В подвале было гораздо теплее, чем на улицах блокадного Ленинграда. Митька где-то раздобыл спички, поэтому было ещё и светлее. Снаружи дул сильный ветер, снег беспомощно кружился в темноте, разлетаясь в разные стороны. Трое детей в отсутствии Жени и Пети, сидели рядом друг с другом, чтобы быть ближе к огню и свету.
Лиза – очень худая девочка со светлыми косичками чуть ниже плеч – носила телогрейку, а под ней, на удивление, были не штаны, а юбка. Задумчивый и чаще грустный взгляд голубых глаз почти всегда был направлен к себе под ноги, тонкие бледные губы были еле видны на бледном лице. Говорила Лиза немного, на вопросы чаще всего отвечала движением головы, иногда сопровождаемым её коротким и тихим «Ммм…». Для своих девяти лет она была не по-детски задумчивая и серьёзная.
Митька по характеру был полной её противоположностью. Высокий одиннадцатилетний мальчик с тёмными каштановыми волосами, поверх которых всегда была надета кепка, как у Шерлока Холмса, был душою компании. «Шерлокохолмской» её называли ребята, потому что она была не просто обычной мальчиковой кепкой, а взрослой мужской, как у настоящего сыщика из книги. Ходил он в большом, скорее всего, бывшем отцовском пальто. Из-за кепки и взрослого мужского пальто Митя всегда был в образе, часто говоря своё любимое выражение: «Элементарно!». Дети над ним иногда подшучивали, видя его задумчивый взгляд: «Не элементарно, Митька, да?».
Лёньке было двенадцать. Светло-каштановые, вечно взлохмаченные волосы. Носил мальчишка пальто без пуговиц серого цвета нараспашку, под ним тёплый свитер, на шее – длинный коричневый тёплый шарф, на ногах – валенки-коротыши. Он говорил, что сам их обрезал после неприятной встречи с соседской собакой весной 1941 года, когда на весенних каникулах он гостил у бабушки в деревне. Лёнька был главным помощником Пети. Что бы Петя ни сказал, Лёнька всегда с ним соглашался.
Дверь подвала шумно отворилась, и в детское убежище зашли ещё трое ребят – Женя, Петя и какой-то незнакомый мальчик.
Девочке Жене недавно исполнилось пятнадцать, мальчишеская стрижка, рыжевато-каштановые волосы. До начала войны у Жени нашли вши и ей пришлось обрезать длинные волосы. Носила она короткую телогрейку, на ногах – шаровары и обычные валенки. Карие глаза, немного веснушек, небольшого роста. Женя была самой доброй в компании. Больше всех она могла посочувствовать друзьям и поддержать их в трудную минуту.
У конопатого Петьки из-под шапки выглядывала кудрявая копна волос. Главарю детской компании было уже шестнадцать лет. Ходил он в тёмно-коричневом пальто, узких штанах и в ботинках. Выглядел Петька солиднее всех ребят.
– Знакомьтесь, это Гриша, – представил Петя нового члена компании.
Грише недавно исполнилось одиннадцать. Обычный мальчик: коричневые волосы, серо-зелёные глаза, одет в телогрейку, штаны и валенки.
– Элементарно, Мить? – спросила Женя у только что проснувшегося и ничего не понимающего Митьки.
– Ага, – кивнул сонный Митька и помахал новенькому рукой.
Лиза молча кивнула головой, хмыкнула, а вот Лёнька насторожился.
– Где вы его откопали? – недоверчиво спросил Лёня.
– А вот, – с улыбкой ответила Женя.
– После прогулки мы возвращались в наше убежище и встретили его, – ответил Петя.
– Во-первых, он совсем замёрз и оголодал, – продолжила за Петю Женя. – А, во-вторых, нам ещё один мальчик не помешает.
– Да. Нам очень нужен шестой человек. – серьёзно сказал Петя.
– И Гриша отлично подходит. – уверенно завершила Женя.
