1.Амелия дождалась свою маршрутку и заплатив за проезд, приземлилась на место у окна. За окном погода была штормовая, шëл снег, и Амелия сильно продрогла, стоя на остановке. Предвкушая долгую дорогу в тëплом трамвае, с любимой музыкой, она устроилась поудобнее и достала наушники. Вскоре она стала замечать странные вещи. Снег настолько усилился, что за окном, кроме белой искрящейся пелены, не было ничего видно. Плохая дорога, по которой она должна была ехать, пропала, пропало вообще ощущение, что она едет. Амелия оглянулась на остальных пассажиров. По их тревожным взглядам она поняла, что эта поездка будет самой удивительной и странной в их жизни. Амелия постаралась отбросить тревожные мысли, и стала вслушиваться в слова песни. Но слова и мелодия ускользали от неë, путались с мыслями, прятались за несущейся снежной стеной, витали в воздухе дразнили еë разум… Стало душно. Амелия уже не сомневалась, что едет не по городу. Вдруг снежный поток за окном резко оборвался, и пассажиров ослепила небесная голубизна. Все вскочили. Амелия бросилась к водителю. Она в ужасе отшатнулась, увидев постепенно растворяющуюся фигуру водителя. Автобус внезапно остановился и толпу, сгрудившуюся у дверей, сбросило на пол. Потерявшая равновесие, Амели ударилась о поручень и потеряла сознание.
Что-то нестерпимо слепило глаза. Голова раскалывалась. Амелия с трудом поднялась и села. Вокруг, куда не глянешь, всюду были двери. Старинные, с рельефами и изображениями дриад и горгулий, каменные, больше похожие на ворота в замок, дверцы шкафа, обыкновенные современные и даже раздвижные, как в супермаркете. Амели поднялась и посмотрела внимательнее. Кроме дверей, больше ничего не было. Ни стен, ни пола, одна голубая масса, но над ними светило большое, не греющее Солнце. Вдруг одна из дверей, маленькая, деревянная, увитая плющом, засияла. Девочка лет девяти, завороженно к ней подошла и приоткрыла. Сквозь появившуюся щель видно было зелëный луг. Девочка юркнула в проëм, и дверь с громким хлопком исчезла. Рядом засияла железная дверь. В ней скрылся высокий, худощавый, как с карикатуры, мужчина лет тридцати. Амелия подошла к двери, стоящей за еë спиной. Это была дубовая, окаймлëнная позолотой дверь. Тут и она засветилась. Знавшая, что надо делать, Амели схватилась за круглую ручку и повернула еë.
Пред еë взором появился высокий, сводчатый потолок с огромной хрустальной люстрой. Дверь за ней с щелчком исчезла. Она оказалась на краю пëстрой толпы. Зал был огромный, времëн императоров. За окном была глубокая, звëздная ночь. Амелия втиснулась в толпу и стала продвигаться в середину зала, где приметила трон. Вскоре она оказалась у него. Увидев, кто восседает на троне, Амелия смутилась. На престоле сидел, облокотившись на ручку, Пётр I. Он смотрел поверх голов и задумчиво постукивал длинными пальцами. Амели оглянулась. Вокруг неë кружились в танце личности, оставившие свой след в истории! Ломоносов, Бестужев-Рюмин, Дашкова, Суворов, Екатерина Великая, Витте, Братья Орловы, Александр I, Павел I… Поодаль водили хоровод четыре сестры и их здоровый брат, дети Николая II…. Лица с неимоверной скоростью сменяли друг друга и мелькали перед Амелией. Среди дам, одетых в жëсткие корсеты, и кавалеров, увешанных орденами, мелькнуло яркое пятно. Оно лавировало между парами и спешило к противоположной стене, где была единственная дверь. Амелия устремилась за ним и проскользнула в закрывающуюся дверь.
Яркое пятно оказалось боярином времëн княжеской и царской Руси. Сама комната, куда попала Амели, была палатой Царя. Сводчатый потолок был весь расписан тëплыми, огненно-солнечными цветами, искрящимися огоньками мелькали солнечные зайчики. Перед Амелией простирался стол с разнообразными яствами. За столом сидели бояре, дворяне, князи, цари…. Был даже легендарный прародитель династии Рюриковичей — сам Рюрик. Во главе стола никого не было, все сидели рядом. Стол был поделëн на женскую и мужскую сторону. На женской стороне были жëны царей, их матери, сëстры. Амелия с восхищением разглядывала ожившую историю. В отличие от прошлой комнаты, тут собравшиеся сразу заметили Амелию. Князь Владимир Ясно Солнышко легонько кивнул своей бабушке, та встала и жестом пригласила Амели идти за ней.
