XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

-…Таким образом, сегодня мы в очередной раз убедились, что в нашей республике живут очень перспективные спортсмены и, что не может не радовать – совсем молодые, подростки. Уже завтра начнется одно из самых главных соревнований Татарстана по спортивному ориентированию, на которое было сделано огромное количество заявок.  Около двухсот подростков пятнадцати-семнадцати лет поборются за призовые места, — Алина перевела дыхание, произнося в седьмой раз одну и ту же фразу. Во рту пересохло, язык двигался еле-еле, а спать хотелось – жуть! Нет, не об этом мечтала Алина, когда еще ребенком, а потом выпускницей лучшей гимназии Казани грезила попасть в телевизор ведущей – хоть новостей, хоть прогноза погоды. Медийная жизнь представлялась ей каким-то сказочным сном, где ты – неотразимая, лицо известного канала, сидишь за строго убранным столом и улыбаешься в камеру, и по сторонам льется мягкий свет прожекторов…А когда идешь домой после съемок, все оборачиваются на тебя и проводят долгим восхищенным взглядом.

На деле оказалось не так. Жизнь-конфетка развернулась и показала ей обратную сторону фантика без глянца и ярких картинок. Прожектора оказались слишком мощными и слепили глаза, от строго убранного стола уже тошнило – за те часы, которые Алина просиживала за ним, повторяя по сто раз одни и те же слова, переснимая неудачный кадр, он успел основательно надоесть. А неотразимое лицо щедро потело под толстым слоем косметики, из-за чего Алина по несколько раз за рабочий день поправляла макияж.

Прибегала на работу начинающая телеведущая сразу после учебы в университете, а возвращалась к себе в общежитие очень поздно – часто съемки заканчивались за полночь. Вот и сейчас их группа осталась последней в студии. Уже опустели соседние комнаты, и в третий раз к ним с независимым видом заглядывал охранник, красноречиво намекая, что пора по домам.

-Фу-ух, — вытерла пот со лба Алина, с трудом поднимаясь из-за стола и разгибая затекшие ноги, — все, это последнее? – спросила она у оператора Почмакова по прозвищу Эчпочмак. Режиссер Омиров два часа назад умотал из студии, непрерывно бормоча в сторону Алины и остальных что-то про «неотложные дела» и «проблемы в структурировании материала», да так и не вернулся. Привычный к частым отлучкам главного лица студии (после которых он обычно возвращался странно повеселевшим и шатающимся во все стороны), Эчпочмак взял руководство на себя.

-Тебе лучше знать, — пожал плечами Почмаков. –Эти кадры нормально отсняли. Остальное – не наша забота, — подмигнул он Алине. – Монтажерам осталось немного доработать и, думаю, ночью выйдет этот выпуск.

-Тогда все. Наконец-то! – лужицей растеклась Алина на маленьком диванчике, стоявшем в углу комнаты. Теперь можно смыть всю штукатурку с лица, стянуть жаркий тесный пиджак и скорее домой!

Осветители, операторы и другие телеведущие тоже начали потихоньку собираться. Монтажеры, забежавшие в комнату на съемки во время перерыва, тоскливо вздохнули и проводили долгим взглядом остальных. Им предстояло еще несколько часов работы. У дверей в комнату уже стоял подплясывающий от нетерпения охранник и поигрывал ключами. Через минуту вслед уходящим донеслись его вопли и победные крики ребят из монтажа: «Только попробуй еще раз нас здесь запереть! В следующий раз ключи ты будешь доставать из унитаза!»

-Алина, можно проводить тебя? – смущенно пробормотал Эчпочмак возле гардероба, протягивая ей куртку – ночная летняя прохлада давала о себе знать.

-Зачем это? Тебе же совсем в другую сторону, — игриво повела плечом Алина и заинтересованно посмотрела на него. Сонливое состояние как рукой сняло.

-Ну… — бедный Эчпочмак покраснел и замялся. – А, знаю! – вдруг радостно воскликнул он. – Мне к вам в общежитие все равно к кое-кому заглянуть надо.

Алина недоверчиво сощурилась.

-Да ну?

-Да-да… — проговорил Эчпочмак. – К Аленке зайти нужно.