Никто возражать не стал.
– Лёнь, ты пока принеси еды, – усаживаясь, попросил Петя.
Лёнька беспрекословно сбегал к небольшому шкафчику и принёс хлеб –каждому по большому куску.
Увидев столько хлеба, Гриша сразу понял – ребята, к которым он пришёл, были ворами. Позже уже из их рассказов он сделает вывод, что воровали они в основном хлебные карточки. Женя и Петя ходили днём или ближе к вечеру на разведку. Потом они возвращались в убежище, которое находилось далеко от центра, в разрушенном здании. Вход его был почти весь завален досками, камнями и кирпичами, но была небольшая щель, которой они и пользовались.
Поздно ночью дети шли по какому-нибудь адресу, который им ребята постарше приносили в убежище. По адресу жила, чаще всего, какая-нибудь одинокая старая бабушка, которая, по мнению ребят, точно не будет долгожительницей. Затем Лиза заходила в квартиру старушки, проверяла, что она точно одинока и докладывала старшим ребятам. Если было всё так, как они думали, дети шли и крали хлебные карточки.
Новенькому Грише ребята доверили в будущем стоять настороже в подъезде около квартир. Лёнька, Митька или Лиза будут искать карточки в квартирах, а Женя с Петей будут сначала выслеживать стариков, а когда ребята будут в квартире, они будут ждать их возле подъезда на улице. Если возникнут какие-то трудности, то решить их могли только Петя с Женей.
Следуя этому плану, ребята выкрали карточки и сегодня. По дороге к убежищу новенький начал спорить:
– Ребят, вы мне объясните, всё-таки зачем мы крадём хлебные карточки?
– А зачем они уже им? – ответил вопросом на вопрос Петя.
– Ну, как? Чтобы есть, чтобы выжить, – ответил Гриша.
– Им незачем, они уже умирают, им больше не нужны карточки, – сказал Петя.
– Но… – попытался возразить Гриша и осёкся.
Он вдруг почувствовал чей-то взгляд. Лиза. Выражение её лица было сразу понятно: «Гриша, замолчи. Не надо спорить. Надо просто слушаться». И новенький замолчал.
После прихода Гриши прошло дней пять. Члены команды уже привыкли к новенькому, но кем-то особенным он для них не стал. Ближе к вечеру Женя и Петя выследили очередную «добычу». Довольные, они вернулись в подвал, поужинали тем, что Лёнька украл у какой-то тётки около продуктового магазина, и пошли к дому очередной старушки.
Приблизившись к квартире, Лиза тихо вошла внутрь её. Все остальные остались ждать. Лиза вошла, осмотрелась: на вешалке висели два пальто. Девочка размышляла: «Разве не может у старушки остаться старое пальто сына, ушедшего на фронт?». Но в темноте она не заметила и вторую пару сапог.
Лиза тихо продвигалась дальше по квартире. В спальне на кровати лежала старушка. Она спала. Рядом с кроватью стоял стол. Одна из половиц под ногами Лизы предательски скрипнула. Девочка замерла. И тут же услышала, как на другом конце квартиры заскрипели другие половицы.
Лиза оторопела. Если она побежит, то разбудит старушку и она увидит Лизу. «Как же мне будет стыдно!» – подумала Лиза. В коридоре стоял мужчина и молча смотрел на девочку. Лизе стало по-настоящему страшно. «Кричать нельзя», – шептала она про себя. – «На крик выйдут соседи и тогда схватят всех нас».
Лиза всё не возвращалась. Ребята начали беспокоиться. Но тут из квартиры донёсся громкий мужской бас:
– Нет, ты посмотри на неё! Мама, да пойми ты, она же хотела украсть наши хлебные карточки!
Ребята в ужасе и оцепенении посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, побежали вниз по лестнице. Около двери квартиры остался стоять лишь ошарашенный Гриша.