Они шли по длинным коридорам, и статный силуэт княгини Ольги, которая вела Амелию, иногда пропадал за поворотом. Но вот они дошли до широкой, расписной двери. Амелия тихо шепнула: «Спасибо». Ольга улыбнулась. Амели распахнула дверь и оказалась в большом конференц-зале. За длинным столом сидели политические деятели двадцатого века. Когда вошла путешественница по историческим эпохам, они, не говоря ни слова, переглянулись и воззрились на Амелию. Она немного смутилась стольким обращëнным к ней взглядам, быстрым шагом прошла мимо стола к противоположной двери и толкнула еë.
Амели больно ударилась о потолок. Она оказалась в помещении, похожем на землянку. Посередине стоял деревянный, грубо сколоченный стол, на нëм была единственная тусклая лампа, лежал план. Вокруг карты столпились люди и что-то бурно обсуждали. Когда вошла Амели, они обернулись к ней, прервали разговор и подошли.
Люди смотрели на Амелию добрыми глазами, в глубине которых крылись усталость и тоска. Они были одеты кто то в новую, кто то в старую, поношенную военную форму. Амели протиснулась между солдатами и подошла к столу. На столе лежал план местности, и снизу, в углу карты, была подпись — «1944 г.» Амелия обернулась к солдатам. Она знала только имена героев, но не знала, как они выглядят. Тут, куда она попала, внешность сама подсказывала имя. Вдруг справа от неë что-то зашуршало. Она обернулась и увидела детей. Это были дети-партизаны. Самые младшие из них с любопытством разглядывали пришлую девочку. Инженер, Карбышев, обратился к ней.
— Девочка, это мы отправили за тобой небесный трамвай, нам нужна твоя помощь.
М-моя? Почему я? Я.. Я ведь могла войти в любую другую дверь, когда нас оставил трамвай. — Амели смутилась и удивлëнно смотрела на взрослых. Но не будем отрицать, ей польстил такой выбор.
— Любая другая дверь не открылась бы тебе. — вставил Мамкин, герой — лëтчик. — А выбрали тебя, потому что…
— Ей это знать не положено! — Евдокия Завалий оборвала Александра на полуслове. — Иди за нами.
— Как девчушку то зовут? — спросил Иван Кожедуб и дружелюбно улыбнулся. — Скажи.
— Амелия.
— Красивое имя.
Евдокия взяла со стола свечу, зажгла еë и направилась к выходу. Тут к Амелии подошла миловидная девушка, с кудрявыми, светлыми волосами. Она взяла Амели за руку и представилась.
— Лида.
Они долго поднимались по лестнице. Амели и Лидия шли позади всех, и уже успели подружиться.
— Лида, ты… ты ведь тоже герой?
— Да. Я лëтчик. Знаешь, что помогает в бою?
— Что?
Лидия прикрыла глаза.
— Цветы. — Она посмотрела на Амелию. — Я с собой в самолëт беру полевые цветы.
Амелию осенило.
— Ты — Белая Лилия?!
— Угадала.- Белая Лилия задорно улыбнулась.
Амелия хотела обнять Лиду, но, знаете, пока поднимаешься, не очень удобно обниматься.
Наконец лестница кончилась. Двое высоких дюжих солдат протянули руки к потолку и открыли люк. По очереди все подходили к люку, их снизу подталкивали сильные руки, а сверху подхватывали. Амели была самая последняя. На миг она повисла в воздухе, и тут же была втянута наверх. После полумрака, царившего в подземелье, дневной свет больно резал глаз. Когда глаза привыкли с свету, Амелия увидела, что стоит в лесу. Трава ярчайшего зелëного цвета была мягка. Высокие сосны устремлялись ввысь и словно Атласы, подпирали небосклон. Стройные берëзы, заплетëнные лентами, красовались перед рябинами, но и те, горделиво подняв кроны, кичились рдяными, алыми серьгами. Солнце обильно заливало тëплыми лучами просторный лес. Среди стволов бродили парами люди. Кто в пышных, увешанных бриллиантами платьях, кто в военной форме, кто в официальном костюме. Тут кто то положил руку на плечо Амели, и проговорил:
— Только здесь разное время может слиться в единое…
Амели обернулась и увидала Георгия Чичерина, «Рыцаря ХХ-го века»
— Где мы?
— А разве ты не видишь? Мы в лесу.
Вдруг позади раздался крик.
— Ах, моë платье! C’est horrible! Эта противная трава окрасила шëлк! La gouvernante, emmenez-moi à l’appartement! Лорд не должен меня узреть в неподобающем виде!