— К Але-енке? – протянула Алина, — зачем это? — Аленка была их бывшей одноклассницей и нынешней сокурсницей. Когда в общежитии между студентами распределяли места, Алину с Аленкой поселили вместе, что не обрадовало ни первую, ни вторую. Им было, что делить: в гимназии —  красивых мальчиков, в университете – бюджетные места, в комнате – нижнюю полку в шкафу.

-Надо… надо конспекты посмотреть!

-А у меня попросить не судьба? Тем более, что она, — презрительно скривила губы Алина, — половину пар просто прогуляла, а вторую половину просидела в конце аудитории со своим вечным маникюром и лаками!

-Все равно мне к ней надо, — упрямо повторил Эчпочмак, ковыряя носком туфли пол в холле.

Алина обиделась.

-Знаешь, что? Вот иди тогда к ней один! – она вырвала куртку из рук оператора и кинулась к выходу из студии, пинком распахнув дверь, которая с размаху врезалась во что-то живое.

-Ай! – и оно сползло вниз.

Пошатываясь, в холл студии зашла девушка с явным отпечатком двери на лбу.

-Зина? – воскликнула Алина, подхватив ее за руки. –Ты в порядке? Почему так поздно пришла?

-Сколько раз… о-ох, бедная моя голова… говорить… не Зина, а Зиновия!

-Ну, Зиновия, не суть. Что случилось-то? – нетерпеливо проговорила Алина.

-Вот вы снимаете новости и не знаете ничего, — Зиновия порылась в своей сумке, извлекла телефон и, что-то натыкав, сунула под нос Алине и подошедшему Эчпочмаку. Они недоуменно переглянулись и посмотрели в телефон.

-Жуть, — прошептали губы Алины.

 С экрана из фотографий на них глядели четыре ребенка – но что это были за взгляды! Безумные, с болью в глазах они усиливали и без того впечатление от избитых, искалеченных тел. Три мальчика и одна девочка.

— Что с ними?

Зиновия ответила не сразу. Она убрала телефон в сумку, поправила прическу и просто сказала:

-Маньяки.

-Маньяки?!

-Да. Маньяки – садисты. Они объявились два дня назад. Нападают на детей в глухих парках и лесах. Дети живы, сейчас в больницах. Состояние кошмарное. Истерят, плачут, но ничего сообщить следствию не могут. То ли их так сильно запугали, то ли… не знаю, что и сказать. А из-за того, что нападения были совершены в глухих местах, где не было камер видеонаблюдения, сейчас даже неизвестно, кто эти маньяки – мужчины или женщины. Но предположительно их двое.

-Маньяки избили их?

 -Похоже на то. Украли, держали у себя сутки, издевались, а потом выкинули на прежнее место. И никаких следов от них. Не поймали.

Зиновия поежилась и сказала:

— Я ходила в полицию. У них прогнозы нерадостные. Рекомендуют пока в целях безопасности детям не появляться на улице…да и ни только им, если честно. Никто не обещает, что на взрослых эти мучители не кидаются. Теперь вы понимаете, почему я прибежала сюда? Необходимо снять сюжет и всех предупредить.

-Снимать? Сейчас? – возмутилась Алина.

-Лучше сейчас. Чем раньше мы это сделаем, тем больше жизней выиграем.

-Ну нет! Я-лично я! – сейчас поеду домой. Завтра что? Суббота? У меня выходной. Значит, в понедельник снимем.

-Алина, — изумленно посмотрел на нее Эчпочмак. –Ты чего? Тут детей чуть не убили, а ты…

-А ты…катись к Аленке! – Алина, сама не поняв почему, обозлилась. Секунду она глядела на ошарашенное лицо Эчпочмака, а потом, почувствовав, что к глазам подступают слезы, выбежала из студии.

Зиновия смотрела вслед удаляющейся фигурке подруги.

-Та-ак, — протянула она. – Признавайся, Почмаков, что ты натворил? Ты хоть понимаешь, что без Алины мы ничего снять не сможем? М? И кто эта Аленка такая?

Эчпочмак не ответил. Он, нахмурившись, что-то обдумывал.

-Черт! Была какая-то мысль, а теперь забыл. О маньяках надумал, — в конце концов выдохнул он. –Что-то очень важное…

-Не хочешь догнать ее, нет? – Зиновия постучала костяшками пальцев по лбу оператору. –Ку-ку! – насмешливо ответила она на его удивленный взгляд. – Я не понимаю, тебе что, нам маньяков наплевать? – закричала она. – Догони Алину скорее и веди обратно в студию!