«Нет, я не могу убежать. Я же не трус, я своих не бросаю!». И он тут же громко постучал в старушкину дверь. На пороге стоял взрослый мужчина, смеривший его суровым взглядом.
– Простите, вы случайно не видели девочку лет девяти, белобрысую, с косичками?
– А, так ты тоже из их шайки!
Мужчина схватил Гришу за ухо и поволок в спальню к бабушке, где у окна стояла Лиза. Она опустила голову, губы предательски дрожали, девочка вот-вот была готова заплакать.
– Погодите, – пытался оправдаться Гриша, – вы неправильно меня поняли.
Дядька зло толкнул Гришу к Лизе и спросил:
– Что это мы неправильно поняли?
– Понимаете, у нас пропали родители. Папа – без вести на фронте, а мама потерялась где-то здесь в городе. Последний раз мы её видели, когда она пошла к какой-то тётеньке, чтобы поменять Катину куртку на еду, – Гриша кивнул головой в сторону Лизы. А моя сестра не может поверить, что мама пропала навсегда и, наверное, начала сходить с ума. Она по ночам тайком убегает из дома и ищет нашу маму. Простите её, пожалуйста.
Мужчина переглянулся со своей матерью.
– Сынок, простим их… И давай отпустим, – тихо произнесла старушка.
Сын доброй старой женщины молча проводил Гришу с Лизой до двери, замялся и вдруг сказал:
– Ребят, вы заходите к нам, если что…
Испуганные девочка и мальчик кивнули. Как только дверь квартиры закрылась, Лиза посмотрела благодарно на Гришу и тихо прошептала ему:
– Спасибо.
Гриша улыбнулся и только мотнул головой. В сердце у мальчика разгорался огонёк. Огонь был тёплый, но немного жгущий при мысли о его недавнем вранье, но вновь согревающий его при повторении про себя тихого, но очень благодарного Лизиного «спасибо».
Никогда раньше такого с ним не было. Как же ему сейчас было приятно. «Может, ради этого и нужно жить? Ради этого чувства? Ради хороших поступков?» – рассуждал Гриша, приложив руку к груди. – «Но не так и силён этот огонь, раз я здесь… Что же его гасит?!».
– А где все? – спросила Лиза, вырвав Гришу у собственных рассуждений.
– Лиз, они все сразу убежали, как только услышали крик того мужика.
Девочка, задумавшись, опустила голову.
«Неужели и забавный Митька, и сочувственная Женя, и хулиганистый, находчивый Лёнька и, наконец, твёрдый, авторитетный, устрашающий всех, самый главный Петя – все они её предали? Оставили её? А ведь они были её семьёй. Они вместе выживали и проворачивали, конечно, ужасные, но всё же делающие их настоящей командой, дела», – продолжала размышлять Лиза, – «Хотя, чему тут удивляться? У человека – две стороны. Я видела их лишь с хорошей, а ведь есть и плохая!».
По Лизиному мнению, «плохая сторона ребят заключалась в том, что они воровали. И ведь это уже не игра. Да, и они уже не дети. Лиза вдруг осознала, что по той Петькиной правде они воровали не только карточки, но и жизни. Жизни, которым, может, можно было помочь. Да и ведь у самой Лизы есть эта плохая сторона. А если бы кого-то из ребят поймали, она бы убежала? Даже если бы сама не убежала, её точно увели бы за собой Женя или Петя. И Лиза бы их послушала. Она ведь уже привыкла слушать приказы. Вот Гриша, наверное, пока не привык. А может, он и не привыкнет? Может, он просто всегда думает только своей головой?».
– Лиза, а как ты оказалась в их компании? – вдруг прервал её размышления Гриша.
– Мой папа работал в НК…
– НКВД? – заикаясь, спросил мальчик.
– Да. Так вот, как-то у нас в городе появился шпион, передававший разные важные сведения врагам нашей страны. А мой папа вышел на его след и… Гриш, ты веришь в совпадения? – Лиза внимательно посмотрела на новенького.
