Вездеход тарахтел и трясся, мелкие камушки вылетали из-под гусениц. Наступал вечер, две луны уже проявились на небе и тускло светили. Машинист включил фары.
– Лёш, тебе в темноте-то нормально?
– Не особо. Лучше встать, пока хоть какой-то свет есть.
– Начальник, – рабочий почесал жиденькую бородку, – может, до места хоть доедем? А завтра сразу пёхом тогда.
Начальник, молодой геолог, посмотрел на Лёшу. Тот пожал плечами.
– Я бы не рекомендовал. Если собъются системы, мы пропадём. Ну, тут вам решать.
– Лёша, а ночью ты вообще никак не можешь?
– Вообще. Облака уже неделю висят, по звёздам не получится.
Рабочий перевёл взгляд с геолога на Лёшу и сделал вид, что сплёвывает. Пачкать салон ему всё же не хотелось.
– Что тут с машинкой-то случится? Место известное, катались тут много. Никакой дряни нету. Давайте доедем.
– Нет. Опасно. Глуши мотор.
– Начальник, вы людей-то пожалейте. Нам ведь тут таскать всё по два раза…
– И вам же помирать, если не встанем. Давайте, давайте, вылазьте.
Лёша залез на крышу вездехода и стал наблюдать, как рабочие выносят палатки, защитные приспособления, оружие. На Земле этих рабочих назвали бы бичами – в походах они делали всю грязную работу. Тут такое не было принято. К тому же, если подумать, Аликамские бичи вообще отличались от бичей Земных: на Аликаме не было никаких выездов в поле на полгода, соответственно и стиль жизни был другим.
– Закончили?
– Закончили, мсье Алексей. Прошу, присаживайтесь ко столу.
Лёша улыбнулся. Такая же реакция, как и дома.
– А что, навигаторы нынче уже не работают как простые люди? Наблюдают сверху, чтобы к небу поближе?
– Навигаторы нынче занимаются навигацией. На скалы смотрят и всё такое. А ещё пытаются удостовериться, что их этой ночью никто не скушает. Карл, вы как насчёт караульных поставить?
Геолог нарисовал на сухой степной земле кружочек.
– Зачем? У нас есть датчики, камеры, парализующие мины.
Алексей почесал затылок.
– Как знаете. Можно я заночую в машине?
Бородатый засунул в рот ложку питательной пасты.
– Чего боитесь-то?
– Да у вас тут много всякого водится. Страшно.
– А это во-он там. – Рабочий показал пальцем на горизонт. – Там водится у нас и такое, и сякое. Тут место уже обжитое.
– Обжитое? А почему тут нет деревень, других машин?
– На Аликаме другие понятия.
Бичи сидят в кругу, едят, разговаривают. Квадратная оранжево-красная лампа посередине освещает всю площадку, вплоть до ближайших мин. Лёша наблюдает за лицами остальных, слушает их голоса, геолог смотрит в одну точку.
– Простите, а вас как зовут?
Бородатый повернулся к Алексею, застыл на пару секунд. Потом рассмеялся: тихо и хрипло.
– Витя. Так и зови. Остальных помнишь?
Парень отвёл взгляд в сторону.
– Помню.
– Ага. Слушай, а ты за город-то выходил хоть раз?
– На Земле – да. Тут ещё не приходилось.
– Тогда понятно, почему ты так шугаешься.
Лёша ложкой нарисовал на пасте весёлое лицо.
– Да не то чтобы шугаюсь… Предосторожности.
– От всего не предостережёшься. Слушай, а зачем ты вообще с нами поехал?
– Делать особо нечего было. Как я прилетел, всех спецов сразу разобрали, а я остался. Пришлось на халтурки всякие идти. Тут, наконец, возможность поработать. По специальности.
– Ясно, ясно. Навигаторы нынче не нужны никому.
Лёша подрисовал рожице туловище, ручки и ножки
– У нас тут всё нужное исследовано, как видишь. Нам бы хоть с этим управиться. Раскопать ближайшее железо, равнины засеять…
– Когда-нибудь вы всё засеете.
– До этого ещё дожить надо, друг.
Навигатор погрузил ложку в массу, разрушив человечка.
– Десять лет? Двадцать? Я доживу. А пока перебьюсь двухдневными походиками.
– Ага. Мы с ребятами тут тоже, как это… Перебиваемся. Давно уже.
– Вы разве специалисты?
Витя молчал. Свой ужин он давно доел и теперь сидел, почёсывал грязную бородку.
– Ты, Лёш, не обессудь, прими, так сказать, совет. Как коллега. Бросай ты это своё навигаторство, до добра оно не доведёт.
– А что доведёт?
– Куча профессий же, ну. Можешь вообще в бизнес податься, по лицу видно, подходишь.
– Когда-нибудь у вас всё продадут, и тогда богатым дядькам и тёткам понадобятся специалисты. А их будет мало. Понимаешь?
