Я до сих пор со страхом вспоминаю те события. То был невыносимый ужас,
терзавший мой разум каждый чертов день. Порой меня одолевает чувство, что я сойду
с ума, если произошедшее останется только у меня в голове. Нéчто не давало мне
смелости записать это до сих пор. Однако больше я так уже не могу, я обязан как-то
изложить это.
Всё началось далёкой зимой в забытом всеми богами городишке на окраине мира.
Пара серых пятиэтажек, большое количество частных домиков, школа и большая
детская площадка, которая для нас была домом лета. Со всех сторон город был
ограждён лесом. С востока на запад текла бурная река, отделявшая жителей от
внешнего мира, через которую был построен мост, являвшийся единственным путем в
мир. Для нас, детей, тот берег был запретной территорией.
В один из снежных дней пропала девочка Эльза, которую я едва знал. В
расследовании участвовали два полицейских из ближайшего крупного города, которых,
судя по всему, отправили сюда в качестве наказания. Не знаю, как проходило это
расследование, но каким-то образом они решили, что девочка сорвалась с моста, и её
утащило бурное течение. Родители Эльзы безоговорочно верили служителям закона и
согласились с тем, что их дочурка нарушила основной закон для детей этого места.
Спустя пару недель после этого исчезновения, у нас на площадке стал появляться
новый человек. Поначалу мы просто наблюдали за ним. Несмотря на довольно сильный
мороз уже отступающей зимы, парень был одет лишь в слегка великоватый свитер,
узкие джинсы и черные кеды. Его голову украшали длинные, огненного цвета волосы –
таких я больше не встречал за всю жизнь. Меня поразили его голубые, бездонные
глаза. Глядя в них, я не видел души человека, а будто погружался в бездну зрачков,
пропадал в чёрной дыре, повисшей на ярком летнем небе. Интерес к нему пробил меня
и остальных до самых костей — во-первых из-за того, что это первый раз когда у нас
появился новенький, во-вторых, из-за его, безусловно, удивительного вида.
Наконец, мы решились на знакомство. Уже не помню, какое количество раз
подходили к нему с тщетными попытками поговорить, но он нас будто не замечал, и
лишь молчал всё время. Не издавав ни единого звука при нас, он лишь продолжал
играть в другом углу площадки, за что мы стали называть его Немым.
Через примерно месяц после его появления, мы оставили все попытки с ним
познакомиться. Немой стал просто маленькой и тихой частью нашей жизни, иногда
появляясь на площадке за какими-то своими нуждами. Никто не знал, кто его родители,
где он живет, откуда явился. Немой никого не раздражал и ни у кого не вызывал
симпатию, просто существовал где-то рядом. Так продолжалось до июня.
12 июня 1984 года. Стоял знойный летний день. Собравшись вчетвером – я, Жека,
Зак и Кобэ решили отправиться к Обрыву – месту, пожалуй, самому интересному в
этой дыре. Обрыв, как мы его окрестили, представлял собой возвышенность у берега с
крутым песчаным склоном, усеянным камнями и уходящим к самой реке. Мы довольно
часто устраивали там что-то вроде пикников, а в столь жаркий день было бы грехом не
оказаться там.
Стоит сказать, что за несколько дней до этого прошел самый ужасающий ливень из
всех, которые я, пожалуй, когда-либо видел. Ветер гнул вековые сосны, бешеный
ливень вместе с градом оставляли на теле раны, стоило только выйти на улицу. У
многих построек вышибло окна, два дома сгорели дотла после удара молнии.
Поговаривали, что из одного дома никто не смог выйти и его обитатели сгорели
заживо. Безусловно, такой ливень не оставил и следа от бывших дорог, но два жарких
дня обожгли грязь, которая теперь стала твёрже бывшей дороги.
Путь наш пролегал сначала по главному деревенскому тракту, переходящему в
мост во внешний мир, а затем резко уходил лесной тропинкой направо, вдоль берега.
Переход занял у нас около полутора часов, и вот, около полудня, мы уже расстилали
полотенце (в тот день оно выполняло роль скатерти), доставали еду и настольные
(наземные) игры.