Эчпочмак, будто что-то поняв, послушно сорвался с места, но не успел.

…Тем временем уже сидящая в автобусе по дороге к общежитию Алина достала свой телефон, зашла в «Заметки». Через минуту в заметке «Красивые мальчики гимназии № 2» стало на одну фамилию меньше. Фамилию Эчпочмака.

***

Темно было в квартире. Легонько колыхались на распахнутом окне занавески, заглушая в густом летнем воздухе ночные звуки: далекий лай собак, визг шин мотоциклов и пьяную ругань на улице. Эту особую, ни на что не похожую летнюю тишину нарушало лишь невнятное бормотание, доносившееся из работающего телевизора.

Перед телевизором, на грязном продавленном диване сидел человек. Мутными, уставшими глазами он заканчивал смотреть очередную передачу, после которой начались новости. Он вскинулся, поморгал глазами и оживился, засмотревшись на молоденькую телеведущую.

-Недаром говорят, что Казань – спортивная столица России… — ласково улыбаясь, начала свою речь она.

-Куда это ты смотришь? – раздался позади шипящий голос и звук оплеухи. Человек, сидящий на диване, вздрогнул и закрылся руками, заслоняясь от нового тычка от только что подошедшего человека. Человек был худ, бледен и зол. Болезненно острое лицо исказила гримаса раздражения.

-Делом занимайся!

-Да занимаюсь я, занимаюсь, — торопливо проговорил человек на диване, искоса продолжая цеплять взглядом девушку с экрана.

-Ага, — проследил за его взглядом бледный человек, — новости. Отлично. Что передают?

-Вот, говорят, какой спортивный у нас город. Многие спортсмены и…

-…И, что не может не радовать — совсем молодые, подростки. Уже завтра начнется одно из самых главных соревнований Татарстана по спортивному ориентированию, на которое было сделано огромное количество заявок…

Бледный человек замер, чутко ловя каждое слово.

-Завтра будет спортивное ориентирование? – медленно молвил он и задумался. –Спортивных развелось – как грязи! Еще и дети. А потом… потом…

Он умолк. Вопросительно глядя на собеседника, манерно растягивая слова проговорил:

-А бо-ольше ничего не говорили? Только о спо-орте?

-На этом новости закончены. Желаем хороших выходных! – улыбнулась с экрана телевизора ведущая. Заиграла финальная заставка новостей.

-Да, — странно улыбнувшись, произнес человек на диване, — о спорте, только о спорте… О спо-орт, ты – мир!  — внезапно заголосил он, вскочив с дивана и воздев руки вверх. С сиденья, звучно блямкнув, свалилась пустая стеклянная бутылка. Это не укрылось от взгляда бледного человека.

-Наклюкался? – скрипнул зубами он. – Ничего. Тебе же проще будет. А пока проспись. Завтра у нас будет трудный день.

Завтра.

***

-Вжи-их!!!

Камень пронесся у меня прямо над ухом и, достигнув земли, погрузился наполовину в жирную, липкую грязь. Грязь была повсюду: под деревьями, возле поваленных стволов; даже, казалось, в воздухе. Она крепко цепляла увязавшие в ней кроссовки, не давая бежать еще быстрее.

Моему преследователю это, похоже, не мешало. Я чувствовала спиной, что он приближается все ближе и ближе, хрипло дыша и замахиваясь камнем для очередного броска.

«Только не запнись, только не запнись», — молилась я, с трудом переставляя ноги. Малейшая задержка в секунду позволила бы ему догнать меня и покончить с начатым.

Он был совсем рядом, на расстоянии вытянутых рук. Только бы не упасть, о-о-о, не надо, пожалуйста…

Впереди снова показалось рухнувшее дерево. Я подобрала ноги, с разбега перескакивая через него и с ужасом почувствовала, что не рассчитала прыжка и задела носком влажную кору. Доля секунды, которую я потеряла в полете, оказалась роковой. Я поняла, что все: протяни руку – и я здесь. Он был слишком близко. С разгона навалился на меня, вминая в отвратительно чавкнувшую грязь…

Раздался резкий неясный шум.

Я села на кровати, с закрытыми глазами нашарила рукой будильник и с силой опустила на него руку. Он замолк, захлебнувшись в очередном приступе кашля, чиха и свиста.

