XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»
На самом деле, я не всегда любила собак. В глубоком детстве я их даже боялась. Но, всем известно, что у жизни на нас свои планы, которые мы не способны предвидеть. Так и случилось со мной: один случай привил мне необъятную любовь к этим верным друзьям.
Однажды зимой я возвращалась домой со школы после тяжелого учебного дня. Было особенно холодно: мои зубы стучали громче, чем выла вьюга на улице. Мне оставалось только перейти дорогу, а там уже рукой подать до подъезда и тёплого одеяла с кружечкой чая, о чём я так мечтала последние два часа. И вот, ожидая зелёного светофора, я вдруг услышала скулёж. Я посмотрела по сторонам: никого.
« Показалось»
Но затем этот вой повторился громче. Он исходил от реки, которая сегодня бушевала больше, чем обычно. Сказать честно, я не сразу решила помочь.
«Почему я? Наверняка кто-нибудь неравнодушный сейчас будет проходить мимо и поможет.»
Зелёный свет наконец-то загорелся. Я посмотрела по сторонам, готовясь переходить дорогу. Но не сдвинулась с места. Только безжалостная погода вырывала мои волосы из-под капюшона. А на улице ровным счётом никого. Светофор отсчитывает секунды, а я всё жду, что кто-нибудь пройдёт мимо.
5..4..3..
«Аай, блин!»
Преодолев себя, я спустилась по тонкой лестнице, ведущей к реке, и подошла к берегу. Никого. Холодное яростное течение перемалывало всё на своём пути. Волны дрались, перекручивались, извивались и бежали, бежали, бежали. Непроглядный молочный туман густым слоем навис над озлобленной рекой. Ни души: только картина суровой природы. Я уже
собиралась уходить, как неожиданно вынырнул пошарканный тканевый мешок. Он извивался и издавал душераздирающий визг и вой, крик о помощи. В моей голове это прозвучало, как сирена. Я застыла на пару секунд.. и, сбросив с себя портфель, рванула прямо в реку. Только когда полностью погрузилась в воду, я вспомнила, что плохо умею плавать. Но я не смогу сказать точно, что мной двигало в этот момент. Я отчаянно гребла руками, подстраиваясь под течение. Извивающийся мешок уносило всё дальше, меня за ним. Река брала своё начало на вершине горы. Я прекрасно знала то место: там устье выглядело тоненьким добродушным ручейком, бегущим по горе и кое-где образующим озерца. Но сегодня погода раззадорила реку: вода озлобленно рычала, бурлила и уносила за собой вырванные с корнем деревья. Инстинкт не самосохранения, так выживания подсказал, как использовать бревно в своих целях. Я обеими руками обхватила бревно и постаралась подстроиться под течение. Притянув мешок к себе за верёвку, я держалась за дерево, что есть сил. Мои мысли бегали в хаотичном порядке: «Что я делаю? Кто мне поможет? Кого звать на помощь?».
Меня до сих пор бросает в ужас от этого воспоминания. Мне повезло, это правда.
Я вглядывалась в берег, чтобы определить своё местонахождение и пыталась собрать свои мысли. Мне не пришлось долго думать: впереди, через метра четыре, река разделялась на два русла. Я собрала все оставшиеся силы и налегла всем телом на дерево, прижимая его к правой стороне .
«Давай! Ну же!»
Река выплюнула меня вправо и унесла под мост. Здесь было спокойнее, и мне удалось выбраться на берег. Дрожащими руками, не замечая холода, я освободила бедолагу . На меня смотрел красивый белый щенок, с одним
рыжим ухом и карими глазами. Он тяжело дышал, но смотрел на меня каким-то понимающим всю ситуацию и невероятно благодарным взглядом. Я поняла совершенно чётко, что щенок мне тогда сказал.
« Спасибо. Я у тебя в долгу»
Моя мама в тот день пережила бурю эмоций, когда я, мокрая до нитки, привела домой виновника «моего заплыва». Однако у меня получилось уговорить оставить щенка хотя бы на испытательный срок.
Я назвала её Лалли. Она оказалась отличным собеседником. Каждый раз, когда я ей рассказывала что-нибудь или читала книгу, она то подвывала, сочувствуя или подбадривая; то гавкала, очевидно, на злодея. Умные глаза этой собаки всегда проницательно смотрели на меня, заглядывая прямо в душу, читая мои эмоции, настроение. Я не сомневалась в том, что Лалли меня понимает лучше, чем кто бы то ни было. Так пролетали года.