Дальше знатная дама причитала на французском языке, брезгливо подобрав подол.
Пока Амели и Чичерин наблюдали за разыгравшейся трагедией, к ним подошла Лидия и отдала честь Георгию Васильевичу.
— Амели, пойдëм.
Амелия последовала за Лилией, и они снова оказались возле их спутников. Амели подошла и наконец спосила:
— А какая помощь от меня нужна?
Евдокия Бершанская оглянулась на остальных, подозвала своих «Ведьмочек» и произнесла:
-Ал…Амелия ведь, да? — после кивка Амели она продолжила -У нас беда. Пятеро детей из любопытства открыли коридор отсюда в твоë время и потерялись там. Их имена: Ярослава, Иван, Франц, Карла и София, им всем по шесть-семь лет. Мы сами не можем туда выйти, поэтому нам понадобился человек с Земли. Мы отправили наш Небесный трамвай за тобой, он как раз шëл в рейс на Землю. Держи, это переместит тебя домой и обратно. — Евдокия вложила в ладони Амелии изумрудный шарик, светящийся изнутри. — Брось его о пол, и переместишься. Но он работает только один раз, сейчас тебе придëтся искать созданный детьми временной коридор.
Кто-нибудь может пойти со мной? — Амели с надеждой посмотрела на Лиду.
— К сожалению, нет. Мы не имеем права приходить к вам. А дети стащили из кабинета Менделеева шар и игрались с ним. Госпожа Державина видела, как Софьюшка случайно уронила мячик на траву…
Амелия крутила в руках шарик. В голове роилось много мыслей. Как она узнает детей? Где коридор? Куда она попадëт? В свой город или вообще в другую страну? Где сами дети? Вопросы громоздились друг на друга. Но раз именно еë позвали, она справится, Амели это точно знала.
— Девочки, отведите Амелию к порталу.
«Ночные Ведьмы» или как их называли свои — «Ласточки» направились с Амелией вглубь леса. С ними пошла и Лилия. Вскоре они оказались у мощного векового дуба, всего обросшего пушистым мхом. Амелия невольно залюбовалась лесным гигантом и… оступилась. Она будто попала в мутное, но странно насыщенное цветами тëплое озеро. Послышались испуганные голоса, крики, но приглушëнно, сквозь воду. Всë глубже погружаясь, Амелия не пыталась всплыть.
— Скоро дети вернутся домой…
2. Я проснулась у себя в кровати. Ничего не болело, под одеялом было тепло и уютно. Я повернулась к стенке и попыталась обратно уснуть. Но какая-то навязчивая мысль крутилась в голове, мешая спать.
Скоро дети вернутся домой…
Эта фраза, как крючок, зацепила ускользающую мысль. Я вмиг вспомнила, где была только что. Вспомнила потерявшихся детей и моë задание. Я продрала глаза и рывком села на кровати, пытаясь догадаться, где могут быть ребятишки. Но вдруг меня осенило.
А не сон ли это?
Мне стало не по себе. Я чувствовала, что это было не сновидение, но здравый смысл отрицал такую возможность. Я нашла компромисс — ждать сигнал от друзей. Окончательно проснувшись, я вышла из своей комнаты и пошла на кухню. На кухне, в зале, в комнатах никого не было. Я посмотрела на часы. Было пол-одиннадцатого. Через час должны были начаться уроки. Я вернулась на кухню чтобы вскипятить воду. Взяв в руки чайник, я направилась к крану и набрала воды. Идя обратно, я бросила взгляд на висящее на стене зеркало и остановилась, как вкопанная. Вместо моего лохматого отражения в нëм мелькнула Евдокия Завалий. Вдруг стекло запотело и на нëм стали появляться отзеркаленные буквы. «Зайди в гостиную и открой запертый на ключ комод.» Я удивилась. В этот комод мне нельзя заглядывать, но я давно знала, что там лежат бумажные пис ьма и бабушкины драгоценности. Я с чайником в руках бросилась к полке, на которой лежал ключ. Случайно оставив чайник на полке, я подошла к старому дубовому комоду, вставила в замок тяжëлый ключ и повернула его. Поверх всех вещей лежало запечатанное письмо, как догадалась я, адресованное мне. Я разорвала ветхий конверт и достала что-то полупрозрачное и невесомое. Обернувшись к зеркалу, я увидела следующие слова: «В конверте находятся Изображения потерявшихся, возьми их с собой.» Стекло прояснилось, и я теперь видела только своë отражение.
