писать о высоком,
рисовать эпитетами крыши высотных домов.
опадают лепестки стекол
и лавровый мне уготовлен венок,
но как же
я бездарен буду хоть дважды,
и в вине виноградном
кто-то из них обнаружит
ничтожный итог.
музыку в вечность,
поэта в изгои
общества.
тонами пастельными
ты обезобразил одиночество.
Нафиг творчество,
ведь поэзия нынче не ценится:
культура теперь полумертвая,
догнивает твоим синим сердцем,
а мое — красной кляксой на листике.
сделал из него бумажный кораблик,
пойдет он по улицам Питерским,
вернее по остановкам,
вокзалам.
заведено бумажным судам ходить
в одиночестве,
а я думаю, что оставить после,
кроме отчества:
бумаги неразборчивым почерком,
в головах интонацию голоса,
полотно кистью художника,
скулящее о потерянной молодости,
о том чего не достиг
и небо не предел.
я знаю,
но как бы не хотел спастись,
пишу о бессмертном
и умираю.