Ближе к вечеру, по небу стали ползти иссиня черные тучи, заставившие нас начать
собираться. И всё было бы как обычно, если бы не это чёртово животное… В
последний момент перед уходом Жека увидел на противоположном берегу олениху с
красными как кровь глазами и шерстью темнее самой черной ночи. Я смог наблюдать
этого фантастического зверя лишь миг, но этого более чем хватило, чтобы восхищение
и страх сковали моё сердце. В мгновение ока олениха исчезла в кустах, оставляя за
собой лишь выжженную дочерна траву, будто своим прикосновением она поглощала
саму жизнь.
И, само собой, такой поворот событий не мог оставить Жеку равнодушным – он
будто зачарованный пошел за зверем и чуть было не свалился в реку, если бы Зак не
подхватил его. Но Жека вырвался из крепких объятий друга, рывком оказался у края
Обрыва и, скользя по песчаному склону, начал спускаться к реке. Оказавшись внизу, он
стал перебираться на другой берег – самое запретное место из всех существовавших
для нас.
Пожалуй, слово «поразились» и в меньшей мере не опишет состояние меня, Зака и
Кобэ на тот момент. Действия Жеки для нас казались не то что безумными, а
фантастически невозможными. Спустя несколько мгновений оцепенения, мы с Заком
тоже сошли с ума в каком-то смысле, потому как решили не бросать нашего безумного
дружка. Кобэ всячески пытался нас отговорить, используя даже самые глупые
отговорки, но нас это не останавливало – в одиночку Женя имел куда больше шансов
пропасть. По истечении перепалок и оскорблений, которые шли, кажется, вечность, мы
с Заком спускались вслед за Женей, в то время как Кобэ остался охранять наши вещи.
Безумие началось – нечто заставило трёх детей перебраться через бурную реку,
нарушая главнейший запрет.
Когда мы оказались на соседнем берегу, Жеки в поле зрения уже не было, но на
фоне ярко-зеленой летней травы четко выделялся черный след, оставленный черной
оленихой, по которому мы и начали следовать. Не знаю, сколько мы тогда шли, а
местами и бежали, но когда я заметил где кончается след, верхушки деревьев уже
окрасились в солнечно-оранжевый цвет, предвещая конец заката и начало грядущей
ночи. Черный след обрывался перед большим холмом, внутрь которого вела небольшая
(будто специально для детей) и ржавая дверь. Около неё на коленях стоял Жека и
долбился в неё кулаками. Как только мы были замечены, он начал кричать:
— Туда! Она ушла туда! ОЛЕНИХА!!! Она ушла туда, нам надо попасть туда!
Так как никто из нас не хотел просто так проделать этот путь ради
тупика, само собой, мы начали пытаться открыть эту дверь. Сколько только раз мы не
пытались открыть её: дёргали по отдельности, вдвоем, всё вместе, использовали
рычаги, но дверь, никак не поддавалась. Где-то спустя час тщетных попыток, мы
отчаялись и приняли версию, зародившуюся ещё вначале, о том, что она заперта
изнутри. Перед тем как уйти совсем, Зак врезал огромной дубиной, которую нашёл
неподалеку, по двери, и та распахнулась резким порывом наружу, отбросив бедолагу на
пару метров назад. В контексте всей ситуации, наше удивление было уже не таким
сильным, но вот интрига зашкаливала как никогда. За дверью царила кромешная
темнота, а всё что мог увидеть глаз – начало лестницы, спускавшейся в этот мрак.
Заранее было решено по возможности идти вдоль левой стены и держаться друг за
друга. Ничего, способного осветить нам дорогу, не нашлось, поэтому приходилось
опираться только на осязание. Первым внутрь зашёл Зак, далее — я, а позади — Жека.
Дверь бункера мы решили не закрывать, но стоило нам спуститься по лестнице, как
дверь с грохотом захлопнулась так же внезапно, как и открылась. Впервые за весь
поход по мне прошла маленькая дрожь страха, но дороги назад не было.
Поначалу робко, но с каждым шагом всё более уверенно мы шагали по
бесконечному коридору, не зная куда и не зная зачем. Поворот налево, долгий проход
прямо, развилка, поворот направо, ещё раз направо, налево, прямо, направо… казалось
этим развилкам не будет конца, но, спустя какое-то время ходьбы, впереди, за
очередным поворотом забрезжил слабый свет. За углом мы увидели приоткрытую
дверь, внутри которой что-то светилось. Интрига росла. Уверенным ударом ноги Зак
распахнул дверь и мы трое стали единственными, кто когда-либо видел, что было за
той дверью.
