«Бабушка, давай я нарисую тебе дом, большой-большой, с балконами и башенками, а ещё там будет огромный сад с озером и лебедями, а ещё единорогами и гномиками, а ещё…», — тараторит маленькая Настя, и из её глаз разлетаются искорки радости. Точно такие же, как у бабушки, которая с умиленеием смотрит на внучку: «Хорошо, моя хорошая, хорошо». У Насти получается только на третий раз, она старательно выводит линии уже построенного в воображении сооружения, иногда призадумываетмя, глядя, как бабушка неторопливо раскладывает на тарелке бутерброды и фрукты, наливает чай в фарфоровые чашки, вздыхает, садясь на стул. Поели, стали мыть посуду. Вместе. Настя с бабушкой почти всё делали вместе. Они виделись каждые выходные, когда Настины родители привозили дочку на другой конец города и оставляли в бабушкиной квартире на пару дней. И Настя, и бабушка очень любили эти встречи, совместные посиделки. Каждая по-своему готовилась к ним: бабушка делала тесто, чтобы вместе с внучкой печь пирожки или печенье, Настя разучивала какую-нибудь песню и репетировала почти всю неделю или делала открытку, где обязательно писала большими буквами: «Бабушке от Насти«, и рисовала что-то. Бабушка бережно хранила эти подарки и говорила Насте: » Будешь художницей, Настенька». Настенька… Никто не называл Настю так нежно и мягко, даже немножко п-старинному, как в русских сказках. От одного этого слова, сказанного бабушкой, шалунье Настёне становилось спокойно и уютно, совсем не хотелось баловаться и уж тем более капризничать. У бабушки Насте совсем не было скучно: они пекли, варили компот, чем потом угощали маму с папой, заплетали ленточки в Настины косички, читали книжки, вязали и даже вышивали, играли в крести-нолики и уголки, поливали цветы, смотрели толстый альбом с фотографиями, и почти про каждую бабушка рассказывала целую историю. Часто вечером, когда уже были видны звёзды, они сидели на балконе, обнявшись, смотрели на небо и говорили. Говорили о многом, в основном Настя спрашивала, а бабушка рассказывала. Говорили о прошлом, о настоящем и даже немножко о будущем. А перед сном, когда бабушка сидела на Настиной кровати, поправляя ей одеяло и гладя внучку по голове, Настя слушала бабушкины сказки: добрые, волшебные, часто долгие и иногда непонятные, но такие тёплые, уютные, как и всё, что было в бабушкином доме, как и сама бабушка.
Настя не успела закончить рисунок, когда надо было уезжать, и пообещала привезти его в следующий раз. Но следующего раза так и не случилось. Через неделю Насте сказали, что бабушка в больнице, просто на обследовании, потом ничего не говорили, а потом… потом сказали, что она умерла, что её больше нет. «Как это нет?» — рождался в голове Насти вопрос, который она повторяла тысячу раз, не веря, не желая верить в это. Как это нет, если ещё недавно была? Ещё помнится вкус её пирожков с клюквой, её запах, её мягкая рука с мягкими пальцами, её добрые глаза, её голос… Ведь ещё в ушах звучит: Настенька… Настенька. Теперь никто не назовёт Настю так. Никто. Как бы он не старался. Потому, что это не бабушка. Потому, что её больше нет здесь, она где-то далеко, совсем далеко. И у Насти потекли слёзы по щекам, они всё текли и текли, никак не хотели переставать. Они лились и когда хоронили бабушку холодным осенним днём. Насте говорили, что бабушка теперь на небе, что ей там хорошо. Настя посмотрела на это небо: серое, неприветливое, глухое, как стена. «Нет, — думала Настя, — нет, на этом небе ей совсем не хорошо, там неуютно, холодно, она не любит такое небо. Вот, где ей будет хорошо». И Настя положила на могилу свой рисунок с большим домом с балконами и башенками, где был сад и озеро с лебедями, единорогами и гномиками. И было написано большими буквами: «Бабушке от Насти«.
