Кирилл-самый обычный парень 16-ти лет. Живя в Москве, он, как и другие подростки, ходил в школу, проводя вечера за компьютером, а выходные в парках и торговых центрах.
Кир жил в двухкомнатной квартире с мамой и бабушкой. У него была своя уютная комната, увешанная постерами и гирляндами, на столе большой компьютер, а сверху, на полке, в ряд выставлена его гордость — полная коллекция фигурок «Пути гордого демона». Его жизнь ничем особым не выделялась, и надо сказать, что это его вполне устраивало.
Всё перевернулось за один вечер. Кирилл, как обычно, пришёл домой и застал семью не в лучшем виде. Бабушка была ужасно бледной, а уголки её глаз сильно покраснели. Она плакала. Мама нарочито мягко произнесла, натянуто улыбнувшись:
– Кирюша, солнышко, ты только не нервничай…
Её трясущиеся руки и скованные движения не ускользнули от внимания Кирилла. Он нахмурился. В груди образовался неприятный комок, который разрастался с каждым маминым словом.
Рак. Эта новость ударила словно гром среди ясного неба. Кирилла как будто холодной водой окатили. Пальцы онемели, так, что не согнуть. Ноги подкашивались. Он словно вот-вот упадёт, но этого не произошло. Кир просто застыл со стаканом в руке, не в силах шевельнуться или заставить себя что-то сказать.
Повисшую тишину нарушил всхлип. Бабушка снова заплакала, прикрывая лицо платком. Кирилл отмер. Он не знал, что сейчас делать. По-хорошему надо бы утешить бабушку и поддержать мать, но в горле ком. Да и что говорить? Дежурные фразы по типу: «Всё будет хорошо» или «слезами горю не поможешь»? А смысл? Но что-то же нужно предпринять.
Мама встала и обняла Кирилла. Он неуверенно сжал её плечи в ответ.
…
Аэропорт, самолёт, снова аэропорт и вот он уже сидит в отцовской машине. Маму положили в больницу, а бабушка поехала вместе с ней. Кирилл было тоже вызвался, но мать его осадила: «Нечего тебе всё лето в больнице торчать. Я уже твоему папе написала, поедешь к нему».
Перспектива встретиться с отцом не устраивала его с самого начала. Он бросил их семью, когда Кириллу было всего 2 года. Извинился перед мамой, сказав, что не может больше жить с нелюбимой женщиной, а теперь ещё и сыном. Что семейная жизнь только обуза для него. Вскоре они развелись, и отец уехал в Ульяновск. Мама редко его упоминала и сердилась, когда бабушка нелестно о нём отзывалась. А теперь он вынужден ехать с этим человеком в одной машине.
За всё время отец не произнёс ни слова. Лишь подъезжая к городу, он спросил:
– Так, сколько тебе?
– 15- холодно отозвался Кирилл
– Мгм — это было всё, что парень услышал в ответ. «Ох, конечно! Кто же я такой, чтобы его величество решило со мной заговорить!» – возмутился про себя Кир, закатив глаза. Весь остальной путь он провёл в наушниках.
Машина подъехала к небольшому микрорайону и остановилась. И вот он, новый дом Кирилла на ближайшие три месяца. Среднестатистическая многоэтажка, рядом площадка. Вид у всего этого явно не первой свежести, как показалось Киру. Металлические части площадки заржавели, с дерева сошла краска, песочница вся в окурках. Если раньше сюда с криками бежали дети, то сейчас это место посещают разве что местные алкаши. С домом ситуация хоть и лучше, но далеко не тот уютный жёлтый дом на окраине Москвы, где Кирилл провёл добрую часть детства. И именно сейчас ему больше всего на свете захотелось вернуться туда.
Но это было невозможно. По крайней мере пока. Внутри пятиэтажка выглядела получше. Вполне чистый подъезд со стандартными зелёными стенами, даже без надписей. Но вот отцовская квартира Кириллу не понравилась: уж больно слащавая. Бежевые обои, парочка картин в вычурных рамках, пушистый ковёр в коридоре. Кремовый диван, электрокамин, часы с маятником и снова эти чёртовы картины в кухне! . Всё так и пышет пафосом, ей богу!
