Это рассказала мне тайн, моя бабушка – внучка Удюш. (Тайн – бабушка в переводе с алтайского языка)
Бабушка Удюш жила в деревне Ябоган в Горном Алтае, было у нее пятеро сыновей и очень много внуков. Строгая, скромная, немногословная, настоящая алтайская леди, она знала кучу сказок — все на память, читать не умела, но рассказывала волшебно, правда только по кусочку, и нельзя было выпросить никак продолжения до следующего вечера. Они детьми не понимали ее, сочиняли и другие сказки, что бабушка Удюш все что-то прячет, клад какой, для всех жалеет – для него бережет, живут бедно, а он уже не вернется, да и из взрослых кто-то посмеивался над ее привычками. Она смотрела на дорогу в любую свободную минуту, уж 20 лет прошло, люди стали отходить от горя, а она ждала до самой смерти. Когда умерла, нашли, что прятала всего одну рубашку и пять бусин.
Провожали всех разом, пять человек от семьи, троих сыновей бабушки Удюш – Мекеша, Эрке, Чынара и двоих внуков — Айдына и Учура. Собрал их отец и сказал, чтоб не боялись, войны не боялись, потому что кто, за спинами чужими от смерти прячется, того и берет она.
***
Двое, Канчых и Келюй, не ушли на фронт, три раза призывали и три раза отзывали, потому что бронь была на них, служили на Ябоганском конном заводе. Лошадей там воспитывали специально обученных, не боящихся грома взрывов и выстрелов, боевой лошади нужна подвижность и баланс, маневренность и выездка, но породистые кони не умеют пастись, их нужно кормить и поить. Голод, падеж, а ответственны за коней этих чуть не головой были, специалистов приезжало много и наблюдателей. Свои мастера дрессировки необходимы, хотя оставили только самых важных, табунщики ушли на фронт, работали женщины, дети, и ссыльные литовцы.
А лошади хоть дрессированные, не машины они, все понимали – зачем их готовят и куда везут, поезда уходили из Бийска, они стояли в вагонах и плакали, слезы лежали на их черных веках, но не боялись боевые лошади, они прощались с горами родными.
***
Чынар – младший сын бабушки Удюш, в 1938 году, когда ему было 18, его призвали в Красную армию, отслужив, он пробыл дома всего несколько дней, перед тем как поехал на фронт в 41. Мобилизовался из Бийска, уезжая в армию, он успел купить на станции бусы, разорвал их поровну, и отправил с сопровождающим лошадей в Ябоган матери и невесте.
***
Уже много лет прошло после войны. В кино перед фильмом показывали киножурнал, в одном таком киножурнале представили видеокадры наступления Красной армии, записанные во время войны. Среди лиц бегущих солдат односельчане узнали Чынара. Бабушка Удюш, конечно, не ходила в кино, но и до нее дошла эта новость, она надеялась еще сильнее. Она даже стала отпускать внуков в кино, только спрашивала, какой фильм, а они врали, что про войну.
***
Скоро стали возвращаться с фронта. Кто-то потерял всех детей, кто-то вернулся калекой. Ее дети вернулись здоровые, и жили потом счастливо, только Чынар не вернулся, а она ждала его больше всех. Так ждала. Верила, что он найдется.
Искать, искать, а как его искать? Искали, когда уже поздно было. Как искать, когда даже не знаешь, под каким именем искать человека? Вот Айдын Мекешев потерял на войне документы, вернулся записанным как Андрей Мякишев… Отец рассердился на него: почему он позволил себя записать под другой фамилией. А он ответил, что это было неважно тогда, даже не надеялись они выжить.
***
Она не дождалась. В гроб положили самое дорогое, что у нее было – те пять бусин и его рубашку.
Так рассказывает тайн о своей бабушке, о том, как война коснулась нашей семьи, она не часто об этом говорит, а сейчас, чтобы все собрать, я позвонила своей тайн и слушала, слушала, записывала, а она даже заплакала, но рада была поделиться. Она так жалеет, что бабушка Удюш осталась непонятой, не дождалась сына, жалеет о том, что знает немного, потому что не говорили тогда о войне, не спрашивали своих ветеранов, а тем тяжело было вспоминать. Да и со многим так, но ведь нельзя сразу стать мудрым и все понять. Если сразу будешь мудрым, наверное, сгоришь…
Но память остается.
