В жизни каждого человека есть история из детства, которую не следует рассказывать сразу после ее окончания. Особенно, если ты ребёнок и делал то, что было строго запрещено родителями. Такие рассказы, словно яблоки, которым обязательно нужно окончательно созреть, чтобы они были куда вкуснее и интереснее. Самое забавное, что за подобными приключениями не нужно далеко ходить, они очень часто скрываются где-то под боком, ожидая своего часа. Историю, произошедшую со мной, я повстречал на берегу моря, в паре километров от дома.
Наш небольшой городок занимался тем, что утилизировал старые суда, которое по той или иной причине приходили в негодность. Сюда привозили всё: от огромных военных кораблей до старых едва ли заплывающих в океан лодочек. И, конечно же, о бухте, куда все эти корабли свозились, ходило множество слухов и небылиц. То вновь нашли пиратское судно, который всё никак не могут уничтожить из-за мистических событий, то в этой бухте пропадали люди. Но самой популярной байкой, конечно же, была история про самый большой из кораблей: якобы каждый вечер оттуда слышны завывания.
Мальчишкам из моей компании больше всего приглянулась именно эта история, поэтому нами было принято решение под покровом ночи пробраться на «воющее» судно. Стоило мне уйти с друзьями туда, куда забредать было строго запрещено, как я очутился в очередной передряге. «А давайте определим жребием того, кто отправится в путешествие по самому большому кораблю в одиночку!» — задорный голос Генки с насмешкой звучал у меня в голове. Это действительно была весёлая затея, но только до тех пор, пока я не осознал, что вытянул короткую ветку, а все — длинную. В ту же секунду я окинул взглядом судно. Стоя у небольшой бреши в корпусе, я с трепетом смотрел на возвышавшийся над моей головой огромный чёрный силуэт. Очертания труб были больше и выше небоскрёба. А пустые рамы иллюминаторов словно затягивали меня, вырывая из мира. Величие подобных масштабов невольно пугало. Едва я отрывал глаза от пола, как ладони сразу потели, а сердце начинало биться чаше с безумной скоростью.
— Ну, что? идёшь? — произнёс Генка с вызовом.
— Иду, — пролепетал я, надеясь на то, что это не звучало обреченно.
Мне было тогда лет двенадцать, но отлично помню, как, осторожно шагая вперед, невольно прислушивался к каждому шороху на огромной куче металлолома, которая когда-то была великолепным кораблём. Но старая посудина явно не обрадовалась непрошеному гостю. Увы, плутая, я не мог позволить себе ее покинуть — иначе бы я проиграл шуточный спор, который затеял пару часов назад мой лучший друг. Я осторожно прошёл весь первый ярус судна, но по уговору мне нужно было помахать рукой с палубы. Из-за чего, сделав глубокий вздох, я отправился дальше. И вот, шагая по ржавеющему кораблю, приходилось ежесекундно смотреть по сторонам, потому что всё вокруг казалось ужасно ветхим, пускай и не разваливалось под ногами. Я нервно ёжился от каждого шороха. Мне совсем не хотелось, чтобы ребята считали меня слабым или трусливым, тем более что сегодня с нами была красавица Вера: уж перед ней нельзя было ударить в грязь лицом. Но глядя на ржавый корпус корабля, шум ударов волн в котором, отталкиваясь от стен множество раз, превращался в жуткий гул, мне вовсе не так уж и хотелось ей понравиться. Осторожно выглянув из поврежденной части корпуса, я всмотрелся в легкую темноту сумерек. На месте, где меня должны были ждать, никого не оказалось. Я облегчённо вздохнул. Отсутствие ребят означало, что можно ускорить шаг, причём в обратном направлении. Скорее всего, мальчишки, как обычно, решили пошутить, сделать вид, что я тут один, поэтому надо воспользоваться шансом и улизнуть домой, в тёплую кровать. В этот момент в голову пришла отличная идея, как скоротать время. Встав посреди своей дорожки, я приставил руку с вытянутой ладонью к голове и гордо произнёс:
— Юнга Пётр прибыл для обучения.
После чего маршировкой зашагал в сторону выхода, стараясь из-за всех сил не сбиться с равномерного шага.
— Что ж тогда ты с корабля уходишь, раз юнга? Неужто, горбатого моря испугался?
Так высоко я ещё никогда в жизни не прыгал, а ещё никогда так больно не падал на коленки. Но непонятно откуда взявшийся голос никуда не исчез, а только перешёл в заливистый смех.
