XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Глава 1

«И поэтому, рассмотрев ряд доказательств, мы смело можем заявить, что, если сумма противоположных углов четырехугольника…», — нежное сопрано учителя потонуло в радостных трелях звонка и скрипе задвигаемых стульев. Все резво, как по команде, одним небрежным движением скинули учебники и тетради в сумки и понеслись по коридору. Все, кроме Кости. Тот с видом мученика медленно и драматично собрался и со вздохом, восхитившим бы самого Клавдия, понуро поплёлся в сторону двери. Что же такое случилось? А случилось следующее. Вчера, в половине двенадцатого, с северо-запада, со стороны кабинета завуча, в кабинет 8 «Д» класса вошла пожилая дама лет шестидесяти восьми.

В строгом сером костюме, с короткими и слегка волнистыми волосами (цвет которых с напыщенной гордостью был окрещен как тёмно – лососевый), Галина Васильевна была грозой школы, грозой страшной и неумолимой. Постукивание её каблучков вводило в священный трепет самого директора, между прочим, бывшего военного. Нрав ее был стальной, улыбка – такой же редкой, как июньский снег. Единственной ее слабостью было печенье, покрытое бледно-голубой глазурью и получившее свой цвет, как утверждали старожилы, благодаря слезам подростков. И при всем этом удивительном калейдоскопе Бог наградил ее фамилией Зайкина и возможностью быть учителем ИЗО. Для Кости же она стала человеком, возбудившим в его душе непрекращающийся поток ненависти к искусству…

Итак, Галина Васильевна, важно прошествовав к своему креслу, внимательно оглядела вереницу имён в потрёпанном журнале. Её ледяной взгляд остановился на Борьке – закадычном друге нашего героя. Хотя все до сих пор удивляются, как им удалось сойтись — разве что противоположности действительно притягиваются. У Борьки что ни день, то новая безумная выходка и частенько бессрочная путёвка к директору, в то время как его приятель предпочитает мирное существование без лишних проблем. «И нет, я не трус, просто, если влипнем мы оба, то отмазывать тебя никто не придёт, идиот!» — в очередной раз беззлобно ворчал Константин на этого любителя острых ощущений. Вот и на этот раз по лицу Бори расползлась широченная улыбка, не предвещавшая ничего хорошего. Костя театрально закрыл лицо руками.

— Борис Шевцов, сделайте лицо попроще.

— Ась?

— Не аськайте мне тут, я сказала — сделайте серьёзное лицо и попробуйте мне объяснить, почему вы вчера не явились на занятия. Как вы могли! Вы невежда и дилетант в таком серьёзном предмете, как мой! Вы хоть думаете о своем будущем? …Мы, между прочим, изучали вчера очень важную тему, повествующую о поисках Человека.

— И что поиски? Увенчались успехом, или несчастный до сих пор где-то бродит, одинокий и с пустым брюхом?

— Немедленно прекратите ёрничать!…Ну что ж, раз вы так умничаете, то выходите к доске!

— Простите, но я не достоин отнимать у других возможность поразить Вас своими познаниями. А если потеряшка соизволит вернуться, то тем паче.

— Ну что ж…Вы правы! Другой… Так… Константин Горохов, к доске!

До Борьки наконец дошёл смысл этих слов. Он ошарашенно перевел взгляд на своего приятеля и ядовито хихикнул: «Е-моё, примите мои искренние издевательства». — «Тоже мне! Не друг, а ходячее недоразумение какое-то», — прошипел в ответ Костя.

Уже успокоившаяся Галина Васильевна нарочито громко кашлянула, поторапливая свою новую жертву: «Что ж, Горохов, для начала назовите мне как минимум пять древнегреческих скульпторов, их величайшие творения и даты их создания, а затем берите мел – будете изображать шар с падением света слева под углом в 45 градусов со всеми вытекающими: бликом, рефлексом и так далее».

Но беда не приходит одна, верно? Ближе к концу было объявлено, что завтра после первого урока класс на целый день отправится на экскурсию в Эрмитаж. «Прикоснётесь к прекрасному, послушаете экскурсовода и закрепите знания перед тем, как на следующей неделе написать небольшую контрольную по полотнам, что будут там представлены», — завершила свое сообщение тиранша. Для нашего героя её слова были словно вежливое приглашение к казни. Надо же было такому случиться!