– Я? Ну, не знаю…
– Знаешь, я тоже уже не знаю. – продолжила девочка. – Моя мама работала на заводе, а шпион, убегая от папы, побежал именно на мамин завод. Видимо, фашисты ему сказали, что, если его вычислят и он не сможет сбежать, ему придётся уничтожить себя. И хорошо бы вместе с каким-нибудь важным предприятием. Например, с оружейным заводом… – Лиза говорила всё тише и тише. – У того шпиона была с собой граната именно на такой случай. Предатель проник на мамин завод, папа пытался его догнать…
Лиза остановилась и замолчала. Гриша, неожиданно для самого себя, взял её за руку.
– Гриш, мама и папа погибли тогда. Я сбежала из нашей квартиры, чтобы не попасть в детский дом. Потом я встретила Женю с Петей. Сначала то, чем они мне предложили заниматься – воровать продуктовые карточки – показалось ужасным. Ведь мой папа погиб, защищая нашу Родину. И я должна стоять за неё, не боясь даже самой страшной голодной смерти…
Гриша невольно сжал её руку.
– Но я сама стала её врагом – подлым вором. Петька заговорил меня своими «зачем они им, они старые, и так скоро умрут». И я про всё забыла. И про наш с папой и мамой дом, и про Родину, и про правду, и про своё сердце. Я перестала отличать хорошее от плохого, перестала сопереживать. А теперь…
Гришино сердце сжалось от боли: он увидел, как Лиза силится не заплакать.
– А сегодня мне стало так стыдно! Я всё-всё поняла, – Лиза закрыла лицо руками и заплакала.
Гриша, не зная, что делать, резко развернул Лизу к себе. Она убрала ладони от лица и посмотрела на мальчика.
– Не плачь! Мы больше к ним не вернёмся, – уверенно сказал Гриша.
Лиза обняла его. «Вместе мы выживем. И без всяких там бессердечных и преступных Петь. И мы отстоим наш Ленинград, – решила девочка. – Но как быть со всей этой шайкой?».
В эту же минуту ребята услышали звуки метронома. Началась воздушная тревога. Из домов выбегали люди и спешили в бомбоубежища. Лиза и Гриша присоединились к одной из групп.
В бомбоубежище они сели ближе друг к другу, чтобы занимать поменьше места, и начали думать, что же им делать с Митькой, Лёнькой, Женей и Петей. Нельзя же, чтобы они и дальше продолжали воровать карточки и губить людей.
– Как ты думаешь, может, о них в НКВД рассказать? – предложил Гриша.
– Нет, – ответила Лиза. – Нельзя так просто взять их и сдать. Надо сначала предложить перейти на нашу сторону.
– Хорошо. Завтра пойдём к ним.
Гриша открыл глаза. Всю ночь они привели в бомбоубежище. Лиза сидела неподалёку от Гриши и что-то рисовала на стене. Вдруг она обернулась:
– Ты уже проснулся? – спросила она. – Тогда пошли, пора.
– Уже?
– Да, чем раньше, тем лучше.
– Хорошо, – согласился с ней Гриша.
Дети пошли в сторону тайного убежища ребят. На улице ещё было темно, но можно было разглядеть развалины от авианалёта фашистов. Соседние дома были разрушены частично или полностью. Камни валялись на дороге. Наконец, вдали показался их дом. Они ловко обошли завалы и спустились в подвал. Ребята ещё спали.
–Эй, подъём! – громко и бесстрашно произнесла Лиза.
Женя приоткрыла глаза, увидев Гришу и Лизу, резко подскочила и с радостью в голосе крикнула:
– Пропавшие вернулись!
– А ты как спаслась? – спросил Митька у Лизы.
– Меня Гриша спас, – ответила ему девочка.
Все удивлённо посмотрели на Гришу. Новенький нехотя рассказал, как на ходу придумал историю странной девочки Кати, потерявшей с братом их маму с отцом. Ребята с интересом его слушали.