Отец выделил ему небольшую комнату с раскладным диваном и письменным столом. «Ну, а с другой стороны, что ещё для счастья надо? Тут хотя бы картин нет, а то, как в музее» — вздохнул Кир.
Дальше пошли обыденные скучные дни. Кирилл почти всё время проводил в своей комнате. С отцом он общался редко, хоть и постоянно пересекался. Иногда Кирилл выходил на улицу побродить по двору и зайти в ближайший магазин, но в остальном ничего больше.
Однажды Кир наткнулся на группу подростков у своего подъезда. С тех пор он начал проводить время с ними. Это были обычные ребята, большинство из них курили, но Кирилла это не смущало. В основном они обсуждали местные сплетни, недавно просмотренные сериалы или где продают пиво несовершеннолетним. Кир никогда не питал страсть к подобным вещам. Он до последнего не понимал прикола вдыхать дым или напиваться до тошноты. Но всё было лучше, чем целыми днями сидеть в комнате.
Однажды, прогуливаясь со своей новой компанией, Кир встретил отца. Тот, как обычно, возвращался из офиса. Там, на улице, он ни слова ему не сказал, но, когда Кирилл вернулся домой его ждал неожиданный и неприятный разговор. Отец сидел на кухне. Окинув его неприветливым взглядом, он сухо произнёс:
– Тебе стоит перестать шататься по улицам непонятно с кем.
Кир замер. Да какая ему вообще разница, чем он занят!?
– Найди подработку. — продолжал отец.
– Что?.. — Кир замер. Да, что он вообще несёт?! Зачем Киру в его 15 работа?
– Найди подработку — строго повторил отец . Нечего транжирить деньги матери, они ей сейчас нужнее.
И самое ужасное, что он прав. Кирилл думал об этом всю ночь. На следующее утро он перерыл кучу объявлений и всё без толку. Ему ещё нет 16-ти, а значит большинство дорог для него закрыто. Разве что раздавать или расклеивать листовки. Кир решил подумать об этом как следует пока прогуливается.
По ошибке перепутав поворот, он зашёл в незнакомый район и наткнулся на кофейню. Она была совсем небольшой и самой обычной, но что-то в ней привлекло внимание Кирилла, заставив с тихим звоном отворить дверь.
Запах кофе ударил в нос.
Кир осмотрелся. Тёмно-зелёные кирпичные стены, а на них самые разные виниловые пластинки и старенькие постеры. Кофейня заставлена цветами, в ней царит полумрак. Лишь гирлянды над барной стойкой освещают помещение тёплым жёлтым светом.
Сначала он думал, что на кассе никого нет, но стоило глазам привыкнуть к сумеркам, как он услышал мягкий негромкий голос.
– Вам что-то подсказать? — за стойкой стоял парень старше самого Кирилла. Смуглая кожа и тёмные, отражающие свет лампочек глаза. На ушах, брови и в носу поблёскивали золотистые украшения. Тёмные кудрявые волосы были завязаны в низкий хвост, но пару прядей всё же выбивались из причёски, спадая ему на лоб.
Он словно был создан вместе с этой кофейней, настолько сильно сочетался с интерьером и атмосферой.
– Да, наверное… — растерялся Кирилл.
Парень за стойкой лучезарно улыбнулся.
– Как насчёт рафа с грушей и горгонзолой?
– Это… странно, честно говоря — выгнул бровь Кир. Он всегда скептически относился к… подобным сочетаниям.
– Странно, но не плохо, а? — посмеялся парень за стойкой, давай я сделаю тебе один на пробу.
Кирилл не успел ничего ответить, как парень скрылся в глубине зала. Кир посчитал, что, пожалуй, уйти сейчас было бы странно и невежливо, поэтому просто сел за один из небольших чёрных столиков.