— Прости, хах, правда, не хотел пугать тебя, салага. Просто ты так задорно изображал юнгу, что не удержался.
Говорящий это беловатый силуэт появился за несколько секунд, словно всегда находился радом, а я его просто не замечал. Мурашки невольно пробежали по вспотевшей спине. Мужчина средних лет громко смеялся, зажимая руками свой живот. Этот звук гулом отдавался в моих перепонках, из-за чего вся голова была словно чугунной . Едва сдерживая крик, я рванул с места. Под подошвой ботинок обрывки ковра с гулким треском окончательно разорвались, из-за чего ноги запутались в своих же собственных шагах, а я едва избежал того, чтобы прокатиться по этому коридору кувырком. Ориентация в пространстве в этот момент была потеряна окончательно.
Под гулкий стук подошвы ботинок об пол мимо меня пролетали потрескавшиеся стены коридора. Дыхание начало сбиваться, грудь ужасно спирало, а ноги стали словно чугунными. Пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. С грустью сев на холодные брёвна, я вдруг понял, что из-за своего испуга совершенно заблудился среди пустынных коридоров. Стало так тоскливо, горько, что подкатившийся к горлу ком мешал итак сбитому от бега дыханию. Стиснув кулаки, я стёр выступившие слёзы до того, как они успели скатиться по щекам. Это действие заставило меня вздрогнуть, отдалось сотней мурашек по спине. Голова сразу же прояснилась. Надо что-то делать. Вот только вариантов у меня не было.
— Вывести тебя, поди, надо?
Замерев без движения, я прислушался к тяжёлому, словно горы, голосу. Пока что я не видел его источник, из-за чего никак не мог понять, в какую всё же сторону мне бежать.
-Кто вы?
Абсолютно нелепый вопрос в данной ситуации. Но, увы, только на него была способна моя уставшая голова. Но именно эта фраза, видимо, выманила из стены приведение. Капитан выплыл медленно, вальяжно, но с украдкой подсматривая на меня. Боялся, что вновь сбегу. Призрак трепетно обтряхнул мундир, пройдя пальцами по каждой пуговке, словно он действительно мог испачкаться.
— Зови меня как хочешь. Мы ведь не планируем общение больше одной ночи, так что можешь не волноваться. Но твоё имя уже запомнил, юнга Пётр.
Лицо мое стало ужасно горячим, словно два маленьких вулканчика начали извергаться прямо из моих щёк. Мне невольно пришлось опустить глаза в пол, было ужасно неловко, что кто-то смог застать меня за моей игрой в моряка.
— Я могу придумать что-то сам? — тихо поинтересовался я, боясь вызвать гнев капитана.
Хозяин судна сдержанно кивнул. Нервно сглотнув, я принялся рассматривать своего собеседника. Парадная форма, а именно мундир, была немного потрёпана, ботинки выглядели неестественно огромными. Но не звать же его Ботинком, верно? Немного узковатые веки, но очень большие зрачки. Потом в какой-то момент я поджал все пальцы на правой руке. Вышло совершенно неосознанно, простоя подметил небольшую деталь в призраке. Я с интересом и некоторым смущением рассматривал руку Капитана. Мой кулак невольно сжался. Возможно, если бы указательного пальца не было у живого человека, то мне было бы немного неловко. Но ведь капитан — привидение. Уверен, его всегда пристально изучали, и вот уж точно не из-за отсутствующей части тела.
— Несчастный случай на судне, — ухмыльнувшись, проговорил капитан.
Его совсем не смутил мой взгляд, мне на секунду стало смешно от мысли, что призраку со мной комфортно. Сам не знаю только, почему.
— Зато могло бы получиться отличное прозвище.
Моряк нахмурил брови.
-Только не говори, что и ты собрался звать меня Беспалым.
Прикусив губу и грустно опустив голову, я постарался спрятать свой взгляд. Чёлка прикрыла моё лицо.
— Ну, я хотел придумать что-то подобное.
Капитан прервал мои оправдания заливным смехом.
— Последний раз меня так называли, когда я впервые вышел в море. Так и быть, я готов ещё пару часов откликнуться на старое воспоминание.
Растерявшись, я не знал, что ещё можно было сказать.
-Так тебе нужна помощь или нет? Сейчас ты уже не выглядишь таким растерянным.
Я поймал себя на мысли, что мне действительно не так уж страшно. Неловко, да, конечно, но вовсе не страшно. Видимо, улыбка этого странного привидения была слишком живой. Вдох полной грудью, так или иначе, мне ведь нужно выбраться, верно?
