Принято заявок
2687

XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Яковлева Мария Андреевна
Страна: Россия
Город: Казань
Перевод с английского на русский
Категория от 14 до 17 лет
Оскар Уайльд. Соловей и Роза

— Моя любовь пообещала мне танец, если я подарю ей алые розы, — плакал юный Студент, — но, как назло, в моем саду они не растут!

А в гнезде на дубе его услышал Соловей. Он удивленно выглянул из-за листвы.

— Ни одной алой розы во всем саду! — продолжал юноша. Его прекрасные глаза были наполнены слезами. — Это ведь такая мелочь, а лишь от этой глупой мелочи зависит мое счастье! Я прочитал сотни книг, написанных мудрейшими из мудрейших, я посвящен во все тайны философии, но я несчастен, ведь не могу найти алую розу для своей любимой!

«О, верно, этот парень любит по-настоящему», — подумал Соловей. «Ночь за ночью я пел в его саду, но не пытался заглянуть в его душу; ночь за ночью я рассказывал о нем звездам — и вот, теперь я словно впервые увидел его. Его темные, словно лепестки гиацинта, волосы, алые, словно розы из его мечтаний, губы… Любовь сделала его кожу бледной, точно слоновая кость, а печаль прочертила полосы морщин на его лбу».

— Принц устраивает бал завтрашним вечером, — говорил Студент, — И моя любимая наверняка будет там. О, если бы я подарил ей алую розу, то она танцевала бы со мной до конца торжества! Если бы я только подарил ей алую розу, я бы смог почувствовать, как ее голова ложится на мое плечо, смог бы нежно держать ее руку в своей… Но в моем саду не единой алой розы, так что она даже не обратит на меня внимания! Мое сердце будет разбито!

— Он влюблен по-настоящему, — прошептал Соловей, — То, что я знаю только по песням, он переживает всей своей душой. Любовь — поистине восхитительное чувство, она прекраснее, чем изумруды и дороже, чем опалы. Ее нельзя купить за рубины и жемчуг, она не продается даже в самых роскошных и дорогих магазинах. Ни один торговец ни на одном рынке не продаст тебе ее даже за все золото мира.

— Музыканты расположатся в ложе, — продолжал юноша, — И начнут играть, а моя любовь станет танцевать под звуки арфы и скрипок, станет танцевать так легко, что покажется, что ее ножки не касаются пола. И конечно, возле нее будет много роскошных кавалеров в дорогих костюмах, и она будет танцевать с ними, но не со мной! Не со мной, ведь я не могу подарить ей алую розу! — Студент упал на траву и зарыдал.

— Почему он плачет? — спросила маленькая зеленая Ящерка, пробегая мимо рыдающего Студента и виляя хвостиком.

— Действительно, почему? — поинтересовалась Бабочка, пролетающая мимо.

— Почему же? — прошептала Маргаритка тихим, ласковым голосом.

— Он плачет из-за алой розы, — отвечал Соловей.

— Из-за алой розы? — удивленно переспросили они.

— Это же смешно! — и равнодушная Ящерка громко рассмеялась.

Но Соловей понимал печаль Студента. Он молча взлетел на дуб и задумался о неисповедимых путях любви.

Но внезапно он расправил крылья и взлетел. Тенью Соловей проскользнул сквозь сад и рощу.

Увидев издали растущий на лугу прекрасный розовый куст, Соловей подлетел к нему.

— Прошу, дай мне свою алую розу, — прочирикал он, — И я спою тебе самую красивую песню.

Но куст только покачал головой.

— Видишь ли, мои розы белы, — промолвил он, — Белы как морская пена, белее, чем снег на горной вершине. Лети к моему брату. Он растет у старого сандалового дерева. Быть может, он сможет помочь тебе.

И Соловей отправился к розовому кусту, растущему у старого сандала.

— Прошу, дай мне свою алую розу, — снова прочирикал он, — и я спою тебе самую красивую песню.

— Мои розы желты, — ответил куст, — Желты, как волосы русалки, сидящей на янтарном троне в морских водах, желтее, чем нарцисс, цветущий на лугу до тех пор, пока его не скосит садовник. Лети к моему брату. Он растет под окнами Студента. Быть может, он сможет помочь тебе.

И Соловей полетел к кусту, растущему под окнами Студента.

— Прошу, дай мне свою алую розу! — взмолился соловей, — Я спою тебе за это самую красивую песню!

Но куст покачал головой.