И зачем он только сюда зашёл. Кирилл ещё раз обвёл помещение взглядом и остановился на объявлении, прикреплённом к стойке. «В кофейню требуется бариста. Неполный рабочий день, график 2/2. Бесплатное обучение,» — сообщалось во флаере. Глаза Кира заблестели, шестерёнки в голове зашевелились. Лучше уж работать в кофейне, чем по жаре раздавать листовки. Надо только узнать про возраст, зарплату и…
– Ваш напиток. — громогласно оповестил его бариста, поставив перед ним стакан.
Это мгновенно вывело Кирилла из размышлений.
– Извините, — неуверенно позвал Кир парня, который уже развернулся чтобы уйти, — насчёт объявления…
Получилось. Кирилл держит в руках бумажку с адресом и номером телефона и не верит глазам. Ему выдал её Аяз — парень из кофейни. Он показался Киру странным, но неплохим. Быстро провёл ему что-то типа собеседования и без лишних формальностей сообщил по каким дням, во сколько и до скольких Кириллу нужно быть в кофейне. Домой он шёл на лёгких ногах. Кофе оказался не таким уж плохим, как полагал Кир. Пряный вкус груши и сливочный, слегка сладковатый вкус сыра неожиданно сочетались вместе.
На следующий день, примерно к полудню, он уже стоял у дверей кофейни, неловко приглаживая волосы, когда показался Аяз.
– Ого, даже не опоздал — улыбнулся он, открывая ему дверь.
Кирилл промычал что-то нечленораздельное и вошёл. Ему, почему-то, было неловко общаться с этим парнем и он надеялся, что со временем это пройдёт.
Первым делом Аяз выдал ему форму: коричневый фартук и бейджик.
– Если потеряешь, то на складе есть ещё два — оповестил он, помогая Киру прицепить бейдж.
Потом пошла теория. Аяз рассказывал о истории кофе, видах кофейных зёрен, способах приготовления в древности и прочую, как показалось Кириллу, не особо важную информацию. Затем, видимо заметив, что Кир не воодушевлён его речью, перешёл к инструкциям по созданию кофе.
За смену клиентов было мало. Всего шестеро, но Аяз успел рассказать и показать Кириллу как готовить несколько видов кофе. Киру нравилось наблюдать за работой парня. То, как его руки уверенно двигаются, словно работают по намеченной траектории, как его лицо принимает серьёзный вид, а меж бровей пролегает морщинка, пока он рисует аккуратный листик на кофейной пенке, как поднимает взгляд вверх, вспоминая пропорции и тому подобное. Он и сам не замечает, что начинает откровенно пялиться, пока Аяз не одаривает его вопросительным взглядом.
Есть ещё кое-что, что Кирилл отметил в парне. Татуировки, выглядывающие на открытых частях рук. Различные созвездия, оливковые ветви и главное: бюст Венеры с трещиной, разделяющей лицо на две части. Дольше всего Кир рассматривал именно её.
Примерно к девяти они закрыли кофейню. Кирилл помогал поднимать стулья, мыть полы и оборудование. Аяз всё это время болтал о том о сём, но мысли Кира были далеко от него. Он думал о матери, о том, что она ничего не рассказывает о своём состоянии. Наверняка не хочет заставлять его волноваться, а Кир от этого молчания места себе не находит.
– Эй, Кирилл, Кири-и-ил,– Аяз потряс его за плечо, – Ты моешь эту чашку уже в пятый раз.
Кир вздрогнул и заморгал, откладывая стакан в сторону.
– Да, прости…
Аяз посмотрел на парня с беспокойством, чуть сжав его плечо.
– Перегрузился, – вздохнул он, – первый день, как никак. У меня тоже такое было… Да оставь ты этот стакан, ей богу!
Когда всё было готово, они вышли на улицу. Кофейный дух сменил прохладный воздух. Уже начинало темнеть. Слышались только тихое стрекотание сверчков и гул проезжающих машин. Аяз закрыл кофейню и повернулся к Киру.
– Ну, пошли?
– А…Да. Мне туда. – Кирилл указал себе за спину и собрался было прощаться.
– Ладно. Я с тобой – вдруг выдал Аяз.
Кир остолбенел. Он мог понять его энтузиазм в их первую встречу или на работе, но это… не было ли это слишком?
