Я любил всех.
Без дураков.
А дураков любил особо.
Пусть слава разнесет мои прощальные ПОЛСЛОВА.
В то время, как лишаюсь я оков.
Такой исход в истории не нов.
Я думаю, земля принять готова
Всю тяжесть мной не прожитых годов,
И легкость мной не пройденных уроков.
Поэт же все-таки не собственность народов
И не собрание из нескольких томов:
Он человек, а человеку впору
Лишать себя то мыслей, то голов.
И даже по прошествии годов
Вы вспомните мои прощальные ПОЛСЛОВА
******* ПОЭТ
Щелчок и свет. Тетрадь открыта.
Перо взмахнулось над столом.
Пространство всё вокруг залито
Поэта красочным умом.
Вздохнув в тиши, он начинает —
Глаза его блестят огнём,
И ослепительно сгорает
Божественная сила в нём.
И видит он: пустынный берег,
Светило в небе голубом,
И мягкий мощных волн оттенок
Граничит с бежевым песком.
И пишет он! О, как он пишет!
Скользит сквозь воздух его длань.
Как пишет он! И как он дышит!
Разорван им страницы край.
Всё видит он: руины храмов,
Погибших в буре катастроф,
И монументы древней славы,
И след тусклеющий оков…
Стремится он к познанью мира,
Он не жалеет ярких слов.
Он пишет, точно одержимый!
На высоте он держит слог.
Пыль над страницей поднимая
И разрезая белизну,
Его бежит рука прямая,
В чернила мысли завернув.
И пишет он! О, как он пишет!
Скользит сквозь воздух его длань.
Как пишет он! И как он дышит!
Разорван им страницы край.