— Да, мои розы алы, словно лапки голубок, алее, чем ветви кораллов в океане. Но зима заморозила мои жилы, а ураган переломил ствол, поэтому в этом году я не выращу ни одной розы.

— Все, что я хочу — это алая роза! — вскричал Соловей, — Только одна алая роза! Но как же мне ее достать?

— Я знаю один способ, — отвечало дерево, — Но он настолько жесток и страшен, что я не смею даже рассказать тебе о нем.

— Говори. Я не боюсь! — крикнул Соловей.

— Если ты хочешь получить алую розу, — начало дерево, — то сплети ее из мелодии лунного света и окрась кровью из своего сердца. Ты должен всю ночь петь мне с шипом, пронзающим твою грудь. Тогда шип пронзит твое сердце, а твоя кровь потечет по моим жилам.

— Смерть — большая цена для одной алой розы, — тихо промолвил Соловей, — А жизнь так дорога каждому. Как замечательно сидеть на зеленой поляне в лесу и смотреть на солнце в его золотом сиянии и луну в ее перламутровом. А как прекрасны плоды боярышника, колокольчики, растущие в долине и вьющийся вереск! Но любовь дороже жизни. К тому же, разве может сердце маленькой птички сравниться с человеческим?

И Соловей вновь расправил свои крылышки для полета. Вновь безмолвной тенью проскользнул он сквозь сад.

Юный Студент все еще лежал на траве. В его прекрасных глазах не успели высохнуть слезы.

— Будь счастлив, — прошептал Соловей, — Будь счастлив, теперь у тебя будет алая роза. Я создам ее из мелодии лунного света и окрашу кровью из своего сердца. Но я хочу попросить тебя взамен лишь об одном — оставайся верен любви. Ведь Любовь мудрее, чем Философия и могущественнее, чем Власть. Ее крылья и тело окрашены цветом пламени, ее губы сладки, словно мед, а дыхание ароматно, словно ладан.

Студент поднял свои глаза и слушал, но не понимал того, о чем рассказывал ему Соловей. Ведь он знал только то, чему учат умные книги.

Но Дуб понял его и загрустил. Он любил маленького Соловья, построившего свое гнездышко в его ветвях.

— Прошу тебя, спой мне одну последнюю песню, — прошептал он, — Мне будет так одиноко, когда тебя не станет!

И Соловей спел песню Дубу. Его голос лился так, как льется весенний ручеек.

Когда он окончил песню, Студент поднялся и достал из своего кармана блокнот и карандаш.

— Она прекрасна, этого у нее не отнять, — сказал он себе, — но подвластно ли ее сердце высоким чувствам? Боюсь, что нет. Она — словно большинство произведений искусств — прекрасна, но неискренна. Она думает только о музыке, а ведь всем известно, что музыка эгоистична. Конечно, она вполне неплохо поет, но как жаль, что то, что она поет, не имеет ни капли смысла и пользы! — И он вошел в свою комнату, лег на кровать и принялся размышлять о своей возлюбленной. Вскоре он заснул.

А когда луна засияла на ночном небе, Соловей прилетел к Розовому Кусту и пронзил свою грудь шипом. Он пел всю ночь, и кристально-холодная Луна спустилась на землю, чтобы послушать эту песню. Он пел всю ночь, и шип проникал все глубже и глубже в его грудь, а жизненные силы утекали из его тела.

Сначала он спел о рождении любви в сердцах парня и девушки, и на самой вершине Розового Куста расцвела прекрасная роза. Она раскрывала лепесток за лепестком, пока песня сменяла песню. Вначале она была бела, словно дымка над рекой, бела, словно утренняя заря, бела, словно отражение на водной глади.

— Прижмись ближе к шипу, маленький Соловей! Иначе роза не станет алой до наступления дня.

И Соловей прижался, и все громче и громче пел о рождении чувства в сердцах парня и девушки.

И лепестки розы покрылись нежно-розовым румянцем, таким, каким покрываются щеки жениха, впервые целующего невесту. Но шип еще не достиг сердца, и сердцевина розы оставалась белоснежной. Лишь кровь из самого сердца Соловья могла ее окрасить.

И Куст вновь крикнул птичке:

— О, маленький Соловей! Прижмись ближе, иначе роза не успеет окраситься до первых лучей солнца!

Соловей прижался, и шип достиг самого сердца. Боль обожгла его тело, но чем невыносимее была эта боль, тем неистовее звучала песня Соловья. Пел он о том, как любовь возносится над смертью, о том, как бессмертно это нежное чувство и о том, что даже смерть неспособна разлучить два любящих сердца.