Прежде чем он успел возразить, Аяз уже прошёл мимо него, хлопнул его по плечу.
– Пошли.
И Кирилл пошёл. А что ему оставалось делать.
Всю дорогу парня было не заткнуть. Он рассказывал о городе, о себе, своей семье, о кофейне и многом другом. И хоть это немного утомляло, Кирилл был ему благодарен. Если бы не эти разговоры, он бы всю дорогу думал о матери и её болезни.
Аяз проводил его до подъезда и пожав ему руку напоследок, пожелал Киру спокойной ночи.
Только придя домой Кирилл понял, как сильно он устал. После душа сразу рухнул на кровать и отрубился. Это была одна из самых спокойных ночей за время пребывания в новом городе.
Так начались рабочие будни. Утро он просиживал в интернете или гулял по району. Ближе к обеду приходил в кофейню, где его уже ждал Аяз. Клиентов было мало, так что большую часть смены они просто коротали время: строили башни из бумажных стаканчиков, болтали часами на пролёт, смотрели фильмы на небольшом экранчике телефона, слушали музыку на стареньком проигрывателе и ещё много-много всего. И при этом умудрялись не надоедать друг другу.
В один из таких дней, когда Аяз готовил заказ для одного из их немногочисленных посетителей, Кир в очередной раз рассматривал его руки и наконец решился спросить.
– Что за татуировка? – он указал на образ Венеры с расколотым лицом.
Парень взглянул на своё предплечье, куда указывал Кирилл.
– Это рисунок моей девушки и по совместительству первая моя татуировка, – пожал плечами Аяз, но заметив заинтересованный взгляд Кира, хмыкнул.– Не смотри так, я и сам не до конца понимаю. Это вроде означает, что красота не вечна, или что-то подобное.
Всё оставшееся время они говорили о татуировках и их значениях. Эту же тему они обсуждали пока Аяз в очередной раз провожал Кира домой. Это вошло у них в привычку: вместе встречаться у кофейни и вместе возвращаться домой.
За две недели работы с Аязом Кирилл успел узнать о нём много нового. Парень с детства жил в Ульяновске, в многодетной семье. Сейчас он учится в Санкт-Петербурге на архитектора, а в город приехал на лето. У Аяза была девушка – Диана. Именно она сделала эскиз для его первой татуировки и помогла проколоть ему бровь, но, что с ней сейчас и встречаются ли они до сих пор Кирилл не знал.
Июнь пролетел совсем незаметно. Кирилл и Аяз проводили вместе кучу времени, несмотря на их немалую разницу в возрасте. Одним утром, перед работой, Кирилл снова встретил ту компанию, с которой познакомился в начале лета. От скуки он увязался с ними, ведь до начала смены ещё было много времени. Кто же знал, что они решат пройти именно возле кофейни и наткнутся на выходящего из неё Аяза, который успеет перехватить Кира за шкирку и утащить в кофейню.
И теперь Кирилл вынужден был лицезреть его недовольно лицо и раздражённо постукивающий по столешнице палец. Когда спустя три минуты Аяз не удосужился произнести и слова, Кир решил, что с него хватит.
– Что?!– с вызовом выпалил он.
Аяз вздохнул, покачав головой. Грозное выражение лица сменилось усталым.
– Слушай, я понимаю, что в твоём возрасте интереснее шарахаться по дворам с колонкой и бутылкой чего-то дешевого и алкогольного, но пожалуйста хотя-бы делай это с нормальной компанией, а не местными наркоманами.
Конечно, Кир не собирался заниматься чем-то подобным, но всё же соблазн подразнить Аяза был слишком велик.
– А с кем же мне тогда «шарахаться»?
– Да хоть со мной! – выпалил Аяз
И с тех пор они начали «шарахаться» вместе. То поднимались на крышу многоэтажек рано утром и смотрели на красное небо, поедая бутерброды, то забирались в заброшенную оранжерею, то ходили в парк и подолгу сидели у озера.
