Действующие лица:
Нюрка (Анна): Девушка 16 лет, которая обманом попала на фронт
Таська (Таисия): Девушка 20 лет, которая ушла на фронт с первых дней войны
Капитан (Капитан Сергеев, имя не указывается): командир летного отряда, который базировался под Тамбовом в 1941-1942 годах
Майор Жданов Аркадий Ильич: командир подразделения.
Екатерина: молодая медсестра из обеспеченной военной семьи.
Тетя Тамара: вдова, родом из Бреста, 36 лет.
Автор.
Автор: То, о чем я вам сейчас расскажу, произошло в 1942 году в Тамбовской области. Весна в тот год была ранняя. Солнце с марта радовала теплыми лучами, подбадривая и обещая, что все будет хорошо, скоро будет… обязательно будет… а сейчас нужно потерпеть.
Нюрка: Тась! Тася! Тась, погляди – весна… До весны дожили, значит, живы будем…
Автор: Радостно смеясь и собирая капли весенней капели, кричала молодая девчонка, рослая, смуглая, с темными, как весенняя земля волосами.
Таська: Да чего ты кричишь опять… Поспать не даешь… Налетят ночью опять, вот тогда поскачешь…
Автор: Выходя из барака с соломенной крышей, бурчала не по времени полная, с белыми косами девушка.
Нюрка: Да чего ты невеселая такая. Сегодня у нас отсыпной… лежи – не хочу… (Плюхаясь на скамейку рядом с Таськой, наваливаясь на нее, раскидывает руки к небу).
Таська: Все тебе «лежи»… (Отталкивает подругу). Пайку то не получим сегодня. Сосульки свои грызть будешь? Или вон с Сивым пойдешь сено жевать?..
Нюрка: Да хоть бы и с Сивым… Пайку и так не получили бы… Там летчики получают, два дня разобраться не могут кому что причитается.
Таська: Посмотреть бы на них… Катька, из санчасти, сказала – хорошенькие, молоденькие, не женатые…
Нюрка: Ой, Таська, тебе все женихаться…
Таська: А что? Мне то уж двадцать первый годочек пошел. Это тебе шестнадцать…
Нюрка меняется в лице.
Нюрка: Тихо ты…Что шумишь? Хочешь, чтобы меня домой отослали?
Таська: Да вот пусть бы и отослали, не будила бы меня в отсыпные…
Автор: Этим временем у санчасти суетятся совсем молодые летчики, ждут получения пайки. За этой возней наблюдают командир летного отряда и майор Аркадий Ильич, опытный, бывалый. После ранения был направлен в тыл, из-за чего был постоянно угрюм и задумчив.
Аркадий Ильич: Сколько им? (Кивает в сторону толпы).
Капитан: После летной школы… Орлы (Наиграно бодро)
Аркадий Ильич: ВАШП?
Капитан: Никак нет! (Говорит тише и как будто через ком в горле). ВАШПО…
Аркадий Ильич: (Жестко, сквозь зубы и с досадой). Цыплята!
(Уходит. Оборачивается. Пристально смотрит на Сергеева.) Тебе с ними летать, капитан, тебе…
Капитан: Полетаем, товарищ майор. Разрешите идти?
Аркадий Ильич: Иди! (Отворачивается, опускает голову, шепчет себе под нос). С Богом…
Автор: Утро следующего дня. Траншея, конца которой не видно, наполнена старательными труженицами. Девушки погруженные в работу, вдруг отвлеклись на гул моторов. Тишину нарушили наши летчики, один за другим вылетая с полигона.
Таська: Наши полетели… Ох они зададут сейчас фрицам… Ох они им… (Причитает Таисия)
Автор: Казалось, она была готова выскочить из окопа и пойти сражаться с врагом, не смотря на то, что из вооружения у нее была старенькая лопата.
Тетя Тамара: Полно, Таська, полно… (По-матерински добро). Копай уже, пользы больше будет. Нюр, что же ты без платка опять? Потеряла? Иди подвяжу… Застынешь…
Нюрка: Нет, теть Том, не застыну. Да и платок вот в рукаве. Повяжу потом, а сейчас весна.
Автор: Все подняли глаза в небо и провожали «наших», они долго следили за ними, пока те не скрылись из вида. Первая запела тетя Тамара, ее мягкий голос подхватили подруги, и постепенно песня заполнила приятным гулом женских голосов всю траншею.
Тетя Тамара: Синенький скромный платочек
Падал с опущенных плеч.
Ты говорила, что не забудешь
Ласковых, радостных встреч.