— Если только я при этом не стану призраком.
Стоило только подумать, что я так же буду в одиночестве летать по разваливающемуся кораблю, как по ногам сразу прошёлся лёгкий холодок. Хотя может, это просто с моря потянуло ночным одиночеством.
— Тогда тебе придётся познакомиться с толпой привидений, если не хочешь стать одним из них.
Я забарабанил пальцами по правому карману штанов, начал быстро оглядываться по сторонам. Повсюду был только звук бьющихся о железный корпус волн.
— Просто из-за твоих плутаний, — капитан выдержал паузу, — самый короткий и безопасный путь теперь проходит через трюм.
Беспалый замолчал, словно все его слова были мне понятны. Но моих знаний хватило только на то, чтобы понять что трюм — внизу корабля.
— Там каждую неделю собираются старые морские волки, такие же, как я. Мы рассказываем различные байки, чтобы скоротать вечность.
Минут десять я молча шёл за Беспалым. Из-за того, что моряк одним своим присутствием освещал стены, мне было не так уж сложно смотреть себе под ноги. А страх провалиться и вовсе исчез в никуда. Облезлые стены в бледном свете казались печальными и потерянными. Время пролетело незаметно. Когда, наконец, мы спустились на нижний ярус корабля, то перед моими глазами почти сразу предстала тяжёлая дверь в ржавчине. Беспалый пристально на неё посмотрел, после чего она медленно открылась.
Различные предметы были разбросаны по всему трюму. Кто бы мог подумать, что посреди комнаты совсем рядом будут лежать резной стул с мягкими сиденьями и ящики, полные какой-то ваты, выглядывающей сквозь трещины. Чьи-то мутные силуэты всё время жестикулировали, иногда прерывая разговор смехом. Большая часть сидящих здесь была сероватой, но иногда, особенно в моменты смеха, они словно загорались красками. «Как будто — отголосками ярких приключений», — невольно мелькнула мысль в голове. Вдруг по спине пробежал едва заметный холодок. Обернувшись, я увидел, как Беспалый поднёс ко мне свою руку.
— Я выведу тебя отсюда утром. А пока присаживайся, Пётя, старые морские волки не слишком любят компанию юнцов вроде тебя, но уж выговориться живой душе возможности не упустят.
Мужчина средних лет перебирал в руках бусины немного непонятой формы. Подняв голову, он озадаченно меня оглядел, а после, ухмыльнувшись, заговорил:
— Помню я одного такого, был юнгой в моей команде. С ним вечно что-то приключалось: то его еду отобьет стая чаек, то его случайно закроют в трюме из-за того, что он там прятался позже от тех же чаек. Но работу свою, конечно, хорошо делал, тут и сказать нечего, — я с грустью отметил, что здороваться у них, судя по всему не было приятно.
Вальяжно развалившийся рядом, человек вдруг сел прямо, поправив чуть съехавшую фуражку.
— На моём корабле бы подобного не потерпели, но оно и верно, я лет так на семьдесят позже служил. Дисциплина на военных судах, она — ух какая. Что уж вам — торговцам, об этом знать. У Вас и корабли маленькие. Если пару оружейных снарядов найдётся, то уже хорошо.
Я нервно сглотнул. Не столько потому, что находился среди призраков, скорее, из-за упоминания кораблей с множеством пушек. Сложно было представить, что такой прямо сейчас находится в этой небольшой бухточке.
Сидящая чуть поодаль у костра женщина, ловко поправив седые пряди, произнесла:
— Куда лучше, когда ты торговец-контрабандист. И дисциплину соблюдают на корабле, потому что дело рисковое, да и истории у них повеселее.
Военный пустил смешок к себе в руку, стараясь сохранить серьёзное выражение лица.
— Только что-то от тебя мы никаких историй, кроме перевозки угнанных машин, и не слышали.
Контрабандистка ловко сорвала с себя потрепанную фуражку, кинув её в Военного, но та прошла сквозь него, ни на секунду не задержавшись. А потом вновь появилась на голове у женщины.
— Да случая просто не было, вот и всё. Что вы сразу?..
— Ну да, за семь лет случая то и не представилось, — Торговец расстроено ухмыльнулся и завалился на бок, устроившись на лежащем на боку стуле.
Сладко потянувшись, контрабандистка проигнорировала замечание. После чего, едва прищурившись, посмотрела на Беспалого.