Однажды, после смены, они снова отправились на озеро. Уже начинало темнеть и было решено развести костёр. Его свет отражался от тёмной поверхности воды, которая сейчас больше походила на чёрное зеркало. Заметно похолодало и Кирилл поджал ноги к груди, опустив на них подбородок. Он наблюдал за костром и не сразу заметил, что Аяз смотрит на него. Его глаза, как тогда, в их первую встречу в кофейне, красиво отражали свет.
– Знаешь, – обычно громкий голос Аяза сейчас звучал тихо и чуть подхриповато. – У меня такое ощущение, будто мы с тобой знакомы всю жизнь…
– Ну, может встречались в прошлой жизни, – слабо улыбнулся Кир, не отрывая взгляда от костра.
Сейчас Кириллу всё казалось таким неважным. Только костёр, Аяз и его глаза. Парень тем временем улёгся на спину, смотря в звёздное небо и его зрачки перестали блестеть.
– Ты, пожалуй, самый близкий мне человек, по крайней мере сейчас – продолжал Аяз.
Эти слова удивили Кирилла. С его стороны, всё больше походило на увязавшегося за «крутым подростком» школьника, но никак не на глубокую дружбу. То есть, он, конечно, всецело доверял Аязу и искренне наслаждался временем проведённым с ним, но никак не думал, что парень чувствует тоже самое.
– А Диана? – девушка часто мелькала в его историях, так что Кир подумал, что они могли до сих пор поддерживать связь.
– Диана? Мы были близки, пока она… не умерла и в общем…– Аяз пару раз открывал и закрывал рот в попытке что-то добавить, но, видимо, так и не смог сформулировать мысль.
На пару минут воцарилось молчание, а потом Аяза прорвало. Он говорил тихо, но много и долго. Рассказывал о том, как они познакомились, как вместе окончили школу и поступили в один ВУЗ. О том, как на первом же курсе Диана была вынуждена лечь в больницу с хронической сердечной недостаточностью и как Аяз навещал её по несколько раз в неделю. Как ей становилось всё хуже и как одной ночью Аяз проснулся от звонка с новостью о смерти. Потом про похороны и долгие бессонные ночи. «Всё было как в тумане. Я забросил учёбу, подработку и оборвал все связи с друзьями и знакомыми. Без неё было тяжело, а тут ещё и эта татуировка. Причём на самом видном месте. Как не посмотришь, сразу Диану вспоминаешь…»– вздыхал Аяз.
Кирилл к тому времени тоже успел откинуться на спину и теперь они оба лежали на земле ногами к костру и смотрели в небо.
Снова повисла тишина, но на этот раз её нарушил Кир. Он поведал о том, как жил раньше с мамой и бабушкой, как всплыла новость о болезни и в его жизни появился отец. Как был вынужден ехать в незнакомый город с человеком, который бросил его семью много лет назад и как рвался домой. Кирилл упомянул даже все свои страхи касательно недомолвок матери, а потом снова молчание.
Это было нужно им обоим. Быть услышанными. Несмотря на то, что было холодно, Кир почувствовал, что это была самая тёплая ночь за это лето. Так они и пролежали плечом к плечу пол ночи, пока огонь окончательно не погас.
Июль запомнился Кириллу сезоном купания. Рано утром они приходили на озеро с большой бутылкой лимонада мохито и плескались в воде вплоть до начала смены. А после быстро одевались и бежали в кофейню, по пути захватив в ларьке самый дешёвый фруктовый лёд.
Иногда, Аяз приносил проектор и они оставались после закрытия, чтобы смотреть фильмы до глубокой ночи.
В августе им внезапно сообщили, что в кофейне планируется радикальный ремонт с целью привлечения новых клиентов. И, конечно, им предложили дополнительную плату за активное участие. Так что первую неделю месяца они разбирали, переносили, клеили и красили разные комплектующие для помещения. Многие уже привычные Кириллу вещи выкинули, но он успел перехватить несколько пластинок и плакатов. Аяз же, забрал себе странное и немного болезненное на вид растение, уверяя, что уже долго заглядывался на него.