На улице ярко светило солнце, искрились сугробы и никого не было. Я шагала к школе, размышляя, где мне искать детишек. В кармане бледно мерцал зелëный шарик. А в портфеле у меня лежали Изображения. Изображения — это воздушные, почти не осязаемые портреты детей из удивительного материала. Это нечто похоже на цветной, но очень бледный туман. Дети оказались разного времени и сословий. Ярослава — кареглазая, бойкая девочка из славянской деревни дохристианской Руси. Иван — веснушчатый светловолосый мальчик, сын крестьянина-земледельца. Франц и Карла — тëмненькие кудрявые брат и сестра, похожие друг на друга как две капли воды, одеты богато и модно для XIX века. София — простая городская школьница дореволюционного времени. Грустные небесные глаза Софьюшки особенно запали в душу. Знать, непросто ей жилось. Вдруг мой взгляд остановился на странном отпечатке на снегу. Я нагнулась и пригляделась. След был не сплошной, а какой-то плетëный… Лапоть. Я подняла голову. Цепь следов вела к школе. Рядом были похожие следы, но побольше. Остальных не было видно, дорога затоптана людьми. Я побежала, но возле школы следы пропали в гуще снежной и грязной тропы. Я поразмыслила, куда могли пойти дети, оказавшиеся в незнакомом, чуждом им мире. Скорее всего, они где-то спрятались. Вдруг меня озарило. За школой ведь есть подвал, он всегда открыт, но там темно. Я отправилась к нему.
Заходя в подвал, я предварительно включила фонарик на телефоне. Он освещал небольшое пространство, но его света было достаточно, чтобы рассеять темноту. Я ступила на пол, и чуть не упала. Он оказался покрыт коркой льда. «Ох, как я не завидую детям» пробормотала я, но вдруг услышала шорох и возмущëнный торопливый шëпот за обломками старых парт, сваленных сюда за ненужностью. Я, тихонько скользя по льду, подкралась к партам. Отведя фонарик в сторону, чтобы не напугать детей, я зашла за груду. На полу был разложен заледеневший брезент, а на нëм сидели, прижавшись друг к другу, дети. Они смотрели на меня испуганно и дрожали от холода. Их летняя одежда почти не защищала от холода и промозглости. Ярослава в суконном сарафане с расшитым ярко-красным широким поясом, длинные русые волосы заплетены в крепкую косу. В девочке чувствовалась исконная русская закалка и нрав. Франц кардинально отличался от неë болезненным видом, тонкими чертами лица и странной бледностью на фоне тëмных глаз и смоляных кудрей. Одет в элегантный сюртук и брюки. Иван — светловолосый задорный мальчуган с рыжими веснушками на вздëрнутом носике. А Софья в школьном коричневом платьице и жидкими выцветшими волосами. Они хоть и заплетены в две тонкие косички, но сильно лезут на лицо и прячут большие голубые глаза.
— Привет… Я Амелия, не бойтесь.
Я достала из кармана шарик.
— Смотрите.
У детей загорелись глаза. Они удивлëнно и радостно посмотрели на меня, улыбнулись посиневшими губами и протянули руки к шарику, чтобы убедиться, что я им не кажусь. Я дала Ивану шарик. Он аккуратно подхватил его, рассмотрел и отдал Ярославе. Дети своими маленькими пальцами касались шара с большой осторожностью и благоговением. Так шарик прошëл по всем рукам и вернулся ко мне.
— Ну, готовы вернутся домой?
— Нет! — неожиданно вскричали дети.
— Почему? — я от удивления присела к ним.
— Карла пропала… — грустно ответила Софья.
— Как?! — у меня перехватило дыхание.
Я совершенно растерялась. Где еë искать? Как она пропала? Да и в школу надо.
— У вас рычащие красочные чудища бегают и едят людей, а люди сами заходят в пасти! Одно чуть нас не поймало, но вдруг из нутра вылез чудный человек в несуразной одежде и спросил, почему мы ходим одни. — тараторил Франц.
— А мы уже большие! — подхватила Ярослава — Я ему так и ответила! А он знай молвит, что мы с утренника из детского сада. Вот як с ним толковать?!
— Так где Карла?! — нервно поторопила я их.
— Потом всë затряслось, и нам явилось громадное грязное чудовище с лапой спереди. — «трактор» мелькнула у меня мысль. «Это они ещë самолет не видели» — Карла закричала и опрометью кинулась прочь. Мы побежали за ней, а за нами человек. Вскоре мы потеряли Карлу из виду, и нам пришлось хорониться от юродивого. У вас тут все такие?