И прекрасная роза заалела закатным светом. Алым цветом окрасились ее сердцевина и лепестки венчика.

Голос Соловья же начал слабеть, крылышки забились, а глаза, бывшие раньше такими сияющими, подернулись тусклой дымкой. Все тише и тише звучала песня, и Соловей чувствовал, что больше не может дышать.

И он взял последнюю ноту. Ее услышала бледная Луна, и, забыв опуститься за горизонт, осталась сиять в небе. Ее услышала алая роза, и, затрепетав, открыла свои лепестки навстречу прохладному утреннему ветерку. Эхо донесло эту ноту до горных пещер, и она пробудила пастухов ото сна. Ее услышал речной камыш и донес отзвук до самого моря.

— Только посмотри, маленький Соловей! Теперь твоя роза готова!

Но Соловей уже не мог ответить. Он лежал мертвым в траве, а его сердце пронзал шип.

Утром Студент выглянул из своего окна.

— Вот это везение! — крикнул он, — Алая роза расцвела! Право же, я никогда не видел такой прекрасной розы. Должно быть, у нее очень длинное латинское название, раз уж она так красива. — Студент наклонился из окна, сорвал розу, а после натянул свою шляпу и побежал к дому Профессора, сжимая розу в руке.

Дочь Профессора сидела на крыльце, наматывая голубой шелк на катушку. У ее ног лежала маленькая собачка.

— Вы обещали, что будете танцевать со мной весь вечер, если я принесу Вам алую розу, — сказал девушке Студент, — Вот — самая алая роза во всем мире. Сегодня вечером Вы прикрепите ее на свое платье рядом с сердцем, и мы будем танцевать.

Но девушка лишь смерила розу равнодушным взглядом

— Боюсь, эта роза не подойдет к моему наряду, — ответила она, — И к тому же, юный племянник Чемберлейнов прислал мне драгоценные украшения, а всем известно, что драгоценности дороже, чем цветы.

— Что ж, говоря откровенно, вы всего лишь неблагодарная девица! — с обидой в голосе вскричал Студент и выбросил розу на мостовую. Она провалилась в сливную канаву, и по ее славным алым лепесткам проехало колесо повозки.

— Ах, неблагодарная?! А вы, молодой человек, грубы! Да к тому же, кто вы такой? Всего лишь бедный студент. Наверное, у вас нет даже серебряных пряжек на обуви как у племянника Чемберлейнов, — и девушка, вскочив со стула, убежала в дом.

— Какая глупая штука эта Любовь! — промолвил Студент, возвращаясь к своему дому, — Она и вполовину не так полезна, как Логика, ведь Любовь ничего не доказывает. Она лишь навевает нам грезы о том, чего никогда не случится и заставляет верить в то, чего не существует. Любовь непрактична. Вернусь-ка я лучше к Философии и Метафизике.

И Студент вернулся в свою комнату, взял с полки большой пыльный талмуд и принялся за чтение.

Oskar Wilde. The Nightingale and the Rose

«She said that she would dance with me, if I brought her red

roses,» cried the young Student, «but in all my garden there is no red rose.»

From her nest in the Oak-tree the Nightingale heard him,

and she looked out through the leaves and wondered.

«Not a single red rose in all my garden!» the young man

cried, and his beautiful eyes filled with tears. «Ah, on what little thing does my happiness depend! I have read all the books the wise men have written, and all the secrets of philosophy are mine, but I feel unhappy because I cannot find a red rose for my love.»

«Here is a true lover at last,» thought the Nightingale. «Night

after night I sang of him, though I knew him not; night after night I told his story to the stars, and now I see him. His hair is dark as the hyacinth-blossom, and his lips are red as the rose of his desire; but passion has made his face like pale ivory, and sorrow has set her seal upon his brow.»

«The Prince gives a ball tomorrow night,» said the young

Student, «and my love will be there. If I bring her a red rose she will dance with me till dawn. If I bring her a red rose I shall hold her in my arms, and she will lean her head upon my shoulder, and her hand will be clasped in mine. But there is no red rose in my garden, so I shall sit lonely, and she will pass me by. She will take no notice of me, and my heart will break.»

«Here, indeed, is a true lover,» said the Nightingale. «What I

sing of, he suffers;1 what is joy to me, to him is pain. Surely love is a wonderful thing. It is more precious than emeralds and dearer than fine opals. Pearls and rubies cannot buy it, nor is it sold in the market place. It may not be bought from merchants, nor can it be exchanged for gold.»