Порой ночной
Мы распрощались с тобой…
Нет больше ночек!
Где ты, платочек,
Милый, желанный, родной?
Автор: Тем же вечером за ужином девушки суетились, устраивались поудобнее в своем бараке. За работой время бежало быстро, день за днем мимо девчонок проносилась весна.
Таська: Теть Тамар, пойдемте к нам, не достанется ничего. Вон как ложками гребут.
Тетя Тамара: Не волнуйся за меня, Таська, успею. (Стоя в дверях барака, через плечо говорит она). Кать, летчики не вернулись?
Екатерина: Нет еще… Не прилетели.
Нюрка: Вернутся они, обязательно вернутся.
…Летят!!!
Тетя Тамара: Все?
…Все!!!
Автор: Тетя Тамара, сильнее укуталась в фуфайку не по размеру, выдохнула и пошла вглубь барака. Есть она в этот вечер не стала. Тетя Тамара вовсе не была тетей для этих девчат, ей было всего тридцать шесть, но все считают ее старше. Она была родом из Бреста… она дольше всех знала эту войну.
Пауза.
Автор: Каждую ночь выла сирена, каждую ночь девчонки напуганной стайкой выбегали из барака, прятались под кочками, кустами, земляными валами, я утром вставали и шли копать окопы, немец совсем близко.
Нюрка: (Пишет) Здравствуй, мама! Получила твое письмо. Уже май! Сад цветет в этом году? Как бы я хотела в нас сад сейчас.
Ты все еще злишься на меня. Не надо, не злись. Два года – это мало, я их наверстаю. Ничего что я теперь старше стала.
Мама, пойми, я не могла иначе. Отца у нас нет, братьев нет, сестры старшие и те с детьми маленькими, кто воевать пойдет? Кто нас защитит.
А у нас тут хорошо! Ты не волнуйся! Работы много, но я ее не боюсь! А еще тут есть тетя Тамара, она на тебя похожа. Все говорят, что она на их мам похожа. Но разве может быть такое? Одна и на всех, на всех мам. Представляешь?
А если и так, то значит красивые у них мамы, молодые, добрые, только глаза грустные. Как у тебя, когда я уезжала.
Мама я обязательно скоро вернусь. Обязательно.
Автор: Лето полноправно вступило в свои права. Девушки стоят на лесах и замазывают потрескавшийся фасад медсанчасти.
Таська: Эй…кто голосит там как ненормальный? Как коту на хвост наступили и не пускают. Вы если бы так в небе пели – всего немца бы распугали.
Автор: Громкий девичий смех наполнил весенний воздух, вторя щебету птиц.
Екатерина: Тай, а ты не завидуй… Это Васька мне поет… Вот уж неделю голосит, как с ранением вернулся… (Мечтательно) эх… как поет… заслушаешься…
Таська: Да… Сильно его, видать, контузило, раз он тебе песни распевает…
Смеются.
Екатерина: (Обиженно). Дура ты! Все вы дуры! (Захлопывая окно).
Таська: Нюрка! Спускайся! Обедать пошли. Опять все пропустим из-за тебя.
Нюрка: Сейчас! Ступай! Я домажу у окна Катькиного. А то она вон как им саданула… Все поотваливалось.
Таська: Как знаешь! А я побегу…
Автор: Нюрка взяла ведро с остатками глиняной смеси из которой торчали соломинки, и стала пробираться по лесам к самому крайнему окну. Леса были сколочены самостоятельно из того что под руку попадалось. Когда Нюрка почти добралась до цели, противоположный край доски оторвался и предательски полетел вниз. Нюрка за ним.
Вскрик. Грохот. Тишина. Шепот.
Таська: Нюр, Нюра, Анечка!!! Ты жива? Скажи! Жива?
(Нюрка открывает глаза).
Автор: Над Нюркой собиралась толпа. Но перед собой она видела только голубое июньское небо. Солнце слепило глаза. Она жмурилась, глазам было очень больно. Вдруг солнце пропало. Нюрка приподняла голову и увидела, что солнце закрыл собой молодой офицер.
Нюрка: Здравия желаю, капитан Сергеев…А я вот леса сломала.
(Теряет сознание.)
Автор: Палата в медсанчасти светлая и залитая солнцем. Екатерина, Таська сидели у кровати Нюрки.
Екатерина: Все с тобой хорошо. Отлежишься два дня и будешь как новенькая. Везучая ты… ничего не сломала.
Таська: А как же доска?
Екатерина: Говорю же везучая… это как должно было повезти, чтоб на единственный гвоздь напороться. (Уходит).
