XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
Ну, да. Я не новая сверкающая полированной поверхностью скрипка. Я не такая стильная как новомодные электро-инструменты. Я не пижонская скрипка примы и не «представительский» инструмент великого музыканта Антонио Страдивари. На моем чехле нет фирменного бейджа! Да что там говорить: у меня и струны не первой свежести, и корпус местами потерт, и завиток уже не выглядит так залихватски, как в молодости. Но я с уверенностью могу заявить: я ОСОБЕННАЯ. Я пропуск на сцену для тех, у кого что-то приключилось с инструментом или сработала обыкновенная забывчивость.
Думаю, вам будет интересно узнать, как проходит мой день…
6 октября 7:38
В футляре очень тихо и темно. Любой другой скрипке было бы страшно, но я живу здесь уже несколько лет, поэтому могу назвать себя старожилом. За это время у меня выработался условный рефлекс — не пугаться резкого открывания створок. Оооооо… Слышу шаги. Кажется, кто-то пренебрег своим единственным выходным. Хотя нет… Шаги очень быстры и легки, а вот дыхание явно сбилось. Разбираю чавканье и едва слышный хлопок. Чувствую какой-то ягодный аромат. Жевательная резинка! Наверняка это студент консерватории. Его бормотание о забытых нотах подтверждает мою версию: вчера после репетиции непутевый этот юноша забыл забрать свои записи, поэтому вернулся рано утром. Очень интересной показалась мне его мысль о блестящем будущем: студент собирался стать первой скрипкой большого оркестра, но боязнь сцены не давала ему покоя. Ах, если бы я могла говорить, то непременно шепнула бы ему, что многие через это проходят. Уж я-то знаю!.. Наша с ним встреча была быстрой. Я бы сказала, что она прошла бесследно, но студент все же успел наследить возле шкафа с моим футляром.
6 октября 8:03
Рано утром мне казалось: день будет спокойный, я смогу его провести в своем уютном мире, ограниченном створками футляра. Но тут — вновь шаги. Уверенные. Тяжелые. Ритм их сбивал один звук, а точнее, стук какого-то предмета о пол. Это была трость. Пока я улавливала запах домашней еды, различала нотки котлет с чесноком, жареной картошки и еще бог знает чего острого, меня резко дернула дрожащая рука. Это был Петр Ильич.
Какой сегодня день недели? Ммм… Кажется, вторник. Да, вторник! Видимо, он снова пришел в свой выходной искать вдохновения.
Все звали его «Чайковским». Не только имя и отчество повлияли на прозвище, но и музыкальная натура сторожа: он воспринимал мир творчески, искренне верил, что сможет сказать свое слово в мире музыки. Меня резко осветило ярко-белым светом лампочки, показалось, что наступил день. С Петром Ильичем, как всегда пришедшим в поисках дежурного инструмента, мы отправились блуждать по длинным коридорам консерватории в поисках вдохновения для написания очередного шедевра.
Ай… Щекотно… Что-то чешется… Ай-ай-ай… Хахаха… Перестань…
Но сторож не может услышать моих мыслей, только я его, поэтому продолжает крутить колки. В прошлый раз парочка отвалилась. Один безвозвратно пропал, поэтому его заменили каким-то абсолютно неподобающим моему официальному статусу розовым со стразиком. Фух, наконец-то он решил вернуться к своим непосредственным обязанностям и вернул меня в футляр.
6 октября 14:45
Время прошло незаметно, как обычно это бывает в темных замкнутых пространствах. Только тоненькая щель в шкафу, сквозь которую перемещалась полоска света, говорила о том, что позади осталась половина дня. Послышался скрип двери и шаги, создающие вибрацию в пределах нескольких метров. Не только я, но и другие предметы в комнате затряслись не то от тяжести поступи человека, не то от страха. Покачиваясь на ногах, тучный человек выволок меня на свет. Потные ладошки… Запачканный пиджак, вероятно, после обеда. Фууу… Это (только не смейтесь совпадению!) Спиваков. Что же вынудило его прийти ко мне? Неужели я стану его следующей жертвой? Почему я, а не кто-то другой?
Ооо… Уборщица Зинаида. Почему это она раскомандовалась? Вот хамка… А, нет, не хамка: указывает, что «чужим музыкантам дежурные инструменты на ихних кафедрах надо брать…». Фух… Моя жизнь спасена дерзкой Зинаидой. Правда, теперь мое место несколько изменилось: я вишу на дверце того самого шкафа, который стал моим родным домом. Что за халатность? Неужели нельзя было положить футляр на место?!
6 октября 17:26
В таком неудобном положении мне пришлось провисеть еще два с половиной часа. Время, как это бывает, когда ждешь начала концерта, тащилось черепахой. Кажется, слышатся шаги моего спасителя. Энергичный звук каблучков. Это прима из другого оркестра, приходящая по особым случаям. Собственный инструмент ей не обязателен. Но у нас положено… Вернее, повешено… Вернее, я повешена для таких визитеров.
Я старалась ни о чем не думать: боялась, что она узнает мои мысли, ведь я уже видела себя в свете софитов. Но… Попытка мастер-класса от примы оказалась неудачной. Видимо сегодня Петр Ильич окончательно свернул что-то в моей настройке. Прима разозлилась и, как это подобает звездам, демонстративно отбросила меня, взяв услужливо поднесенный инструмент одного из преподавателей консерватории. Кажется, настало время краткосрочного отпуска…
6 октября 17:31
В проеме двери показалась Зинаида. В другой раз я бы расстроилась, увидев её, но сейчас только она снова могла спасти меня, брошенную на пол, грязную, несчастную, одинокую… Уборщица аккуратно взяла меня на руки и отнесла к нашему настройщику. Мы, инструменты, между собой называем его волшебником. После небольшого ремонта мне дали понежиться на широком пахнущем лаком столе. И завершил мой релаксационный день массаж под теплым светом настольной лампы. Очень теплым… Почти
горячим… Невыносимо горячим… Эх, мастер все-таки заменил розовый колок, а я уже успела к нему привыкнуть.
6 октября 22:11
Засыпая, я думала о том, что никогда по-настоящему не хотела стать звездой и подолгу выслушивать аплодисменты переполненных залов. Мне нравится осознавать свою незаменимость, чувствовать ни с чем не сравнимое волнение музыканта, который смог шагнуть на сцену только благодаря моей помощи. Меня ценят. Иногда недооценивают, конечно, но я не жалуюсь. Я нужна. В конце концов, на мне играют Чайковский и Спиваков! Хотя, лучше бы они пореже брали меня в руки. Все! Спать! Завтра новый день и новая музыка. Говорят, что ее всегда окружает тишина. Если это так, то я и есть сама музыка… Да, сама музыка.
