Забытая часовая башня на окраине деревни навевает ужас. Скрипящие половицы, обрушившиеся двери и лестницы, сырые коридоры… Заросшие паутиной углы медленно разлагаются на части. Но есть один человек, которому эти жуткие картины приходятся по душе. И это — мой дедушка.
Недавно мы с братом приехали в деревню, которая располагалась неподалеку от заброшенной часовой башни. В нашем возрасте дети очень любили исследовать разрушенные постройки, и мы были не исключением. Узнав от деревенских ребятишек про часовую башню, мы побросали свои рюкзаки в домике дедушки Неки и побежали на окраину деревни.
— Даня, ты взял фонарик? — на бегу спросила я. Мальчик в ответ помахал рукой с зажатым в ней колечком от фонарика. Наконец, мы предстали перед высокой башней.
-У-ух, громадина… — прошептал Данька, чуть не уронив горящий фонарик в лужу.
— Ты что творишь ?! — возмутилась я. — У нас только один фонарик, мы же в темноте… Братец заткнул мне рот ладонью. Я моргнула: « Что ?»
Нужно сказать, что мы с Данькой часто понимали друг друга без слов. Например, когда на уроке все пишут контрольную, мы мысленно сверяем свои ответы.
Однажды бабушка отвела нас купаться на речку. Я не умела плавать, и Данька обещал меня научить. Когда бабушка задремала за газетой на берегу, я решила сплавать в недалекие камыши. Но сильное течение отнесло меня на центр реки. Услышав мои крики и бульканье, Данька кинулся в воду. Его чистая глаженая одежда вмиг промокла до ниточки, но он не сдавался. Схватив меня за руки, братишка взвалил мое тело к себе на плечи и поплыл к берегу.
Бабушка очнувшись ото сна, ахала и охала. — Деточка моя, да как же ты! Да зачем же ты!
Данька сидел на песке и сушил свою футболку. Он подмигнул мне и улыбнулся своей белоснежной улыбкой. В тот миг мне так хотелось сказать это: «Я люблю тебя, братик!», но сердце бешено колотилось от страха.
И вот сейчас Данька вновь спасает меня от чего-то. Он шепнул мне на ухо одними губами: — Кто-то идёт. Я потушила фонарь и замерла. Данька прижался к стене башни. В башне послышались шаги. Кто-то спускался по старым ступеням; они скрипели и вздрагивали от каждого шага. Дверь, со своеобразным звуком, отворилась, и оттуда вышел старик.
Скажу честно — он не был таким уж и стариком. Так, пожилой человек, лет пятидесяти пяти. Мы с Данькой застыли на месте с разинутым ртами.
— Дедушка Нека?! — в один голос воскликнули мы.
Дедушка усмехнулся, почесывая серебристую бородку. В руках он держал запыленную стрелку от часов. Данька отошел от стены и достал из рюкзака спички, чтобы зажечь наш керосиновый фонарик, но Нека остановил его. Взметнув вверх стрелку от часов, дедушка воскликнул:
— Солнце, свет нам покажи, лунный луч во мгле найди!
Пыльная стрела вспыхнула, будто ярким пламенем, озарив всё вокруг. И увидели мы, что не старой изнутри была башня та, а старинной. Узорчатые окна и мраморные лестницы сияли голубизной. Данька так и охнул. — Как же так? Я же только что видел разрушенные стены, что произошло? — А это, детки — волшебство времени, — загадочно пробормотал Нека Любавский.