Таська: Не слушай ее. Она все еще дуется. Как нога твоя? Болит?
Нюрка: Нет, не болит. Да ничего не болит. Я хоть бы сейчас копать да мазать. Не хочу я тут лежать, с этой вон. (Кивает в сторону Екатерины).
Таська: Хватит… Намазались. Теперь только копать… Сергеев Аркадию Ильичу напел, что опасно нас непутевых на леса пускать.
Нюрка: И?…
Таська: А что и? некому мазать… Но там стена одна осталась. Улетит Сергеев – домажем. Ух и противный он.
Нюрка: Да?..
Таська: Что да? Не помнишь что ли… приволок тебя сюда… Ругался. С Катькой ругался. Быстро ее на место поставил. Она еще из-за этого дуется, наверное. А ты давай… Лежи и лечись. А я побегу. Норму мою никто не выполнит. А мне бы за тебя еще чуток покопать.
Нюрка: Не надо… я в отсыпной…
Таська: Лежи уж… в отсыпной она.
Автор: Прохладное утро. Скамейка перед бараком поседела от утреннего тумана. Легкий ветер развивает темные волосы Нюры.
Капитан Сергеев: Здравствуйте, Анна!
(Нюрка вздрагивает от неожиданности и смеется растеряно, невпопад.)
Нюрка: Здравствуйте, капитан!
Капитан Сергеев: Как Ваша нога? Вы уже в окопы?
Нюрка: Да, все зажило! А копать – нога и не нужна… там вот (Показывает ладони) и лопат. А у меня она отличная с ней и воевать можно.
Автор: Ладони были не по-девичьи грубые и избитые. Мозоли успели застареть и приобрести желтоватый цвет.
Капитан Сергеев: (Усмехается) Ну раз воевать можно, то это хорошо.
Анна…
Нюрка: Аня…
Капитан Сергеев: Аня… Разрешите я еще вечером зайду, после вылета… справиться о Вашем здоровье.
Нюрка: (Растеряно) Разрешаю…
Автор: Рука Нюрки стянула не повязанный платок с шеи. Она так и осталась стоять глядя в след удаляющемуся офицеру.
Таська: (Выхоит из барака) Чего стоишь? Пойдем копать? Или ты по санчасти скучаешь…
Нюрка: Нет… не скучаю… я… я иду… иду уже…
Нюрка: (Пишет). Мама, мамочка, здравствуй! Ты мне давно не пишешь. Как у вас? Как Таня и Валя? А у меня все по-прежнему. Только знаешь, мама, здесь, кажется лето теплее. Трава, что не изрыли, душистее. И утром, когда не бомбят, птицы поют громче. И так хорошо. У нас тут летчики стоят. И ты знаешь они такие молодые, смешные. Как Володька сосед. Почти школьники еще. А вот капитан у них строгий. Но тоже молодой. Не по годам у него звание.
Ты знаешь, мама, он так интересно про небо рассказывает. Когда ты высоко в самолете, рассвет раньше становится виден. И день длиннее, как будто, становится. Удивительно, правда?
Мама, пиши мне. Я бы столько тебе хотела рассказать, говорила бы и говорила с тобой. Но у нас отбой. Темно уже.
Пиши мне, мама!
Автор: Жаркая июльская ночь. Ночь была наполнена запахом свежескошенной травы и луговых цветов. Спасаясь от духоты девчонки ночевали в поле за бараком.
Таська: Нюр, смотри, небо тучами затягивает. Сейчас как дождь грянет… Ух…
Нюрка: Не должен… Когда тучи с востока заходят, нечасто дождь идет. Да и в пекло такое дождика хочется.
Таська: Да, хочется… А капитан сегодня приходил?
Автор: Вопрос смутил Нюрку, она замешкалась от неожиданности.
Нюрка: Да… был…
Таська: Опять про самолеты говорил? Про небо и звезды?
Автор: Нюрка обижено фыркнула себе под нос. Она хотела ответить что-то обидное и колкое подруге. Но не успела. Сирена.
Таська: Нюрка, ложись! Ложись! Куда вскочила!
Автор: Кругом гремели взрывы. Строчил пулемет. Испуганные девчонки бежали прочь от бараков. Взрывы… Взрывы… Взрывы… Самый громкий из них забросал Таську и Нюркой сухой, горячей землей. Они лежали неподвижно. В небе ревели самолеты. Наши? Нет не свои…чужой звук, жесткий и наполненный металлическим скрежетом. Через час все стихло.
Нюрка: Тасечка, пойдем…
(Таська сидит на земле, обняв колени, и смотрит в пустоту.)