Нет, он не был против искусства. Ему нравилась, к примеру, музыка. Вот и сейчас, оказавшись в музыкальном магазине, Горохов обратился уже к своего рода ритуалу. Он надел наушники. Сотни песен, выбор вслепую… Сегодня первой вступила Нирвана, лаская уши лёгким гитарным звучанием в самом начале песни «About the girl». От куплета Константину становилось тяжело на душе – девушки у него пока что не было.

***

Это был день икс. Ветер с Невы трепал волосы, свистел, вновь и вновь проносясь мимо величественных атлантов, как будто боялся, что кого-то недосчитается. «Метеоры» превращали тело моря-реки во взбитые сливки. Люди бежали по своим делам. А Костя смотрел. Смотрел на «прекрасное сочетание мятного и золотого в архитектуре знаменитейшего из музеев». Смотрел на «роскошь парадной лестницы». Смотрел на картины разных размеров. Смотрел на гида, с упоением рассказывающего о жанре живописи богедон. Никогда, никогда ему ещё не было так скучно. Стоишь, значит, на месте невесть сколько времени, а потом сдвигаешься на пару сантиметров и снова имитируешь мудрую статую, не то получишь фирменный ледяной взгляд от Зайкиной. От нечего делать юноша всё-таки решил разглядеть картину, возле которой они только что остановились.

На холсте некто с довольно забавной фамилией Ахенбах изобразил монастырский сад: раскидистые деревья, вдоль которых неспешно прогуливаются мужи в черных рясах, позади них – что бы вы думали! – виднеется вход в сам монастырь. «А что, красиво! — подумал вдруг Константин. — Такую же зелень я в Артеке каждый день видел. Там была такая небольшая рощица, слева извилистая дорожка вела к большому и глубокому морю. А как было здорово резвиться там с Борькой. Точно, я ведь там с ним и подружился. Какая же эта картина… слов не подобрать! Но тут взгляд скользнул чуть правее, и юноша с изумлением ахнул. Вдали от священников, утомленно привалившись спиной к кипарису, сидела девушка и читала книгу. Нежный овал лица охватывали длинные пряди цвета горячего шоколада. Казалось, будто ветер легонько колыхал ее волосы. Нос пуговкой и сияющие тёплым светом глаза придавали облику мечтательность и нежность. А это белое легкое платье с сандалиями? Чудо как хорошо! Но почему она здесь? Ей на вид лет 13. Почему же она избрала это глухое и одинокое место? Или её похитили? Она не может быть здесь, не должна. Она единственная среди всех этих полотен, сотен лиц и образов выглядит такой настоящей!

«Скажите, а что это за девчонка?» — спросил покрасневший Костя, ловя на себе взгляды сверстников. Гид остановилась и с недоумением посмотрела на него, потом на картину: «Я не совсем поняла твой вопрос, — она смущённо улыбнулась, — на этой картине никогда не было найдено представительниц прекрасного пола». Раздались приглушённые смешки. Парнишка снова взглянул на подножие кипариса. В пыли у корней лежала только книга в твердом переплете, на которой тонкими буквами была выведена надпись: «Анна Каренина».

***

Таинственная незнакомка не выходила из головы. Каждый вечер, приходя из школы, Константин садился за компьютер и искал хоть какую-нибудь зацепку, прочёсывая все сайты по несколько раз. Тщетно. Он теперь знал об этом произведении искусства столько, сколько хватило бы для участия в шоу «Что? Где? Когда?», но это не помогало.

Юноша вспомнил о книжке у кипариса. И тут вопросов стало еще больше: «Монастырский сад» был создан в 1856, а «Анна Каренина» появилась почти на 20 лет позже. Я должен ещё раз увидеть это полотно!»

В выходные наш герой уже петлял между залами. Он стал приходить сюда каждую неделю, но только с целью «поглазеть на эти нелепые художества, вновь удостовериться, что девушки нет и это просто больная фантазия, и уйти».

Глава 2

Прошло пара месяцев. Блуждая по уже родным галереям, с замыленными от пестроты красок глазами, Костя и сам не заметил, как чуть не сбил с ног девушку. «Осторожно!» — обаятельно улыбнулась та. Парень поднял глаза и обомлел – перед ним стояла девушка из Монастырского сада.