Нам открылась небольшая круглая комната с радиусом не более двух метров. На
полу чем-то темным были нарисованы несколько странных звёзд, заключённых в
окружность из каких-то древних надписей или чего-то подобного. Вдоль окружности
стояли свечки, света от которых едва хватало, чтобы осветить пол. В самом центре
комнаты находилась небольшая фигура в черном балахоне, повёрнутая к нам спиной.
Она повернулась, и мы увидели, кто это.
Из-под большого темного капюшона, сквозь яркие как солнце волосы на нас
таращились два бездонных голубых глаза. На лице Немого проступила безумная
ухмылка. Затем он будто в конвульсиях начал содрогаться, при этом издавая странные
скрипучие звуки. Это был смех. Смех, которому не давали воли неработавшие
голосовые связки. От этого мерзкого звука свечки будто получили силу, вспыхнули
ещё ярче и осветили противоположную нам стену. На ней обнаженная и распятая
висела Эльза. Жеку вырвало. Зак упал на колени и заплакал. Я на миг потерял
возможность мыслить, но вдруг мелькнула надежда на то, что её ещё можно спасти!
Я выхватил палку из обмякших рук Зака и уже замахнулся, чтобы кинуть её в
Немого, но тот неожиданно перестал “хохотать”, достал свою правую руку и с
безумными глазами начал грызть её. Он впивался зубами всё глубже в плоть, пока не
раздался хруст, оповещающий о разломе кости. Спустя пару укусов после этого
мерзкого звука, кисть парня упала на пол, в самый центр комнаты. Пятно крови
растекалось по полу. Я замер, поверженный страхом. Немой стоял с ухмыляющимся
ртом, полным крови, когда внезапно его что-то выгнуло лицом к потолку. Пока его
трясло в новых непонятных судорогах, тело Эльзы и кисть Немого мгновенно
полыхнули и сгорели за считанные мгновенья. Она даже не успела вскрикнуть. Тогда
Немой прекратил дёргаться и посмотрел мне в глаза. Его белки стали черными, а из-
под век текла бурая кровь. Мерзкая ухмылка исчезла, превратив рот в маленькое
окровавленное отверстие на лице. Внезапно свечи почти потухли, будто сжались
перед огромной силой.
Я еле угадывал силуэт Немого, когда они посмотрели на меня. Два огромных
красно-оранжевых глаза смотрели на меня в упор. Как вода в песок, в меня начал
втекать настоящий первородный Ужас. Ужас, источником которого были не страшные
глаза, а силы, породившие их обладателя. Ужас, сводивший мышцы и не дававший
голосовым связкам издать даже малейший крик. Ужас, заставлявший проступать по
всему телу холодный пот и уносивший весь разум в настоящий ад из боли и страданий.
Ужас, которого никто из смертных никогда не испытывал.
Мне казалось, что Он смотрел на меня вечность. Оборвался этот кошмар бурей
пламени, которая охватила всю комнатку. В этот момент меня что-то дёрнуло назад, и
вместо того, чтобы нестись по коридорам, я вылетел из двери бункера, поспешно
захлопнувшейся за мной. Мысли были лишь о том, как добраться до города. Чудом
найдя дорогу, я бежал как бешеный.
Спустя некоторое время бега, я попал обратно, к себе домой. Честно говоря, ещё на
подходе к городу во мне начало зарождаться некое сомнение, но войдя в собственный
дом, я понял причину его появления – никого не было. Совершенно. Весь город стал
абсолютно пустым. Стало страшно. Возможно, это даже очень слабое слово, чтобы
описать мои эмоции. До ближайшего крупного города, да и вообще во внешний мир,
дорога лежала через тот самый лес, в который я более идти был не намерен. И я остался
здесь. Вам покажется это безумием, но иного варианта судьба (или кто там за это отвечает) мне не оставила. Прошло 80 лет со времени тех событий, и за это время я не видел ни единого человека. Будто про наш
городок все успешно забыли… забавно.Но я знал, что это правда. Я знал. Я знаю.