Нюрка: Пойдем, пойдем… Глянь на меня.
Автор: Слезы катились из глаз Нюрки. Она пыталась растрясти подругу. Привести ее в себя. Вдруг Таська взвилась, как пружина, оттолкнула подругу и издала такой страшный звук, который выражал все горе, весь ужас войны.
Таська: ЫЫЫЫААаааааа!!!
(Рев срывается на высокий девичий крик и плач.)
Таська: Будь ты проклята война!!!
Автор: И снова тишина. Все медленно собирались на месте, где раньше был их барак. Ноги не хотели идти, но было нужно. Посреди толпы на медицинских носилках лежала тетя Тамара. Ее лицо было спокойное, казалось, что она просто уснула и немного улыбается во сне.
Екатерина: К Юрке своему на свиданку побежала. Скучала уж… (Плачет).
Автор: Сивый стоял недалеко, будто привязанный, у сломанной дикой яблони. Он тряс и качал головой, будто пытался сбросить что-то, тихо фыркал, потом заржал жалобно, протяжно и лег, чего раньше не было днем. Все посмотрели на него и в глубине души поняли, что он больше не встанет.
Таська: Нюрка… есть иди, совсем отощала. На тебе лица нет.
Автор: Нюрка сидела у окна восстановленного барака и улыбалась молодому офицеру, который смешно, как мальчишка пытался жестами ей объяснить, что придет в семь вечера, если не будет ночного вылета. Она давно все поняла, но ей нравилось наблюдать за ним. Вылеты случались почти каждую вечер, и приходить ему удавалось очень редко.
Таська: Нюрка…
Нюрка: Иду. (Подруге) Ты чего такая злая? Ты же знаешь, улетит он, и опять не повидаемся.
Таська: И нечего… не привыкай… не время. Ты молодая, глупая. Тебе только по бумажкам восемнадцать…
Нюрка: (Обижено) Девятнадцать через месяц, осенью.
Таська: Да пойми ты, глупая, постоят они тут до зимы, потом в другое место улетят. А того хуже случится всякое может. Война ведь. Это не для любви место. Тем более такой… первой.
Нюрка: Для любви всегда место есть. Любить это ведь дом свой любить, мамку любить, семью, тебя… Всех любить! Как без любви жить то? Для чего? Для кого?
Таська: Для Родины и для победы…
Автор: Нюрке нечего было возразить. Она молча мешала сероватую кашу в миске. А в душе было так горячо и больно…
Капитан Сергеев: Нюра, вы сегодня грустная. Что-то случилось?
Нюрка: Нет, капитан, Вам кажется. Устала на верное. Сегодня душно очень было, мы копали изо всех сил.
Капитан Сергеев: Никакой немец не пройдет.
Автор: Сергеев попытался пошутить. Нюрка вздрогнула от слова «немец», как будто, ее током ударило.
Нюрка: Никакой?…
Капитан Сергеев: Екатерина вас всех взяла под крыло. Не замечал я в ней такого.
Нюрка: Да, она очень изменилась, после того как тетя Тома…
Автор: Нюрка осеклась, не смогла произнести такое липкое слово «погибла».
Нюрка: Она молодец… И ваших всегда ждет, и шумит также: все ли сели…
Капитан Сергеев: Да, голос у нее – позавидуешь… (Остановился) Нюра, посмотрите, солнце садится… Красиво как.
Автор: Нюра обернулась к закату, немного зажмурилась и улыбнулась. Солнце залило ее лицо багряным светом. Завтра будет жаркий день.
Нюрка: Осень… а закат как летом… (Замолкает). Скажите, капитан, вы ведь дольше моего живете, вы видно знаете ответ… На войне любить можно. (Голос дрогнул).
Капитан Сергеев: Можно, Нюрочка, можно… Вот думаете они (Кивает в сторону стоявших самолетов) никого не любят? Да если бы они не любили, они не воевали, они бы не били так неистово врага, не рисковали собой, не смотрели смерти каждый день в глаза. Только из-за того что они любят, жизнь любят, я верю в них и доверяю им.
Молчат.
Капитан Сергеев: (Неожиданно и громко). Нюра (Хватает ее за плечи и поворачивает к себе), а Вы любили?
Нюрка: (Робко) Любила… (Увереннее) Люблю…
Автор: Капитан посмотрел ей в глаза и крепко обнял ее. Она впервые прикоснулась к нему, форма была грубой, пахла пылью и авиационным топливом, но, не смотря, на это она не хотела, чтобы он ее отпускал.
Голос Екатерины:
Прилетели? Все?
Все!