Спокойно улеглась обратно в постель и потянулась. Э-эх, до чего же хорошо! Сегодня был первый день лета – день, который я ждала весь год. Школа, уроки, кружки, тренировки – все, казалось, пролетело в один миг. Уже отгремели грандиозные выпускные, были написаны экзамены и переводные, закончены и сданы проектные работы. Учителя, под конец года замученные не меньше, чем мы, сделали вид, что забыли дать нам задание на лето, а мы благоразумно не стали напоминать. И это не могло не прибавить радости к сегодняшнему дню —  свобода!

Я довольно зажмурилась под лучами солнца, поднимавшегося все выше и выше в чистом ярко-голубом небе – ни единого намека на тучи. Красота…

Начала задремывать. Пошебуршалась в кровати и, выбирая удобное положение, раскинула руки в сторону. Раздался грохот – будильник, задетый моей рукой, свалился с тумбочки и, надсадно скрипя – бедняга не выдержал очередного удара, на звон его уже не хватило – прокатился по комнате.

Пришлось открыть глаза. Некоторое время я гипнотизировала его взглядом – вставать было лень, а потом вскочила, как ошпаренная.

Как я могла забыть!

Бросила взгляд на часы – они показали полчаса до выхода. Я кинулась в ванную умываться, на кухню – чтобы соорудить мало-помальски сносный завтрак. Пока торопливо глотала куски бутерброда вместе с пастой, оставшейся на губах, и давилась обжигающим чаем, я порадовалась, что рюкзак со всеми вещами уложила еще вчера. Мама, которая день назад вместе с папой и младшими уехала к родственникам на дачу, был права, заставив собрать вещи заранее.

Пять минут до выхода. Я вышла из квартиры, закрыла за собой дверь и, закинув на плечи рюкзак, потопала к лифту. Успевала вовремя – можно было спокойно выдохнуть и все обдумать.

Ориентирование!.. Ориент!

От этого слова уже веяло новыми приключениями. Когда Игорь, наш тренер по спортивному туризму объявил о грядущих соревнованиях, у меня внутри все почему-то сразу запело. Почему? Я не знала сама. Ориентирование – не тот вид спорта, в котором мы, спортивные туристы, могли составить конкуренцию профессиональным ориентировщикам. Медали, грамоты, призовые места –все это обходило меня стороной. Но все равно отчего-то душа играла, веселилась – и я понимала, что счастлива.

Отчего? Да потому что лето! Новые мета, новые люди, загадки и возможности… А впереди – поездка в таинственный Зеленодольск на крутые соревнования вместе с тренером и двумя ребятами, один из которых – тс-с! – был мне небезразличен.

…Меня должны был забрать возле дома. Недавно Игорь купил машину и теперь, окрыленный появлением нового железного друга, выводил его на прогулку каждый день. Мы тоже от души порадовались появлению машины – мотаться по соревнованиям на электричке, имея за спиной тяжелый рюкзак со снаряжением, было удовольствием сомнительным. И хотя наш опыт общения с электричками заканчивался на поездках в Арск, идею Игоря доехать до Зеленодольска на новенькой «Ладе» приняли горячо. Еще жива была в памяти история, как мы, еле живые после зимних соревнований, бежали по обледенелым колдобинам на последнюю электричку в Казань. Я думаю, контролеры запомнили нас надолго. Всю поездку их лица хранили обалделое выражение, которое вызвала наша посадка в вагон – семерка подростков с рюкзаками за спиной, в которых что-то зловеще щелкало (карабины, будь они неладны), во главе с безумным невысоким парнем в спортивных лосинах ввалилась внутрь в последнюю секунду до отправления. При виде нас пассажиры испуганной стайкой воробьев выпорхнули в соседний вагон. Вспомнив это, я захихикала.

Я вышла из подъезда и огляделась. Рядом стояла приметная, цвета сочной травы «Лада» Игоря. Я быстрым шагом направилась к машине и решительно дернула за ручку. Дверца осталась закрытой. Я пожала плечами, заглянула через окно на водительское сиденье – было пусто. «Да-да-а…А еще говорили – давайте быстрее, быстрее… Сами ушли куда-то. Мальчишки, что с них взять?» — мудро заметила я и деликатно постучала по лобовому стеклу, чтобы сработала сигнализация, и Игорь понял, что я уже здесь.