— А ты что нынче молчишь, Пётр Васильевич? Неужто мальчугана стесняешься. На тебя не похоже. Недавно же рассказывал, как тебя всё новички боялись.
Я удивлённо уставился на Беспалого, кажется, теперь я смог предположить, почему он не назвал мне своего имени. Откуда-то раздался едва заметный смешок, но я слишком пристально смотрел на своего спутника, чтобы точно знать от кого он исходил.
— Просто устал плутать по своему же кораблю.
Капитаны рассмеялись, заставив стены корабля вздрогнуть. Но вдруг повисла мёртвая тишина. Сквозь трещину в обшивке небольшой солнечный лучик робко осветил мрачные стены.
— Время приключений закончилось, да? — Торговец убрал бусы в карман, после чего встал на ноги. Не замечая того, что часть его правой стопы прошла сквозь пол.
— Как видишь, — Военный протяжно зевнул.
Приведения, сладко потянувшись, растворились, бросив на прощание: «До встречи, Пётр». Только Беспалый с уставшим взглядом стоял рядом.
— Пойдём, покажу тебя кое-что напоследок.
Моряк медленно поплыл в сторону коридора, едва заметно махнув рукой в мою сторону. Зашагав следом, я невольно представил свою тёплую, уютную кровать, спящую на первом этаже сестрёнку, которая всё время мешала своим сопением. Как же хотелось в свою комнату. После пяти минут плутания по коридорам под счёт шагов мы вышли на палубу. Ледяной утренний ветер почти сразу же проник под пыльную футболку, пересчитав все мои рёбра.
— Внимательнее посмотри вниз, — подозвав к борту корабля, махнул головой Беспалый.
Капитан показал мне маленькое, почти полностью погрузившееся в песок судёнышко, которое едва ли можно было назвать кораблём, тем более на фоне того гиганта, которым управлял мой спутник в своё время.
— Это – моя гордость, — отметил он, опустив взгляд вниз, на корабль, который был чуть больше яхты.
После моего недоуменного взгляда он ухмыльнулся, словно ожидал, что я не пойму его фразы, хотя, кажется, сам он считает её вполне разумной.
— На нём я впервые вышел в море, но спустя год его отправили сюда. В том путешествии я не совершил ничего великого, даже запоминающегося, но всё ведь начинается с малого, да? – Беспалый громко засмеялся, — у каждого в жизни есть такое судёнышко: потрепанное, невзрачное, но родное.
Озадаченно взглянув вниз, я не совсем понял, о чём именно говорил мой спутник, но нахмурив брови, утвердительно кивнул.
— Жалко, что капитан этого ялика не захотел проживать свой век на нём. Я бы с удовольствием ещё раз встретился с ним, показал бы, кем я в итоге стал.
— А разве можно не захотеть? — в моей голове никак не укладывалось, что есть выбор быть призраком или не быть.
— Можно, но только тогда ты должен будешь покинуть свой корабль после рассвета, — Беспалый расправил плечи, словно отгоняя навязчивую мысль.
— А тяжело быть призраком? — вопрос вырвался сам по себе.
— Да нет. Тем более, что нам довольно весело друг с другом: каждый понимает другого без слов, — Беспалый развёл плечи, зевнув, — Надо е хоть кому-то в этом мире хранить дух приключений в железных руинах.
Я смотрел на Беспалого и понимал, почему он с таким восхищением смотрит на первые солнечные лучи. Капитан всегда остаётся со своим судном до конца. И не важно, умирает ли командир раньше своего железного спутника, или же наоборот. Моряк дарит кораблю свои сердце и душу, а корабль капитану — вечность у морского берега. В этом, наверное, заключается истинная верность.
Хотелось бы, что бы и я однажды мог посвятить себя любимому делу. Я заворожено наблюдал за восходящим солнцем. Но после я совсем не помнил, в какой именно момент я заснул. Очнулся я уже, будучи в будке у сторожа. Он сказал, что нашёл меня около корабля, мирно сопящего в обнимку с макетом шхуны. Она, кстати, до сих пор стоит у меня в кабинете, пускай и изрядна потрепанная. Когда я был ребенком, я часто приходил туда, уже целенаправленно надеясь на встречу, но Беспалый ни разу не показался. Подолгу тогда мои глаза наблюдали рассвет, но самое интересное, что каждое утро, когда я просыпался, находил у себя в руке ракушку. Всегда большую, едва помещающуюся в ладони, такую было сложно не заметить. Именно по этой причине я всё так же верю, что моё ночное приключение не было сном.
