфик! Пуфичек! Постой! П-погоди! (Пролепетал, побелевший подобно полотну, Петр Петрович.)
П о в е с т в о в а т е л ь. Постепенно преображаясь, переменялось пугающее приведение. Прячущиеся под покровом полумрака “портреты”, перебивая партнеров, прыгали пальцами по пожилому, потертому, пыльному пианино.
П о л и н а. Привет, Петруша… Помнишь? (Полушепотом поинтересовался полупрозрачный призрак, постепенно приближаясь.)
П о г о д и н. П-п-полинушка?! Полина!..
П о л и н а. Правильно, Петруша… Признал… (Печально промолвило приведение.)
П о г о д и н. П-Полина! Полинушка! Почему пришла? Почему?
П о л и н а. Пришла? Почему пришла? Полно, Петенька, полно. Подумай, Петя, правда поздновато приходить после поминок?
П о г о д и н. П-П-Правда…
П о л и н а. Правда поздно… Преступно, Петенька, поздно… Притом пришлось прийти — побеседовать…
П о в е с т в о в а т е л ь. Петр Петрович проглотил подступающую “погадку” паники…
П о г о д и н. П-побеседовать?
П о л и н а. Побеседовать… Прав пожилой проповедник, Петенька, полностью прав. Плохой поступок — покража Поликарпова портсигара…
П о г о д и н (Перебивая Полину). Прав Проповедник?! Плохой поступок? Плохой?! Полинушка, Поли… Подумай, Полинушка, почему плохой? Поликарп!.. Поликарпу потерять подобную папиросницу — пустяк! Пуще прежней прикупит!
П о л и н а. Петр…
П о г о д и н. Представила Поликарпа? Представила?! Представив, повернись! Приглядись, Полинушка! Поместье продал! Полубольной! Побледнел, похудел, померк! Последней пищею перебиваюсь, Полинушка! Пускай правдивый Погодин, праведный Погодин пускай помирает! Преступник протянет подольше!..
Пауза.
П о л и н а. Признай, Петр, плохо, плохо поступил.
П о г о д и н. Плохо…
П о л и н а. Попомни Писание, Петенька. Позабыл? Перечитай.
П о г о д и н. Писание, Писание… Поможет против полиции Писание?!
П о л и н а. Психике Писание поможет, Петенька… Предмету, Платоновыми последователями, прозванному Психеей… Полиция подождет, Петруша, полиция подождет… Первее прощения Поликарпова попроси. Покайся притом…
П о г о д и н. Поли… (Перебивая призрак покойной, прохрипел Погодин полусознательно.) Полина, помоги!
П о в е с т в о в а т е л ь. Поспешно перебирал по постели пятками Петр Петрович. Пальцы причудливо подергивались. Первые признаки приближающегося приступа падучей.
П о г о д и н. Прости, Полинушка! Поли! Пожалуйста, прошу, прости! Полинушка! Передай Поликарпу!.. Поли!.. Поли, прости!..
Пауза.
П о в е с т в о в а т е л ь. Понедельник. Полпервого. Полусладкий, полусоленый привкус привычного петербуржцам петрихора.
Петр Петрович Погодин предстал-таки пред пожилым пастырем под, прославленными песнями Петербургских поэтов, потолками Петропавловского. Правда покаяться Петру Петровичу проблематично. Плутоватый потомок преуспевающих помещиков прошлого, представился, погибнув по причине психического перенапряжения, привлекшего погубивший Петра Петровича приступ падучей.
Перебиваемый приступами плача, проповедник печально пел по покойному приятелю протяжную панихиду, простодушно прося проведение простить Погодинские прегрешения, подарив Петру Петровичу, полагающийся православному после погребения, посмертный покой.
Погодинский прецедент причудился пожилому проповеднику показательным.
П а с т ы р ь. Положительная прежде персона Петра Петровича, переступив порог приемлемого, перевоплотилась персоною, противной прежнему, порядочному Погодину. Потеряла посмертный покой, потеряв притом покой прижизненный… (После пения панихиды пытался, принимая, понять произошедшее пожилой проповедник.) Прощение… Прощение Погодину потребно! Про-ще-ни-е! Повествует Писание: ”Получит прощение провинившийся”… Простили-с Поликарп Парфенович Погодина-то посмертно… Пушнину-с папиросница — пустяк… Презрел Петра Петровича прошлый Погодин… Помилуй, Предобрый Пастырь, Прегрешения Петровы… Пускай простятся-с Петр Петрович, получив Пресвятое прощение. Прошу…