Раздался леденящий душу вой. Из окна показался наш сосед с верхнего этажа – местный алконавт Ярослав, непонятно почему недолюбливающий меня, и, чуть ли не по пояс высунувшись в окно, принялся на весь квартал вещать об испорченном моральном облике нынешней молодежи. Я смущенно хмыкнула – Ярослав был старше меня лет на пять от силы. Краем уха я слушала его возмущенные вопли, а сама находилась в замешательстве: почему Игорь, наверняка услышавший позывные от своего брелока-ключа, не спешит отключить сигнализацию?

Ой! Я поняла, что ошиблась. Номер «Лады» был другой! Не странная комбинация цифр и букв, как у нашего тренера, а до неприличия красивый: три нуля и три «о». И хозяин, похоже, гулял где-то вдали от машины – и это в пять утра! – сигнализацию никто не выключал, а ее саму, похоже, заело: верещала она не переставая.

Но чья это машина?

На душе почему-то стало тревожно. Странно!

Я обошла автомобиль со всех сторон. Ничего подозрительного. Блестящие дверцы, еще неистертые шины и принт на боковом окне.

Я знала всех жильцов нашего дома и все автомобили, им принадлежащие. Но это машину видела впервые.

Додумать свои мысли мне не удалось. Я услышала бибиканье и огляделась: во двор въезжала вторая «Лада», за рулем которой сидел Игорь и улыбался. Я поспешила навстречу.

***

Алина лежала на кровати без сна. За окном поднималось солнце, освещая пустынные утренние улочки Деревни Универсиады. Было тихо. Аленка, мирно сопевшая, крепко спала. Эчпочмак вчера так и не пришел.

Но ведь собирался?

Алина со злостью посмотрела на соседку. Ведь все из-за нее! Кто в восьмом классе по секрету рассказал всем одноклассникам о том, что Алине нравится мальчик из параллельного класса Артур Почмаков? Тогда, когда Артур еще не занялся волейболом и выглядел не очень, – нелепые очки, мешковатая одежда, странные темные растрепанные волосы и парочка и веснушек на носу – признаться в любви ему было смерти подобно. Неделю после этого Алина боялась ходить в гимназию и во время перемен пряталась по туалетам – только здесь она могла перетерпеть подколки одноклассников про «жениха и невесту».

А кто в том же году устроил целое представление из записочек-сердечек на день Валентина? Разве не она, не поленившись, написала целую стопку с сопливыми признаниями и подписью «Артур Почмаков» внизу? А потом сама же, когда по школе разносили валентинки, вырвала из рук Алины кипу ярко-красных сердечек и зачитала вслух каждую.

 «Ты симпатичная, — во весь голос читала Аленка на перемене, пока Алина сдерживалась, что есть силы, чтобы не встать и не надавать ей по шее или, к чему ее тянуло больше, позорно разрыдаться, — ой, не могу! Симпатичная! Лицо как блин, на голове воронье гнездо да еще очочки дурацкие! А он-то не лучше… — рыдала она от смеха, — двое ущербных! И как вы еще не встречаетесь?»

Эчпочмаку досталось тоже: в параллельном классе узнали про историю с валентинками и жестоко обсмеяли обеих. Полмесяца вся восьмая параллель при каждом удобном случае вспоминала прошедший день Валентина, припоминая его с неизменными словами Аленки: «Двое ущербных». Единственным, что спасало от травли, стала завязавшаяся дружба между Алиной и Артуром.

Тогда Алина была счастлива.

Счастлива целых полгода.

Пока все не разрушилось. Снова из-за Аленки.

За лето после восьмого класса все бывшие восьмиклассники пришли похорошевшими, особенно – Эчпочмак, который перевелся в класс к Алине после целого лета общения. Три месяца волейбола сделали свое дело: Артур сильно вытянулся и обзавелся завидной мускулатурой. Вот тогда все девочки 9-го «А» внезапно осознали, что Эчпочмак из «ущербного» превратился в видного парня.

А что Аленка?

А Аленка устроила настоящую охоту на Артура. Писала, звонила, грозилась и шантажировала…

«Ты меня не хочешь замечать? Пойду сброшусь с крыши»

«Я тебе не нравлюсь? Ой, смотри, я начала резать вены. Красивая кровь, правда?»

«Будешь общаться с Алиной – будет плохо не только мне, но и тебе. А скажешь ей хоть слово обо мне – моя смерть будет на твоей совести»

Эчпочмак по глупости и по неопытности поверил в эти угрозы.

И он сдался.