К концу августа случилось то, что должно было случиться, хотя Кир старался не думать об этом. Отъезд Аяза. Эта тема всплыла поздно вечером, когда они сидели на старой скрипучей площадке перед домом Кирилла.
Аяз весь вечер был рассеянным и немного подавленным и сейчас Кир понял почему. В следующий раз он приедет только зимой, но не факт, что Кирилл будет в городе, а ждать следующего лета слишком долго.
– Мы ведь будет поддерживать связь?..– немного помолчав, спросил Кир.
– Конечно, – тут же уверил его Аяз– звони мне хоть каждый вечер!
Кирилл грустно улыбнулся. «Странный, но неплохой парень из кофейни» успел стать для него одним из самых близких людей за это время и он не представлял жизнь в этом городе без него. То есть, представлял конечно, но никак не хотел к ней возвращаться. Оставалось надеяться, что Аяз останется верен своим словам. Этим вечером они сидели особенно долго, но не говорили ни слова. Это было их немое прощание. Так они отдавали честь всему прожитому вместе. Кирилл был уверен, что таких друзей, как Аяз у него не будет никогда.
Следующим утром, у кофейни, они ждали такси, которое должно было отвезти Аяза в аэропорт. Просто стояли и смотрели друг на друга, стараясь запомнить каждую деталь. Хотелось так много всего сказать, но в горле ком и голос словно совсем пропал. Примерно через десять минут подъехала машина. Аяз погрузил чемодан в багажник и открыл было заднюю дверь, как вдруг обернулся и крепко обнял Кирилла за плечи. И тот обнял его в ответ. Они стояли так лишь пару секунд, но этого хватило, чтобы передать все их эмоции друг другу. Аяз отстранился и сел в машину.
– Пока…– тихо произнёс Кир, но машина уже отъехала, и парень вряд ли услышал его.
Этим же вечером ему написала мама о том, что Кирилл должен вернуться домой к началу учебного года. Она уже взяла билет и ему осталось только собрать вещи к назначенному сроку. Так и произошло. Уже через неделю чемодан был готов.
В последний раз прогуливаясь по знакомым местам Кир вдруг осознал, что будет ужасно скучать по этим местам. Скрипучая площадка перед домом, уже переделанная кофейня, парк и выход к озеру, киоск с мороженым успели стать такими родными, что уезжать попросту не хотелось. Он будет скучать даже по этим дурацким картинам в отцовском доме…
Почти сразу после его возвращения домой наступил новый учебный год. Маму выписали, хотя она ещё проходила лечение и время от времени посещала больницу. Первые три месяца они с Аязом активно переписывались, потом всё реже и реже, пока общение не сошло на нет. Это расстраивало и злило Кира. Они ведь столько времени провели вместе, поделились друг с другом самым сокровенным, а теперь всё закончится лишь потому, что им не о чем разговаривать!? Но это и правда было так. Шли дни, недели, месяцы, годы. Обида прошла, остались лишь воспоминания, согревающие его в самые трудные моменты. Воспоминания о человеке на которого Кирилл равнялся и которого ещё долго считал своим старшим братом.
Эпилог:
Светловолосый мужчина стоял у старого здания. Оно было совсем небольшим и давно заброшенным. Окна выбиты, дверь заколочена, наружные стены покрыты граффити, а со внутренних уже сошла тёмно-зелёная краска, вокруг крупные и мелкие осколки бутылочного и оконного стекла. Два месяца назад отец мужчины умер и тот приехал, чтобы разобраться с его вещами и квартирой. Но он не спешил уходить и просто стоял, рассматривая руины, когда-то знакомого места. Проходящие мимо люди странно смотрели на него, но, видимо, ему было всё равно на это. Раздался звонок. Мужчина поднял трубку и перекинувшись со звонившим парой коротких фраз, сбросил. Он вздохнул и повернулся, чтобы уйти, как вдруг заметил, будто в одном из крупных стеклянных осколков мелькнуло подобие тёмных глаз, отражающих тёплый жёлтый свет. Но, конечно, это было лишь подобие. Мужчина ещё пару секунд смотрел на осколок, а после окончательно повернулся и двинулся прочь.
