IX Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Заболеть в лагере — весьма неприятно. Все резвятся, играют, делают зарядку, ползают по лесу, собирают паразитов. Красота! А я заболел…

Началось всë с моего друга. Закалка и холодный вечерний сквознячок сломали молодой организм. Одолённый простудой, он слёг в изоляторе. А я, живший с ним в одном домике, пару дней покашлял, и тоже был изгнан напуганным обществом. Так мы оказались одни в холодном, грязно-белом изоляторе. Оказавшись с больным в одной комнате, я, конечно, заболел окончательно, и к вечеру уже лежал с горячкой.

     Неторопливо прошла пара дней, настала последняя ночь смены. Все ждали эту ночь: время королевской битвы, когда никто не спал, и все пытались намазать других остатками зубной пасты. Или хотя бы остаться ненамазанным. Лишь благоразумные девушки забаррикадировались в одном домике и всю ночь наслаждались мальчишескими криками.     

    К нам подкрались рано, почти в десять вечера. Но мы сдержали оборону и отразили атаку, отбросив войска противника – двух маленьких мальчиков, за порог. Чуть успокоившись, мы решили загородить дверь. Шкаф был тяжёлый, и мы смогли закрыть лишь полдвери. Взмокли и от усталости повалились спать.

      Вскочили от внезапных стонов. Было около двенадцати. Пришла вторая волна противников. Они пытались открыть дверь, заставленную шкафом, но получили яблоками в лоб и исчезли в темноте. Довольные, мы хотели лечь спать, но внезапно моему другу стало плохо. Кое-как я сбил температуру и уложил его в кровать. И тут услышал шаги.

      Десяток парней стояли за нашей дверью. Эта безумная толпа пыталась проникнуть в дом любыми способами. Словно зомби, не обременённые знанием Уголовного кодекса, они разбили окно. На нас сразу полетели плевки зубной пасты. Ещё никогда я так не радовался наличию решëток на окнах. Никто ничего не говорил, слышались лишь гулкие удары в дверь и мощное сопение. Я вооружился длинной металлической вешалкой, закрыл окно куском фанеры, которая лежала под матрасом, разбудил спавшего соратника, и, весь в зубной пасте, открыл дверь…

        Начался бой. Некоторое время мы сдерживали натиск врагов и даже почти вытолкнули из домика. Но вдруг я услышал вскрик – моего друга уволокли за дверь. Толпа, чей голод он утолил, умерила пыл сражения. Я же, разгневанный потерей близкого, вытаскивал на улицу потерявших сознание. Уже светало. Доносились возмущенные крики вожатых. Я был страшно доволен окончанием последней ночи.