«The musicians will sit in their gallery,» continued the young

Student, «and play upon their stringed instruments, and my love will dance to the sound of the harp and the violin. She will dance so lightly that her feet will not touch the floor, and she will be surrounded by courtiers in their fine dresses. But with me she will not dance, for I have no red rose to give her,» and he fell down on the grass, buried his face in his hands and began to cry.

«Why is he weeping?» asked a little Green Lizard, as he ran

past the Student with his tail in the air.

«Why, indeed?» said a Butterfly, who was fluttering about

after a sunbeam.

«Why, indeed?» whispered a Daisy to his neighbour in a

soft, low voice.

«He is weeping because of a red rose,» said the Nightingale.

«A red rose?» they cried. «How very ridiculous!» And the little

Lizard, who was something of a cynic, burst out laughing.

But the Nightingale understood the secret of the Student’s

sorrow, and she sat silent in the Oak-tree, and thought about the mystery of Love.

Suddenly she spread her brown wings for flight, and flew into

the air. She passed through the grove like a shadow, and like a shadow she sailed across the garden.

In the centre of the grass-plot there was a beautiful Rose-tree,

and, when she saw it, she flew over towards it.

«Give me a red rose,» she cried, «and I will sing you my

sweetest song.»

But the Tree shook its head.

«My roses are white,» it answered, «as white as the foam of the

sea, and whiter than the snow upon the mountain. But go to my brother who grows round the old sundial, and, perhaps, he will give you what you want.»

So the Nightingale flew over to the Rose-tree that was growing round the sundial.

«Give me a red rose,» she cried, «and I will sing you my

sweetest song.»

«My roses are yellow,» it answered, «yellow as the hair of the

mermaid, who sits upon an amber throne; and yellower than the daffodil that blooms in the meadow before the mower comes with his scythe. But go to my brother who grows beneath the Student’s window, and, perhaps, he will give you what you want.»

So the Nightingale flew over to the Rose-tree that was growing beneath the Student’s window.

«Give me a red rose,» she pleaded, «and I will sing you my

sweetest song.»

But the Tree shook its head.

«My roses are red,» it answered, «as red as the feet of doves, and redder than the great fans of coral in the ocean cavern. But the winter has chilled my veins, and the frost has nipped my buds, and the storm has broken my branches, and I shall have no roses at all this year.»

«One red rose is all I want,» cried the Nightingale, «only one

red rose! Is there any way by which I can get it?»

«There is a way,» answered the Tree, «but it is so terrible that

I dare not tell it to you.»

«Tell it to me,» said the Nightingale, «I am not afraid.»

«If you want a red rose,» said the Tree, «you must build it out

of music by moonlight, and stain it with your own heart-blood.

You must sing to me with your breast against a thorn. All night long you must sing to me, and the thorn must reach your heart, and your lifeblood must flow into my veins, and become mine.»

«Death is a great price to pay for a red rose,» cried the

Nightingale, «and Life is very dear to all. It is pleasant to sit in the green wood, and to watch the Sun in his chariot of gold, and the Moon in her chariot of pearl. Sweet is the scent of the hawthorn, and sweet are the bluebells that hide in the valley, and the heather that blows on the hill. Yet Love is better than Life, and what is the heart of a bird compared to the heart of a man?»

So she spread her brown wings for flight, and flew into the

air. She swept over the garden like a shadow, and like a shadow she sailed through the grove.

The young Student was still lying on the grass, where she had

left him, and the tears were not yet dry in his beautiful eyes.

«Be happy,» cried the Nightingale, «be happy; you shall have

your red rose. I will build it out of music by moonlight, and stain it with my own heart-blood. All that I ask of you in return is that you will be a true lover. For Love is wiser than Philosophy, though he is wise, and mightier than Power, though he is mighty. His wings are flame-coloured, and his body is coloured like a flame. His lips are sweet as honey, and his breath is like frankincense.»

The Student looked up from the grass, and listened, but he

could not understand what the Nightingale was saying to him, for he only knew the things that are written down in books.

But the Oak-tree understood, and felt sad, for he was very

fond of the little Nightingale, who had built her nest in his branches.

«Sing me one last song,» he whispered. «I shall feel lonely

when you are gone.»

So the Nightingale sang to the Oak-tree, and her voice was

like bubbling water.

When she finished her song, the Student got up, and pulled

a notebook and a lead pencil out of his pocket.

