Похоронишь меня под бездною
Своих светлых, пронзительных глаз.
Я убила своею же верою
Не тебя, не других и не нас.
Убиваю себя так отчаянно,
Неразборчивым почерком вскользь.
Я писала стихи – чувства спрятаны,
Но разбиты тобою насквозь.
Похоронишь меня под бездною
Моей вечной, поспешной любви.
Я любила тебя – неизвестную,
Но ты письма уж лучше порви.
Я дарила тебе свое сердце
Без остатка, возврата – любовь.
Значит, души ещё не умершие
Все хоронят друг друга вновь
***
Я ладонью закрываю губы, чтобы молитвы оставались моими.
На подоконнике, как граница стоит любовь и три литра моей собственной крови.
Я прячу лицо за скрипучим зонтом, чтобы не встречаться глазами со смертью
Становится холодно. На твоих щекам остаются слезы.
Согревают тела умерших где-то за полем.
Здесь не растет даже вереск, и песочные надписи не живут больше тридцати семи
дней
***
Лето кричит, лето рубит всю жизнь на осколки
Тонкой рукою и больным ударом, и скольких
Не досчиталась нападок, и сколько простила ножей?
Лезвия три, два в руке и одно на ресницах,
Бледные руки мне шепчут, что зеркало скоро умрет.
Я в отражениях вижу такие красивые лица!
«Вместе» – от лета и гари мы защитим небосвод.
Небо чужое вдруг значило много, и жутко
Было мне спать, ведь в окне я увижу его.
Выдохнуть только могла, когда в темных небес промежутках
Вдруг начинался рассвет и шептал мне, что все «ничего».
Лето приходит. И плачет, и хочет ударить.
Как мы поймём, как самим отряхнуться от мух?
Мы вновь и вновь, как слепые, слепые котята,
Думаем болью избавить от праведных – грешных же мук.
***
Временами мне все ещё любится.
Временами мне все ещё плачется.
Временами слова дышат, улицы
Так не душат в своей псевдо-грации.
Временами, ты знаешь, я падаю.
Временами. Не в пропасть, без жалости.
Временами я думаю правдою.
Временами от чувств и от зависти
От поэзии
тошно
становится.
И от ясности.
В бездне не мучают?
Но я снова задушена улицей
И поэзией тошно-гремучею.
