Пару минут назад земля дрожала,
Свистели пули, предвещая смерть.
Она с ребёнком на траве, как все лежала,
И ей пришлось всё это лицезреть.
Никто не думал летним воскресеньем,
Что вдруг придёт к ним страшная беда.
Что будут массово валить людей на землю,
И что уснут они все. Навсегда.
Вот и она лежала вместе с дочкой
В огромной луже крови на земле.
Без ног, без сил, и знала:
Скоро точку поставит Бог на жизни и судьбе.
Да, сердце молодое разрывалось.
Тогда ей было важно лишь одно,
Чтоб девочка её в живых осталась.
Но знала ли она, что не дано?
Поэтому с надеждой, что есть мочи
Шептала, повторяя те слова:
„Дочурка, Кира, Кира, Кира, дочка“.
И в сердце: „Лишь бы жить она смогла“.
А Кира уже стала ангелочком,
И мамочку к себе звала с небес.
Остановилось сердце. Всё. На этом точка.
Они ушли вдвоем в небесный лес.
Нашли их в сквере. Было страшным горе,
Которое уж точно не унять.
И памятник есть Горловской Мадонне.
Он — память зла, пришедшего опять.
Нельзя забыть, непросто пройти мимо.
Понять нацистов в жизни не смогу.
Как можно убивать во время мира?
Как можно объявить своим войну?
Наступит день, я знаю, и исчезнет
С лица земли безжалостности след
От тех, кто позабыл понятие чести.
От них, кто бьёт своих уж восемь лет.