Прошло чуть более десяти лет. Настя собиралась поступать в Суриковское училище. Как-то раз решила сменить вид деятельности, отдохнуть немного и после трёх часов работы над академическим рисунком пошла в бабушкину квартиру полить цветы. Там теперь жила тётя Света, старшая дочь бабушки. Она уехала в санаторий и поручила Настасье следить за цветами и чистотой. Тётя Света просто пылинки сдувала со всего, что было в этой квартире, то ли такой чистюлей была, то ли память хотела сохранить. Так или иначе, дважды в неделю Настя приходила туда убираться, что особенно не утруждало её. Наоборот, она чувствовала что делает что-то нужное, нужное именно ей, бабушке. Настя бережно проходилась тряпкой по книжным полкам и подоконникам, вспоминая, как они делали это вместе, перемывала посуду и наливала себе чай в фарфоровую чашку, сидела на балконе и подолгу смотрела на небо, на то самое небо, под которым они так много разговаривали когда-то. Да, было что вспомнить. Придя, Настя решила сразу сделать дело, а потом уже посидеть и предаться ностальгии. Забралась на стул, чтобы достать старый бабушкин цветок на верхней полке и вдруг обратила внимание на какую-то бумажную стопку, прикрытую пакетом. Её. бабушкиным пакетом, с которым она всегда ходила в магазин и на рынок. Из любопытства Настя приподняла его и увидела что-то знакомое. Конечно, это же её рисунки! Вот одуванчиковое поле с большой ёлкой, а это бал во дворце короля, вот ещё дача, очень похоже нарисовано, зоопарк с лошадьми и кроликами, длинная радуга, немножко кривой бабушкин портрет. И на каждом рисунке : «Бабушке от Насти« фломастерами разных цветов. Настя с полчаса рассматривала свои работы, выполненные с таким старанием, желанием , чтобы ей понравилось. И бабушке всегда нравилось. Наверное, всем бабушкам нравится творчество их внучек. Хотя нет, Настина вторая бабушка, к которой девочку стали возить после смерти этой, любимой, называла Настины рисунки каракулями и тайком выбрасывала их, чтобы квартиру не захламлять. Значит, бабушка ценила, умела ценить искусство. Она сама училась на скульптора, потом вышла замуж, к неё родились дети, а вместе с тем появилось много хлопот и почти ни капельки свободного времени, что уж говорить о работе. Но потом, на пенсии, она любила рисовать и рисовала красиво, как-то по-особенному, как она одна умела. Рисунки никому не показывала, только Насте иногда. Бабушка же и научила внучку рисовать.
Одна открытка выпала из рук Насти, она подняда её и увидела на обратной стороне чьи-то записи. Да, это бабушкин почерк, круглый, аккуратный, с красивыми заглавными буквами. Такие записи были на каждой открытке, сзади, и каждая завершалась словами: «Насте от бабушки«. Обычно бабушка писала там маленькие письма Насте, чтобы та когда-нибудь прочитала их. Вот, например, одно: « Милая моя Настенька! Благодарю тебя за чудесный подарок: такого красивого поля я ещё ни разу не видела. Очень бы хотела очутиться там и посидеть под этой ёлкой. Продолжай рисовать, дорогая, обязательно продолжай. Я знаю, у тебя есть талант, нужно только развивать его и не бояться трудностей. Силой воли и трудом можно и горы свернуть. Целую тебя, моя маленькая художница. Насте от бабушкию 5 июля». А вот ещё отрывок: » Внученька, сегодня ты расстроилась из-за того, что разбила мою любимую тарелку. Не расстраивайся, голубушка, это пустяки, главное, что стеклом не поранилась, цела-здорова осталась. Не расстраивайся по мелочам, зайчик мой, не грусти слишком долго, если и правда тяжело придётся в жизни. Всё когда-то кончается: и самая лютая вьюга, и самая тёмная ночь. А если подвела кого-то, так беги исправлять: ведь слезами горю не поможешь. Вот, ты собрала осколки и воспроизвела на бумаге узор. Как же приятно, умница моя! Сейчас пойду укладвать тебя спать. Насте от бабушки. 24 сентября».
Настя сидела часа два, читая и перечитывая бабушкины слова. «Золотая она у меня, — думала девочка, — позаботилась обо мне, даже после смерти не оставила. Чудесная бабушка, самая лучшая». В одном из последних посланий, на другой стороне которого было нарисовано море, сливающееся с небом, было написано: « Мне недолго ещё жить, Настенька. Смотрю на твой пейзаж и думаю о скоротечности времени, о вечности. Хорошо что ты ещё не умеешь читать. Потом, когда вырастешь, найдёшь это и прочитаешь. Я храню здесь частичку своей души и хочу сохранить её и передать тебе, как и ты делала, даря мне свои лучшие рисунки. Живи долго Настенька, живи счастливо. Не забывай свою бабушку». В этом месте на листке был круглый развод — от капли слезы, бабушкиной. Настя почувствовала, что её глаза стали мокрыми. «Пусть эти слёзы потонут в море любви, которое ты здесь изобразила», — как бы отвечая, как бы видя её слёзы, писала бабушка.
Настя сберегла эти бабушкины письма вместе с рисунками. Через некоторое время она успешно отучилась в Суриковском училище, стала известна в узких кругах, потом занялась преподаванием в художественной школе. И всегда повторяла, что на этот путь её вдохновила и направила именно бабушка. Большую роль сыграли её записи, письма «Насте от бабушки», которые вселяли в Настю( а потом и в Анастасию Васильевну) уверенность в свои силы и наставляли её не только в профессии, но и в жизни, даря тепло бабушкиной души.