Это точно была она! Те же глаза, те же тёмные пряди, только теперь вместо платья на ней была надета толстовка и брюки, а на ногах красовались тёмно-бардовые кроссовки. Пол под бедным Константином стремительно уходил вниз, дышать становилось трудно. Он был готов закричать, но вместо этого выдал: «Извини… И как часто ты гуляешь по картинам?» В ответ раздалась лишь удивленная усмешка: «Значит, это действительно ты. Чудесно, давно собиралась с тобой поговорить, да все никак не могла найти нужного момента, да и слов подходящих, – голос был мягким и чересчур звонким, – пойдём, здесь рядом есть одно уютное кафе, там всё и объясню. Меня кстати Ася зовут». «Костя», — только и успел сказать парень, увлекаемый своей новой знакомой на Дворцовую набережную.

В кофейне действительно было очень уютно. Повсюду в горшках ютилась зелень, элегантные стулья чередовались с мягкими диванами, на стенах узоры оплетали плющом черно-белые фотографии.

Уверенным шагом прошествовав к месту у окна, Ася заказала две чашки ароматного чая с травами. Поймав на себе вопросительный взгляд попутчика, она слегка смутилась и сказала, опустив глаза: «Понимаю, ты можешь предпочесть и кофе, но оно только усугубит твое нынешнее состояние. Знал бы ты, как сильно у тебя побелело лицо! – девушка осторожно пододвинула уже принесенный напиток Косте, а сама сделала небольшой глоток, — травы помогут успокоиться. Уж поверь моему немалому опыту. Тем более я сама когда-то точно так же дрожала, совершенно не понимая происходящего».

Девушка ненадолго прикрыла глаза, погрузившись в былые воспоминания, затем продолжила: «Поэтому, пока не выпьешь всё до последней капли, можешь даже не ждать никаких разъяснений».

Юноша тут же залпом опустошил свою порцию. И действительно: в обморок падать больше не хотелось. Девушка умильно рассмеялась.

— Быстрый какой! Ладно, уговор есть уговор, слушай внимательно. Ты не сошёл с ума. То, что ты видел, действительно произошло. Я читала «Анну Каренину», а ты заметил меня.

— Но тогда почему гид или мои одноклассники тебя не увидели?!

— В том-то и дело! …Ах, как бы попроще сказать… Люди в последнее столетие слишком отдалились от живописи. Для них картина – обычное статичное изображение природы или, например, людей. Они не чувствуют, что любое полотно живое, что оно дышит, что люди там улыбаются по-настоящему и так же по-настоящему плачут. Потому и нас, не нарисованных, а значит, ещё более живых, тоже не могут уловить взглядом. А раз ты меня поймал, выходит, что ты, как и я, обожаешь картины.

— Да я их просто на дух не выношу!

— Как это?

— А вот так, не люблю, скучные больно и все на одно лицо.

— То есть ты хочешь сказать, что вообще ничего не ощутил, даже когда разглядывал именно «Монастырский сад»? Костя?

— Эм…возможно. Я осознал, что место так похоже на то, где я давным-давно отдыхал. Еще подумал тогда: «Картина такая…родная?»

— У меня к тебе вопрос: ты никогда не подумывал о второй подработке?

— В-второй? От-т-куда т-ты знаешь, чем я занимаюсь!?

— Я девушка от природы любопытная. Мне стало интересно, кто такой этот грубиян, что так нагло прервал мое чтение. Я поспрашивала вашего гида – мою хорошую приятельницу – из какой школы пришла группа. Нашла тебя, проследила. Видела, что ты общался с пареньком, его Борисом вроде зовут, расспросила его о тебе, узнала, что твоя душа к зверюшкам бездомным лежит и ты волонтёр. Я поняла, что ты на самом деле очень хороший человек.

-Ага, ну допустим. А что за подработка–то?

— Так как ты человек с сильным моральным компасом и способный чувствовать жизнь полотна…

— Но я же…

— Не скромничай и не перебивай! Так вот, я приглашаю тебя вступить в бравые ряды людей, помогающих поддерживать порядок и спокойствие картинных миров и его жителей! Что скажешь?

— Мне нужно подумать.

— Конечно-конечно, извини, я всегда так тороплюсь, что мое приглашение всегда звучит слегка бестактно. У тебя есть время, чтобы обмозговать всё мною сказанное и принять решение. Я была бы счастлива, если бы ты со мной – то есть со всеми нами –работал. Запомни, я в Эрмитаже до закрытия. А сейчас, прости, мне нужно бежать. До скорой встречи!

Стройный силуэт скрылся за дверью. Костя нервно вздохнул и пошел к стойке. Срочно требовался чай, очень много чая. И наушники с песней «About the girl».