XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
По классу летала муха. Она то садилась на фикус Маргариты Генриховны, то совершала «круги почета» перед висящими на стенах портретами великих поэтов и писателей. «Очень странно, — подумала я про себя, — ведь в середине января мухи обычно не летают, а спят!».
Но этой, видимо, не спалось, как и мне. Только вряд ли муха сидела в дискорде с Сашкой до трех утра, а потом, как сомнамбула, тащилась в школу на уроки. А я после Сашкиного отъезда почти все время только так с ним и общалась, через интернет! Я вздохнула.
Образ Сашки словно возник передо мною, и нахлынули приятные воспоминания. Мы познакомились в Образовательном центре. Мальчишки-спортсмены проходу не давали девчонкам «с литературки». Я почувствовала, что нравлюсь Сашке, очень нравлюсь. И он нравился мне. Очень! Я поняла, что значит выражение «бабочки внутри порхают». А у меня они еще и пели! Выяснилось, что у нас много общего: интересы, вкусы и даже балкон в Образовательном центре. После смены мы долго переписывались, а в начале этого года смогли встретиться опять.
Саша, Саня, Сашуля! Мой Сашка! Васильковые глаза, косая соломенная челка и такое обаяние во взгляде, что даже Антарктида растает! А если и не растает, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!
Мы провели вместе всего три дня, и он улетел к себе на учебу, тренировки. Там, далеко от меня, как будто на другом конце Земли, его ждала команда, которую он не мог подвести. Там был его мир. Я все поняла и, наверное, должна была его отпустить, сосредоточиться на учебе, будущем…
Я посмотрела на портрет Толстого на стене. Мне показалось, что Лев Николаевич как-то даже по-отечески кивнул, подтверждая правильность моих мыслей. Но сделала-то я по-другому! Я отдала Сашке свое сердце. Представила, как кладу его в Сашкину спортивную сумку и все… Все… Он забрал его с собой за тридевять земель, а я, то есть моя оболочка, осталась дома и страдала.
Я с завистью посмотрела на муху и подумала, наверное, как и некоторые мои одноклассники: почему люди не летают, как мухи? Только подумали мы все о разном. Я бы вот, как муха, крылышки расправила и «пожужжала» бы на всех скоростях к Сашке. Подружка Даша «пожужжала» бы на еще больших скоростях в салон на маникюр, Дрёмин — покурить за угол школы, а Семипалов вообще в тело мухи бы не влез! Даром на неё пялится!
Шёл урок литературы. Маргарита Генриховна диктовала тему домашнего сочинения, а я никак не могла сосредоточиться и понять, о чем она говорит. Кажется, что-то про зарытые где-то яблоки. Может, под фикусом? Маргарита Генриховна театрально изогнулась, заглядывая внутрь горшка своего любимого гигантского растения. Семипалов, сидящий за первой партой, подскочил и тоже заглянул в горшок с фикусом, но ничего особенного там не увидел, разочарованно пожал плечами и, вернувшись на место, как-то недоверчиво и странно посмотрел на Маргариту Генриховну. Он обернулся к классу, опустил подбородок и округлил глаза, как бы интересуясь у других одноклассников, что учительница литературы могла спрятать в горшке с фикусом?
— Под яблоней, ребята! Зарыто под яблоней! — нараспев протянула Маргарита Генриховна, но ни Семипалов, ни фикус, видимо, так ничего и не поняли. В этот момент я снова подумала о нас с Сашкой и улыбнулась. Маргарита Генриховна как будто уловила мои мысли и строго так глянула на меня. Неужели догадывается о чём-то? Неужели это так заметно, что я влюблена?!
Я постоянно думаю о Сашке, скучаю и очень хочу к нему, а не сидеть здесь, под портретами известных писателей и думать над странной темой домашнего сочинения!
Муха медленно спикировала на стол Маргариты Генриховны. Семипалов, сидящий напротив, свернул тетрадку трубочкой, подтянулся и громко ударил по учительскому столу, но промахнулся. Муха обиженно зажужжала и отлетела подальше от Семипалова. Маргарита Генриховна открыла рот от изумления, ее «сирена» уже готова была «разнести» класс, как дверь скрипнула, и на пороге классной комнаты возникли силуэты директрисы и охранника. Последний держал в руках крышку от унитаза. Муха воспользовалась почти «ревизорской» паузой и выскользнула из класса.
— Вот! — сказала директриса. — Извините, что вторгаемся на уроке, но какой-то наш доморощенный Геракл оторвал унитаз в туалете у мальчиков на втором этаже. Не знаете, кто бы это мог быть?
При этом охранник дядя Сережа выразительно глянул на Семипалова из крышки унитаза, как из иллюминатора.
— А чё я! — пробасил Семипалов.- Как на бокс хожу, так самый крайний! — обиделся Арсений. — Не трогал я унитаз! Говорю, не трогал!
— А в сентябре кто в этом же туалете в раковине сливное отверстие гирей закрыл? Дети водой весь пол залили! — процедил дядя Сережа.