— Так значит, она испугалась… — я посмотрела на часы. Пятнадцать минут двенадцатого, а у меня замëрзшие дети и вторично потеряшка. — Так, вас надо обогреть. Благо, дом рядом.
— Я не выйду снова к монстрам! — с ужасом пролепетала Софья. — Мне холодно…
Я прижала к себе Софьюшку.
— Потерпи немного, скоро согреешься.
Мы потихоньку выбрались из ледяного подвала. Дворами, переулками я их вела к дому. Они то с любопытством, то со страхом рассматривали город. Я им старалась всë объяснить и успокоить. Прохожие смотрели на нашу процессию по-разному. Со смехом, с осуждением, с удивлением, с любопытством. Я старалась не обращать внимание на их смешки. Но вот мы в моëм подъезде. Мы почти дошли до четвëртого этажа, и тут из противоположной двери вылетает сосед с портфелем, спешащий на работу. Серое пальто его расстëгнуто, сам он в клетчатой рубашке и в брюках. Он чуть не сбивает Ярославу, но она вовремя отскакивает в сторону. Сосед останавливается, и с недоумением смотрит на мой детский сад.
— Здравствуй, Амелия, кто это с тобой?
— М-м-м, Александр Витальевич, это…. Дети из детского сада, который на углу, знаете? — Александр кивнул головой и посмотрел на часы — У меня там тëтя работает, а у них сценка, видите костюмы? Но не хватает пары вещей, и я с ними быстренько ко мне домой сбегали, недостающие вещи примерить. — я сама себе удивилась, что я так быстро и уверенно умею врать. — Мы торопимся. До свидания!
Я открыла квартиру и запустила детей. На часах было уже 11:25.
— Так, грейтесь. Можете присесть к этой белой штуке под окном, но не прижимайтесь, она горячая. Ничего не трогайте, если голодные, возьмите что-нибудь со стола. Я постараюсь поскорее прийти.
Они радостно кивнули. Я понимала, что поступаю ужасно опрометчиво и легкомысленно, но иного выхода не было. Я ещë раз осмотрела комнату и детей, тяжело вздохнула и помахала им. Закрыла квартиру. Лишь бы всë обошлось.
В школе всë стабильно и обыденно. Уроки, домашка, одноклассники. Лишь я весь день просидела как на иголках. Ни на одном уроке не могла сконцентрироваться. Маялась, беспокоилась, нервничала, чтобы дома они ничего не учудили. Но больше всего меня беспокоила Карла. Вдруг еë уже нашли и забрали в полицейский участок!? Наконец уроки кончились. Я рванула домой, но мне на улице позвонила мама.
— Привет, как день прошëл?
— Хорошо. — я старалась успокоить голос.
— Зайди по дороге в магазин за хлебом.
— Хорошо.
— Что-то ты односложно отвечаешь. Точно всë хорошо?
— Да, я просто устала, хочу поскорее домой.
— Ну всë тогда, давай, пока.
— Пока.
У меня отнималось драгоценное время. Но я завернула по дороге в магазин. Пока я выбирала хлеб, я запустила руку в карман, дабы пересчитать деньги. Вдруг внутри меня всë похолодело. Я лихорадочно нашаривала шар и… не нашла его. Я в ужасе выискивала взглядом на полу и, увидела его. Он выпал неподалëку. Но тут его схватила маленькая бледная ручонка. Я подняла голову. Это Карла. Она была так похожа на брата! Еë отличало от Франца только утончëнное платье из бархата, на плечах лежала меховая шаль. Как на неë все ещë не обратили внимание?! Я, чтобы не испугать еë и показать, что я друг, подошла и назвала:
— Карла Фредерика Ревель!
Она резко обернулась и спрятала за спиной шарик.
— Откуда вы знаете? — Карла сделала серьëзный вид и отряхнула платье. Похоже, она уже успела спрятать шар в карман.
— Я друг вашего брата, Франца Иосифа Ревеля, meine фräü. — мне было смешно, а Карла говорила со мной совершенно серьëзно.
— Правда? Ну и где же он?
— У меня дома. Отдай мой шарик, Карла. Пойдëм ко мне, и вы вместе вернëтесь домой. Помнишь, там, у себя, вы играли и Софьюшка уронила этот шар? Он вас и отправил сюда. — маленькая графиня смотрела на меня с большим удивлением, хотя старалась не подавать вида. Но у неë это плохо получалось.
— Откуда вы знаете?…
— Пойдëм, я всë знаю. Тебя с нетерпением ждут Франц, Иван Софья, Ярослава.
— Идëмте. — едва слышно сказала Карла.
Я взяла еë за руку и вывела на улицу. Хлеб я купить забыла.