Прилетели? Все?
Все!
Прилетели? Все?..
…тишина…
Автор: На улице моросил холодный затяжной осенний дождь. Нюрка стояла на коленях и торопливо толкала вещи в вещь-мешок, смахивала редкие слезы с лица.
Таська: Ты чего удумала? Куда собралась?
Нюрка: К мамке, а потом воевать. Надоело мне ваши окопы копать. Бьют наших, а мы копаем. Я там больше сгожусь.
Таська: Нюрка, не глупи… Кому ты там сгодишься? Стрелять не умеешь, лечить не умеешь…
Нюрка: Да хоть бы и так. С миной под танк лягу. Немцев с собой унесу…
Таська: Не глупи, Нюрка… Слышишь?
Автор: Нюрка промолчала. Схватила с лежанки ломоть хлеба, припасенный с ужина, и вышла из барака. Таська плелась за ней до самой железнодорожной насыпи. Спотыкаясь в темноте о скользкие мокрые шпалы, Нюрка шла вперед. Таська семенила следом, причитала, уговаривала вернуться подругу.
Таська: Нюрка, Нюрочка… Ну будет, мы здесь нужнее. На кого ты меня оставишь? На кого? А Аркадия Ильича? Он же душой за тебя болеет.
Ускоряет шаг.
Таська: Я понимаю, тебе сейчас горько. Мне тоже капитана жалко… Но он герой, он не мог иначе… Нюрка, да сколько их у тебя еще будет, ты молодая…
Автор: Нюрку будто пронзило молнией, она обернулась, взглянула на подругу, которая, наконец, смогла догнать ее и ухватить за рукав мокрой фуфайки. «Вот она точно никого не любит», – подумала Нюрка. Резко отдернула руку. Таська попятилась назад и шлепнулась на мокрые шпалы.
Нюрка: Не будет! Ничего больше не будет…
Нюрка отдалялась от Таськи, уходя все дальше и дальше в темноту.
Таська: Вернись, Нюрка! (Шепотом, сквозь слезы). Вернись, дура!!! Расстреляют!!! (Громко, во весь голос).
Автор: Рассвет разгорался за окном. В импровизированном полевом кабинете у стола стояла Нюрка, глядя в пол. В углу сжавшись и поджав ноги под стул, так чтоб ее меньше было видно, сидела Таська. По кабинету ходил Аркадий Ильич, почти забывая опираться на трость.
Аркадий Ильич: Да как ты удумала такое? А если бы не с нашего гарнизона, а другие тебя остановили? А если бы не Таисия? Анна, чего же это ты? Да что мне с тобой делать?
Нюрка: (Подняв глаза). К стенке… Чего еще?
Аркадий Ильич: (Останавливаясь) Не дождешься, патроны на тебя тратить не дам. (Подходит ближе). Знаю я, больно тебе, и мне больно… Мне как кусок из сердца вырвали… И так каждый раз. И как больно мне, что я тут с девками окопы копаю, а не там, на передовой со своими… Знаешь как больно… Только делать мне нечего… Долг он и есть долг. И платить его нужно. И не важно как: там, под пулями… или здесь в тылу… Чтобы наши бойцы знали, что за их спинами поддержка, чтобы знали за кого они воюют, чтобы знали, что любят их тут…
Автор: Нюрка вскинула голову вверх, казалось, что из ее груди сейчас вырвется крик… Но тишину ничего не нарушило. Она тихо подошла к углу, где стояли старенькие штыковые лопаты, взяла, одну не выбирая и пошла к дверям.
Аркадий Ильич: Нюр, (Нюрка останавливается, но не оборачивается) после войны сына в честь Сергеева назови… Он тоже будет защитником и героем… Нюрка выходи. За ней схватив лопату, бежит Таська.
Эпилог
Автор: Война – это страшно, война – это горе,
Война – это жизнь для обычных солдат,
Война – это песня меж вылетов в хоре,
Слова ее в память ушедшим звучат.
Вы видели лица в момент постаревших
Совсем молодых ещё матерей?
Вы знаете, как в самолете горевшем
Остаться снарядом для чужих батарей?
А как по весне быть впервые влюбленным?
Так ярко, так чисто, что не передать…
И быть той весной в полях погребенным…
И глаз её ясных уж не повидать
Как рвутся снаряды, ломаются жизни…
Как плачут в рукав тайком мужики…
Как будут служить они верой отчизне…
За правду стоять и Победу нести…
А песня летит… и летит над полями,
Над городом нашим, над нашей страной
Великой, свободной, любимою нами…
И подвиг народа он вечно живой…