– Когда это будет-то? А, дело твоё.
Геолог встал со своего места и громко, чётко, как в армии, сказал:
– Солнце село – все идут спать. Собирайтесь.
Лёша пошёл в сторону машины.
– Ты куда?
– Начальник, так вы же мне разрешили внутри поспать.
– А не угонишь?
– Постараюсь не угнать. Где тут ближайшие люди, кстати?
Геолог вяло улыбнулся и пошёл гасить лампу. Лёша залез в кузов. В кузове воняло. «Неудивительно. Тут потели шестеро работяг». Спальных принадлежностей – то есть, спальника, в машине не оказалось. Наверно, его положили в какую-то палатку. Выходить из кузова и кого-то будить ради этого спальника Лёше было лень. Он достал из вещмешка свитер, плащ, бросил всё на пол и постарался улечься. «Странно. Даже дома, на матрасе я долго ворочаюсь, а тут…»
Рёв сирены, крики. Лёша вскочил. Болела голова – сказалась духота салона. Навигатор наощупь нашёл кобуру, которую снял перед сном, открыл люк и выбрался на крышу. Холодно. Ночи в Пустепи всегда холодные. Внизу, там, где спали рабочие, что-то похожее на льва рвало человека.
Кто-то из рабочих выстрелил в зверя. Пуля застряла в тяжёлых мышцах. Тварь поднялась на задние лапы, и её грива, выглядящая как клубок змей, засветилась неоново-синим. Навигатор, подрагивая, навёл пистолет на шею животного и спустил курок.
Прыжок – и тварь уже у вездехода. Лёша шагнул в люк, порвал штанину и ударился коленом. Зверь засунул морду в салон. «Нет. Он не пролезет в эту дырку». Лев пролез. Навигатор рванул к основной двери, открыл её плечом – и в этот же момент стену вездехода прошил рельсовый выстрел. Луч оставил во льве сквозную дыру, из которой не текла кровь. Видимо, раны сразу же прижглись.
Зверь булькнул, заковылял вправо на своих слабеющих лапах и ударился об стену. Потом об другую. А затем лев всей своей огромной массой налетел на кабину управления. Искры, треск. Ещё один рельсовый выстрел. Животное обмякло.
У лампы стояли геолог и Витя, державший на плече здоровенную пушку.
– Лёша, живой?
– Живой. Что случилось? Почему тут эта штука?
– Мины обошла, зараза. Троих положила. Ты её отвлёк, видимо, попал куда-то… А, пёс его знает, куда. Начальник, что теперь делать будем?
Геолог смотрел на трупы.
– Я больше не начальник. Зовите меня Карлом.
– Ого. Немецкие корни. Карл, с машиной что делать?
– Нужно… убедиться, что она работает. Если так, то вытащим оттуда льва.
– И кто будет убеждаться?
Тишина. Кашель. Геолог плюнул, пнул ногой камень и полез в вездеход. Через десять минут возни, матов и барахления двигателя, Карл вылез обратно.
– Нет. Всё накрылось. Вся электроника.
– Вообще вся?
– Кажется, да.
Где-то вдали послышался гортанный хохот. Лёша скрестил руки и потёр плечи.
– Как раз для такого и нужны навигаторы, а?
Бородатый поставил рельсовую пушку на землю.
– Да уж. Как раз для такого.
***
Пустепь жгёт. Пустепь ждёт. Лёша, Витя и Карл идут по бесцветной траве и серо-жёлтым камням. Когда люди приближаются к блестящим оранжевым цветам, те сворачиваются.
– А это там не город?
Лёша смотрит по направлению пальца геолога, оглядывается по сторонам.
– Нет. Мираж, иллюзия.
Идут дальше.
– А от чего вообще эти миражи появляются? – спрашивает навигатор. Геолог кашляет, отхаркивает что-то бурое и отвечает:
– Кто его знает? Нет, на Земле-то всё просто. Свет искривляется, человек видит солнце на песке и мозг дорисовывает воду. Аликам… Тут иначе. Тут что-то другое.
Бородатый хмурится. Карл, кажется, думает о чём-то, шепчет себе под нос нечёткие слова и фразы. Наконец, говорит вслух:
– Лёша, если честно, я думал, ты нам не пригодишься.
– Я тоже так думал. Витя ведь сказал: «Место обжитое».
Рабочий чихает.
– Как видите, – продолжает навигатор, – обжитые места имеют свойство меняться. Сами или с чьей-то помощью. Тогда и порядок рушится, и всё… Нужда появляется. В новых людях.
***
В Первогорске было безоблачно и солнце светило, жарило сквозь стеклянный купол. Трое зашли в шлюз, ворота города. Допросы, поездки по участкам, свежая еда, чистая вода…
Трое вернулись. И всё было таким же, как раньше.