– Лиза, а вы можете сходить за хлебом? – спросил Митька.
– У вас что, есть карточки? – удивился Гриша.
– Да, – ответил Лёнька. – У нас всегда пара-тройка карточек есть в запасе.
Лиза с Гришей переглянулись.
– Хорошо, мы сходим, – вдруг сказала Лиза, – но для начала нам надо с вами поговорить.
– О чём это? – настороженно подал голос Петя.
– Сначала отдайте карточки, – потребовал Гриша, но продолжил более мягким голосом. – Мы поговорим, а потом сразу же сходим.
Лёнька с Петей переглянулись. Петя мотнул головой, и Лёнька сбегал к шкафу и принёс оттуда пару продуктовых карточек.
– Держи, – Лёня протянул карточки Лизе.
В подвале стало непривычно тихо. Ребята с нетерпением ждали, что же такое Гриша с Лизой собираются им рассказать?
– Знаете, мы… – растерянно начала Лиза и замолчала.
– Мы с Лизой решили уйти от вас, – твёрдо произнёс за неё Гриша.
– Мы решили, что так делать больше нельзя… – подхватила Лиза.
– Как нельзя? – будто не расслышав главного, спросил Петя.
– Нельзя красть чужие жизни! – с вызовом ответил ему Гриша.
– Это не мы их крадём, – спорил Петя, – их крадут фашисты.
– Да, а мы им помогаем, – возразил новенький.
– Неправда! – в спор влез Лёня. – Жизни стариков уже не спасти.
– Вот это и есть неправда! Их можно и нужно спасти! – возразил Гриша.
– Всё! Хватит! – вдруг закричала Лиза. Испуганно, но поборов страх, девочка продолжила, – Мы больше не вернёмся к вашим воровским делам. Точнее, варварским. И мы зовём вас с собой. Давайте лучше, наоборот, станем помогать старикам…
– Да куда вы уйдёте? – перебил Лёнька Лизу. – Вы сами тогда умрёте с голоду.
– Как хочешь, – сказал Гриша, – мы тебя поняли.
– А вы почему молчите? – спросила Лиза у Жени и Митьки. – Может, вы хотите пойти с нами?
– Нет, они не пойдут! – отрезал Петя. – Никто из нас не пойдёт с вами.
– Ладно, – жёстко ответил ему Гриша. – тогда мы пойдём в НКВД и всё там расскажем.
Лиза всё ещё с надеждой смотрела на Женю и Митьку.
– Что?! – Петя ошарашенно посмотрел на них.
– Бежим, – шепнул Гриша Лизе.
Выбежав из подвала, дети неслись по улице, спотыкаясь о доски, камни и кирпичи. Они знали, если не убегут от Пети с Лёнькой, то им не выжить.
Тем временем Женя с Митькой остались в подвале.
– Женя, как ты думаешь, нам надо тоже сбежать или остаться с Петькой? – Митя вздохнул.
Девочка была в смятении. Нет, не из-за вопроса. А из-за того, что сейчас произошло в подвале. Конечно, она и раньше задумывалась, но сейчас настал момент не просто думать, а решать.
– Я думаю… – нависла пауза.
– Элементарно! – произнёс Митька.
– Да, думаю, надо бежать, – на одном дыхании сказала Женя.
Мальчика её ответ очень обрадовал.
– Тогда давай скорее!
Женя и Митька быстро собрались и выбежали из Петькиного убежища. Грише с Лизой удалось оторваться от Петькиной погони. А Лёнька с Петей, отчаявшиеся догнать новенького и Лизу, уставшие, вернулись в подвал и поняли, что Женя с Митькой тоже от них сбежали.
Петя с досадой толкнул Лёньку в сторону и выскочил наружу в надежде догнать Женю – девочку, которая очень ему нравилась и ради которой он был готов измениться…
Детское сердце, особенно в блокадном Ленинграде, не может бесконечно поступать плохо. Рано или поздно оно научится отличать хорошее от плохого.