— Ну, было… Только я гирю аккуратно в раковину поставил! Отвечаю! Мелким спиногрызам мастер-класс показывал! Я виноват, что ее никто убрать не смог?
— Сила есть — ума не надо! — констатировала Даша.
— Ой, чья б корова мычала! Мисиписи! — огрызнулся Семипалов.
— Миссисипи, ваще-то! — зачем-то вставил Дрёмин, очень большой любитель географии.
— Прекратите! — в унисон вскрикнули директриса и Маргарита Генриховна.
— Сильвия Борисовна! Извините, конечно, но у нас урок литературы, между прочим, а не классный час на тему «Очумелые ручки»!
— Простите, уважаемая Маргарита Генриховна, мы уже уходим. Семипалов! После урока ко мне в кабинет зайдите, пожалуйста!
— С вещами? — сумничала Даша. Охранник гоготнул, и дверь закрылась.
— Итак, ребята! — Маргарита Генриховна поправила массивные очки. Все напряглись. Даже гении на портретах, казалось, вытянулись по струнке.
— Мы с вами немного отвлеклись. Как вы поняли , тема домашнего сочинения: «Что зарыто под яблоней?». Согласна, что тема непростая. Но вы уже в десятом классе и должны размышлять, анализировать, трансформировать, преображать… — подбирая нужный глагол, Маргарита Генриховна почему- то опять подошла к фикусу.
— В общем, пишите о том, что вас сейчас волнует! — и она нежно погладила листья любимого растения — Вот вас, Котова, например, что в данный момент беспокоит?
Маргарита Генриховна неожиданно повернулась ко мне, и весь класс, казалось, уставился на меня, не мигая. Я резко вскочила с места и почему-то глянула на портрет Бунина надо мною. С него на меня смотрело Сашкино лицо и улыбалось.
— Мне? — я попыталась что-то выдавить из себя.
— У нее любооовь! — протянул Семипалов и как-то неестественно заржал. Маргарита Генриховна прожгла меня взглядом даже из- под массивных очков:
— Что-то вас, Ася, как подменили в последнее время! Возьмите себя в руки! ЕГЭ не за горами!
И, обращаясь ко всему классу, добавила:
— Вот вам моя подсказка: в старину девушка, стоя под яблоней, загадывала своё самое заветное желание и закапывала под ней какой-то очень ценный для себя предмет, чтобы желание непременно исполнилось!
— Темнота! Прошлый век! — хмыкнул Семипалов. — Тогда интернета не было. Он сейчас все желания исполняет! — и заржал.
— Ограниченный ты какой-то, Семипалов, не романтик! — вздохнула Даша.
— Что? — не понял Арсений, не зная, впрочем, воспринимать ли слова Даши как комплимент или наоборот.
— Жду ваши работы завтра! — прокричала Маргарита Генриховна одновременно со звонком с урока.
Домой. Хочу домой. Зарыться с головой в синий плед и забыть сегодняшний день! Всё и всех забыть, кроме Сашки.
— Ась, ты с нами прогуляться? — окликнула меня Даша. Дрёмин стоял с ее сумкой, а Семипалов думал, как бы незаметно прошмыгнуть мимо кабинета директора и «цербера» дяди Сережи.
— Не, домой, спать! — я зажмурилась. — Семипалов! Не думай! Тебе не идет! Мимо директрисы не проскочишь! Иди уже! — я махнула на него рукой.
— А чё она сегодня такая злая? — округлил глаза Арсений.
— Твой-то звонит? — не унималась Даша. — Не приедет?
Я отрицательно замотала головой.
— Всё! Всем пока! — Я натянула пониже шапку и двинула к выходу из школы.
Не хочу никого видеть, слышать… Я к Сашке хочу. Я шла быстрыми шагами, а в висках стучало: нет, он не сможет приехать. Тренировки, соревнования, экзамены… Почему всё на нас навалилось? Почему никто не может понять, как нам важно быть вместе! Просто сидеть, обнявшись, рядом и вдыхать запах друг друга, нежно трогать руки, целовать волосы, глаза, губы, забывая, в каком мы времени и мире. Забывая обо всем! Но он приехать не сможет. Во всяком случае в ближайшее время. Я тоже. Мама одну к нему не отпустит. Никак.
Подойдя к дому, я остановила взгляд на небольшом деревце прямо перед моими окнами. Яблоня! Сама же её сажала, еще когда училась в третьем классе! Весной яблоня покрывалась ароматными белоснежными цветами и хоть и не была слишком урожайной, но осенью несколько янтарных яблочек все же свисало с её ветвей.
— Яблонька, милая! — прошептала я, нащупывая в кармане куртки колечко из тонкой проволочки, которое Сашка связал и надел мне на палец, в шутку прося руки и сердца.
Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я копнула ладошкой влажную землю, сделала ямку, положила туда колечко и зарыла свой тайник с мыслями о Сашке.
Дома я заснула быстро. Мне снился аэропорт, гудящие самолеты, пассажиры, выход номер 1. А возле него стоял мой Сашка со спортивной сумкой на плече, из которой рвалось наружу мое сердце.