«She is graceful,» he said to himself, as he walked away through the grove, «that cannot be denied; but has she got feeling? I am afraid not. In fact, she is like most artists; she is all style without any sincerity. She only thinks of music, and everybody knows that the arts are selfish. Still, it must be admitted that she has some beautiful notes in her voice. What a pity it is that they do not mean anything, or do any practical good!» And he went into his room, and lay down on his little pallet-bed, and began to think of his love; and, after a time he fell asleep.

And when the moon shone in the sky the Nightingale flew to

the Rose-tree, and set her breast against the thorn. All night long she sang, with her breast against the thorn, and the cold crystal moon leaned down and listened. All night long she sang, and the thorn went deeper and deeper in her breast, and her lifeblood ebbed away from her.

She sang first of the birth of love in the heart of a boy and a

girl. And on the top of the Rose-tree blossomed a marvellous rose, petal following petal, as song followed song. Pale was it, at first, as the mist that hangs over the river; pale as the feet of the morning, and silver as the wings of the dawn. Pale as the shadow of a rose in a mirror of silver, as the shadow of a rose in a water-pool, so was the rose tha t blossomed on the top of the Tree.

But the Tree cried to the Nightingale to press closer against

the thorn. «Press closer, little Nightingale,» cried the Tree, «or the Day will come before the rose is finished.»

So the Nightingale pressed closer against the thorn, and louder and louder grew her song, for she sang of the birth of the passion in the soul of a man and a young woman.

And a delicate flush of pink came into the leaves of the rose,

like the flush in the face of the bridegroom, when he kisses the lips of the bride. But the thorn had not yet reached her heart, so the rose’s heart remained white, for only the blood from a Nightingale’s heart can crimson the heart of a rose.

And the Tree cried to the Nightingale to press closer against

the thorn. «Press closer, little Nightingale,» cried the Tree, «or the Day will come before the rose is finished.»

So the Nightingale pressed closer against the thorn, and the

thorn touched her heart, and a sudden feeling of pain shot through her. Bitter, bitter was the pain, and wilder and wilder grew her song, for she sang of the Love that is perfected by Death, of the Love that dies not in the tomb.

And the marvellous rose became crimson, like the rose of the

eastern sky. Crimson was the girdle of petals, and crimson as a ruby was the heart.

But the Nightingale’s voice grew fainter, and her little wings

began to beat, and her eyes grew dim. Fainter and fainter grew her song, and she felt that could no longer breathe.

Then she gave one last burst of music. The white Moon heard it, and she forgot the dawn, and still remained in the sky. The red rose heard it, and it trembled all over with ecstasy, and opened its petals to the cold morning air. Echo carried it to her purple cavern in the hills, and woke the sleeping shepherds from their dreams. It floated through the reeds of the river, and they carried its message to the sea.

«Look, look!» cried the Tree. «The rose is finished now,» but

the Nightingale made no answer, for she was lying dead in the long grass, with the thorn in her heart.

And at noon the Student opened his window and looked out.

«Why, what a wonderful piece of luck!» he cried. «Here is a

red rose! I have never seen any rose like it in all my life. It is so

beautiful that I am sure it has a long Latin name , » and he leaned down and plucked it.

Then he put on his hat, and ran up to th e Professor’s house

with the rose in his hand.

The daughter of the Professor was sitting in th e doorway,

winding blue silk on a reel, an d her little dog was lying at her feet.

«You said you would dance with me if I brought you a red

rose,» cried th e Student. «Here is th e reddest rose in all the world.

You will wear it to night next to your heart, and as we dance together, it will tell you how I love you.»

But the girl frowned. «I am afraid, it will not go with my dress,» she answered, «and, besides, the Chamberlain’s nephew has sent me some real jewels, and everybody knows that jewels cost far more than flowers.»

«Well, upon my word, you are very ungrateful ,» said the Student angrily; and he threw the rose into the street, where it fell into th e gutter, and a cartwheel went over it.

«Ungrateful!» cried the girl. «I tell you what, you are very rude; and, after all, who are you? Only a Student. Why, I don’t believe you have even got silver buckles to your shoes, unlike the Chamberlain’s nephew,» and she got up from her chair and went into th e house.

«What a silly thing Love is!» said th e Student as he walked away. » It is not half as useful as Logic, for it does not prove anything.

It is always telling one of things that are not going to happen, and making one believe things that are not true. In fact, it is quite unpractical , and, in this age to be practical is everything, I shall go back to Philosophy and study Metaphysics.»

So here turned to his room and pulled out a great dusty book,

and began to read.