Встречались они недолго. Когда Аленка не пришла на пятую переводную контрольную, ее выгнали из гимназии. Эчпочмак, избавившийся от постоянного надзора в школе, вздохнул с облегчением и зажил, наконец-то, свободно. Он разорвал с ней отношения и, уже не боясь новых шантажей, добавил бывшую воздыхательницу в «черный список» во всех соцсетях, но дружбы с Алиной не восстановил.

А потом был десятый класс, одиннадцатый, ЕГЭ, поступление в университет…История развивается по спирали. Когда Алина в списке поступивших абитуриентов на факультет телевидения кроме своей фамилии увидела фамилии Артура и Аленки, она поняла, что история начала новый виток. Что все повторится вновь – легкая влюбленность, словно та, детская, давно забытая; дружба, встречи, мимолетные надежды — и снова разочарование и разрушенные мечты. Снова Аленка.

…Алина свернулась калачиком на кровати, поджав ноги и обняв коленки. Она вспоминала сегодняшнюю ночь и понимала, что ей не стыдно. Противный Эчпочмак! Неужели он не видит, как ей больно? Неужели за столько лет он так ничего и не понял? Когда сердце начинает стучать с перебоями, если он разговаривает с другой или смеется вместе с ней; когда пишешь ему каждый день, хотя вы встречаетесь на учебе: «Как дела?», а он игнорирует тебя, не читая сообщения, и ты думаешь, что никогда не будешь ему дорога так, как он тебе; когда ваши руки случайно соприкасаются, и по телу от этого проходит дрожь…ну зачем ты влюбилась в него?

Алина громко шмыгнула носом – до того стало себя жалко! Вот пусть остаются все: Эчпочмак с Аленкой, Аленка с Эчпочмаком, а Зина со своими репортажами!..

Ой! Алина впервые за несколько часов вспомнила о маньяках и неснятом выпуске. Но ничего. Кроме нее есть и другие телеведущие. Пусть они идут на работу в субботу и торчат весь день перед камерой. А у Алины – выходной! Обойдутся без нее.

«Вообще-то сегодня первое июня, — хмыкнула совесть. –Праздник. А послезавтра – воскресенье. Без тебя сюжет отснимут не раньше понедельника. Значит, пусть маньяки гуляют? Вот уж повеселятся они в День защиты детей!»

Алина вздрогнула. В памяти всплыли фотографии, показанные Зиной: два мальчика лет двенадцати с перебитыми пальцами и обожженными ушами; девочка, чуть постарше, с распоротой щекой и такой же по возрасту парень с кровоподтеками на теле. Они не хотели быть первыми, но теперь, когда есть шанс спасти остальных…

Что же делать? Явиться в студию, будто ничего не было? Эчпочмак, может, и промолчит, но Зина, журналистка во втором поколении, поперемалывает ей косточки!

Алина в смятении, не отдавая себе отчета, взяла телефон и зашла в Инстаграм. Когда в мыслях была неразбериха, а в душе – котел со смесью боли, отчаяния и безразличия, Интернет отвлекал от проблем и не позволял погрузиться в себя. Алина в смятении, почти не глядя листала ленту и вдруг вздрогнула.

Новая запись у Эчпочмака. Фотография, на которой он обнимает сзади какую-то девушку и подпись: «Только сегодня понял, что люблю».

Алина долго вглядывалась в фотографию. Сомнений не было – это Аленка, хоть и не видно лица. Знакомое телосложение, волосы до плеч – недавно она постриглась… Все. История заканчивала свой виток. Эчпочмак и Аленка снова начали встречаться. Только в этот раз он ее по-настоящему полюбил.

Алина сама не заметила, что по щекам у нее текут слезы. Она смотрела в телефон, и с каждой минутой на душе становилось тяжелее. Она – неудачница. Она – опять не у дел.

Раздался звук пришедшего уведомления на телефоне. «Этот абонент пытался вам позвонить». Почмаков? Алина криво усмехнулась. «Вы можете перезвонить ему». Ага, сейчас!

Не успела она так подумать, как телефон зазвонил вновь. На экране высветилась фотография улыбающегося Эчпочмака с подписью «Артур» внизу. Алина сбросила вызов и выключила телефон. Решено – в студию она сегодня не пойдет. Маньяки, тоже мне! Не ее работа, не ее забота…

{А продолжение следует. Помните – ничего не бывает случайно}