Но случилось так, что мы с Лалли вынуждены были расстаться. Моя семья переезжала в новую квартиру, где было бы невозможным содержать собаку. Я могла бы что-нибудь придумать, чтобы Лалли осталась с нами, но не нашла ничего лучше, чем отдать её новым хозяевам. Я знала, что ей будет тяжело расстаться со мной. Я это знала. Но к тому моменту, я повзрослела и забыла, что собака—это в первую очередь мой друг, а не только тот, за кем нужно будет убирать. Я была слишком занята учёбой, и постепенно наши разговоры с Лалли ушли на нет. Моя ошибка, что я пренебрегла не только моралью, но и собственными чувствами, считая это всё детскими вымыслами.
«Собака не может понимать, о чём мы говорим. Это собака. Всего лишь питомец»
Я была не права.
Вскоре настал час, когда я привела Лалли к новой хозяйке. Старушка казалась очень доброй, так что беспокоиться было не о чем. Я, молча, вручила ей поводок и присела на корточки, в последний раз потрепать любимое рыжее ухо. Лалли уже всё поняла и смотрела на меня без злобы, ни за что не упрекая. Её карие глаза заглянули в мои и долго пристально смотрели. Если бы она могла говорить, всё равно бы молчала. Да и что можно сказать?
Когда я поднялась, старушка вручила мне деньги, дёрнула за поводок и позвала за собой Лалли. Моя умная собака беспрекословно опустила голову и пошла. Я долго смотрела за ними вслед. И вдруг до моего спящего сознания дошло: я продала любимого друга.
«Что я натворила?» В сердце резко защемило и на глаза нахлынули слёзы потоком сильнее, чем у той судьбоносной реки. Я тот час побежала за старушкой, но не смогла ни догнать, ни понять, куда они повернули. Я обошла все дворы, заглянула во все подъезды, но так и не напала на след моего единственного друга. Захлёбываясь слезами, я достала из кармана конверт: там лежало денег больше, чем нужно. Не знаю, сколько времени я стояла там, на коленях, рыдая. Мне хотелось как можно лучше запомнить эту страшную ошибку, чтобы впредь её не повторять. Наконец успокоившись, я ещё раз посмотрела на эти гадкие, противные, уже ненужные мне купюры. Разорвав их на кусочки, я выкинула эти грязные деньги в ближайший мусорный бак.
Моя жизнь медленно набирала обороты. Через полгода я перестала ругать себя за этот непоправимый поступок, и моя совесть замолчала.
Однажды возвращаясь домой, я почему-то решила прогуляться и пойти в обход. Не знаю, что именно двигало мной в тот момент. Фонари на той
улице работали плохо, так что я не сразу заметила сбоку какое-то движение. Но через несколько секунд на меня прыгнула местная собака. Отскочив на свет, я разглядела в ней шакала, видимо, спустившегося с горы. Мне хватило несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Глаза животного смотрели на меня с неоправданной жестокостью, пасть полуоткрыта, тяжёлое дыхание и обильное выделение белой слюны.
«Бешенство»
Медленными движениями я попятилась ближе к источнику света и потянулась в карман за телефоном, собираясь включить фонарик. Рычание из тени меня более чем пугало. Я судорожно продумывала план действий. Вдруг шакал резко прыгнул на меня, явно собираясь порвать на куски. Но белая собака, как вспышка света, резким нападением откуда-то сбоку толкнула его в лес. Обе фигуры скрылись в тени деревьев. Я, включив фонарь, стояла и напряжённо ждала. Через минуту из леса аккуратно вышел мой спаситель. Это была Лалли. Она посмотрела на меня долгим, пронизывающим взглядом.
«Вот мы и встретились» .
Я была рада её видеть, но мне стало так стыдно, что я даже почувствовала жар на щеках. Лалли проводила меня до дома. Мы шли в абсолютной тишине. Казалось, мою умную собаку это не смущало: она шла, гордо виляя своим хвостом. Когда мы пришли я присела на корточки и пригласила её внутрь, домой. На что она попятилась и посмотрела на меня.
«Я отдала тебе свой долг. Прощай»
Я прочитала это в её глазах, на что кивнула и в последний раз потрепала мою Лалли за это рыжее ухо.
Умная собака гавкнула и убежала, оставив меня со своими мыслями.
