XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

— Рома! Ну что такое, а? С утра собраться не можешь, растяпа! – недовольно твердила высокая статная женщина с черными волосами с проседью и примечательным острым подбородком.

Она налила чай до середины кружки и резко грохнула чайником о стол.

— Я никак не пойму, — продолжала она. — Что с тобой происходит? Со вчерашнего дня уже тенью ходишь. Не слышишь ничего, на вопросы не отвечаешь…. Мало, что, будто с глухонемым живу, так еще и помощи от тебя никакой! Ау?! Просила ведь единственную вещь — молока купить! Вот сам теперь и пей одну черноту. Может, получиться, наконец, достучаться?!

Её супруг молча перемешивал чай, наблюдая, как металлическая ложка медленно покрывается коричневыми пятнами. Вдруг он поднял голову и посмотрел на жену затуманенным взглядом.

— Со мной всё нормально. Проблемы небольшие… на работе.

— Опять собаки?! – удивилась она. — Ну что ты, как ребёнок! Разберись уже с ними!

Вместо ответа мужчина встал из-за стола, и, вылив в раковину содержимое кружки, вышел в коридор.

— Я на работу, — сказал он так тихо, что услышать его мог бы разве что висящий рядом старый зонтик, затем захлопнул за собой дверь.

На улице подкатила тошнота. Погода — хуже некуда: ледяной дождь, громко стучащий по крышам; сырая земля; порывистый октябрьский ветер, который, с протяжным воем, безжалостно забирается в воротник куртки.

Роман забыл дома зонт, но возвращаться совсем не хотелось. Ноги немели, становились ватными. С трудом дойдя до здания завода, он облокотился о стену. Однако, простояв так всего минуту, вспомнил, что должен был зайти к директору безотлагательно и обсудить окончательный план.

Он постучал.

-Открыто!

— Доброе утро, Степан Анатольевич! — Раздался протяжный дверной скрип, а затем Роман перешагнул порог кабинета. Он всегда удивлялся тому, с каким великолепием было сделано это помещение. Во всём здании ничего красивее не найдешь. Его родной станок не считается.

Директор мельком глянул на посетителя и вновь уставился в кучу бумаг на своем столе.

— Доброе, уважаемый! – Произнес он, наконец. — Сразу к делу. Сегодня они особо резвые. Даже жители стали жаловаться. Ускоряйся! Помнишь о моей вчерашней просьбе?

— Попробуй, забудь такое!

— Будешь готов, сходи к Владиславу Антоновичу. Он должен был достать всё необходимое.

— Степан Анатольевич… Может…. Хотел сказать только… ведь есть другие выходы из этой ситуации. Разве вам их не жалко? – Роман пытался перехватить взгляд директора, но, когда ему это удалось, оказалось, что он совсем не готов. Взгляд давил молчаливой тяжестью и Роман бессильно отвернулся.

— Послушай, они опасны для работников. Вот набросятся на кого-нибудь, разве тебе не будет жалко невинного человека?

— Невинного будет. Но я лишь не думаю, что это лучший вариант.

— Увы, Роман Родионович! Я и сам не душегуб, но они живут здесь уже неделю и порядком раздражают. Если не хочешь… А ты ведь не хочешь, правда?

— Не хочу? – переспросил Роман.

— Лишиться любимой работы из-за нелепой случайности. Кто у нас ответственный за прилегающую территорию? – Директор развел руками. — Придётся пойти на крайние меры.

— Хорошо, я вас понял. — Тяжело вздохнув, Роман покинул кабинет.

Тревога, страх и отчаяние — три чувства, которые преследовали его, пока он шёл в большой зал. Станки встретили добрым ровным гудением. Ничего не получалось. Предметы вываливались из рук, порядок действий вылетел из головы. Всё, что сейчас занимало в ней место — назойливая мысль о том, что этим вечером он совершит сразу четыре жестоких убийства.

Когда рабочий день почти подошёл к концу, Роман посмотрел на часы. «Без пятнадцати восемь, а значит — пора действовать!»

Тусклый осенний вечер. Длинный коридор, освещаемый лишь двумя еще более тусклыми лампочками. Почти все люди разбежались по домам, слышно лишь торопливые шаги, эхом отдающиеся в пространстве. Тишина. Стук в дверь.

— О, Рома, наконец, решился! Вот! Молодец! Честно говоря, я уже думал, что ты не придёшь.

— Выбора нет. Сказал — уволит, если ослушаюсь. Тогда жена убьёт.

— Ты, главное, не боись, — пропел мужчина, протягивая работнику пакетик с белым порошком. — Думаю, тебе не обязательно объяснять, что да как?

— Обойдусь! До свидания.

Роман вышел на улицу. Все ужасные мысли смешались в одну тревогу, колющую острым ножом прямо в сердце. Дрожащими руками он достал из пакета миску и высыпал туда корм вперемешку с крысиным ядом. Поставив её возле забора, поднялся на крыльцо здания и стал ждать.

Прошло полчаса. Затем час. Еще несколько минут, и Роман уже готов был с облегчением забрать миску, в надежде, что собаки ушли и больше не вернутся сюда. Но как только он взялся за пакет, увидел, что куст возле забора слегка шевелится. Это была небольшая серая собака с ввалившимися от голода боками. Высунув нос, она принюхалась, постояла пару секунд, а затем вышла наружу. Вслед за ней весело побежали три маленьких щенка. Они приблизились к миске, и жадно накинулись на ее содержимое.

Роман больше не чувствовал тревоги. Он отрешенно смотрел на своих маленьких жертв, которые, тявкая от удовольствия, дружно уплетали угощение.

Когда смотреть на эту картину стало совсем невозможно, он взял вещи и ушел домой. Ночь длилась неимоверно долго. На следующее утро, придя на работу, он заметил, что кусты по-прежнему шевелятся. Пригляделся. Серые хвостики виляли, то и дело, показываясь из-за листьев. Роман радостно вбежал в здание. «Забрать их всех домой! Прямо вечером! Ничего, пристрою как-нибудь!»

В конце рабочего дня он подыскал подходящую коробку и направился к воротам, но там уже никого не было….