XI Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

Привет, мой дорогой читатель.

Я очень рада, что ты выбрал мою книгу и очень хочу, чтобы тебе она понравилась, ведь это – не нудная научная литература или монотонная биография вроде тех, что можно прочитать в Википедии. Это – результат моей напряженной умственной работы над воспоминаниями, выжимка из моей собственной жизни, а вещи, наполненные субъективностью, редко бывают скучными. Так вот, эта книга содержит кусочки моей жизни, и мы с тобой, мой друг, будем разбирать их по полочкам.

Здесь ты прочтешь истории счастья, любви, увидишь иллюстрации, наполненные печалью – ведь, к сожалению, предательство и невзаимная любовь встречаются в жизни многих из нас, и я – не исключение. Я надеюсь, что-нибудь из перечисленного будет для тебя полезно, и ты не совершишь моих ошибок в будущем — не будешь бездумно следовать чужим советам, как бы благосклонно не были настроены к тебе люди, которые их дают. Не буду больше затягивать, приятного тебе чтения.

Здесь будет просто поток мысли моей.

Лиза, то есть я или автор.

Я — Лиза, и на момент написания этих строк мне 16 лет. Я не считаю себя хоть в чем-то выдающейся личностью — внешность и интеллект у меня вполне среднестатистические, однако это не значит, что я не представляю из себя совсем уж ничего интересного. Вот ведь листья на деревьях – явление тоже довольно обыкновенное, а рассматривать их любят многие, это не скучно. Течение повествования есть отражение хода моей жизни вместе со всеми изменениями личности и жизненных обстоятельств: по ходу книги Вы увидите, как я менялась сама и меняла свои взгляды. Искушенные читатели и любители приключений могут счесть мою не очень длинную жизнь малонаполненной, но у меня и нет цели удивить кого-либо рассказами о приключениях в Амазонских джунглях. Я пишу о жизни обычной девочки, рано потерявшей отца, нашедшей друзей, пережившей предательство, пишу о том, как она столкнулась с диабетом и научилась с ним жить.

Чтобы разбавить мрачные тона начала повествования, добавлю, что я люблю вкусно поесть и посмотреть сериалы. Я не любитель спорта, но и не «ленивая попа», в будущем хочу стать антропологом, возможно, займусь религиоведением, пока не знаю. Все говорят, что давно уже пора определиться с профессией, но я не понимаю, как можно заставлять делать такой важный выбор детей, которые не могут определиться даже с тем, какую пиццу заказать. Не буду раскрывать все карты, иначе и правда читать уже будет неинтересно.

Начало.

На улице была обычная весна 2005 года, но тут в этот мир решила ворваться я, что и сделала 18 марта ближе к полудню. Меня назвали Викторией — папа никак не мог определиться и решил, что это имя мне подходит. Мама все три дня нахождения в роддоме называла меня всеми возможными уменьшительно-ласкательными формами имени Вика, но папа был тем ещё юмористом и принёс свидетельство о рождении, где я была Елизаветой Станиславовной. Мама говорит, что на неё как на сумасшедшую смотрели, когда она вдруг стала звать меня Лизой. Вот и первый казус в моей ещё только начавшейся жизни.

Детство.

Раннее детство я помню смутно, с каждым годом оно уходит все дальше, но меня радует, что что-то ещё осталось, ведь сохранилось мое последнее воспоминание о папе. Ярко помню, как мы с ним ехали в магазин, я сидела на переднем сиденье в своём бело-голубом платьице, а папа смешил меня. Следующий всплеск памяти — он приехал домой, подарил мне игрушечного пса (впоследствии я назвала его Бариком) и уехал, и больше я его никогда не видела.

Детский сад.

Первый мой детский сад был частным, там работала моя бабушка по папиной линии. Это замечательное место, и, хотя группа была старше меня на год, мне это не мешало. Екатерина Анваровна — очень обаятельная женщина, в меру строгая и добрая, как мама. Здесь мы пекли печенья на праздники, учили английский и делали многое другое. Здесь же я встретила первую любовь, Влада — голубоглазый блондин покорил моё сердце, а я — его. Но жизнь решила перевернуть всё с ног на голову.

После смерти папы мне пришлось перейти в другой сад. Было трудно первые дни, я почти постоянно плакала и не хотела туда ходить, но адаптировалась. Освоившись в новом окружении, я познакомилась с девочкой Соней, которая стала моим первым другом в этом новом мире, а позже – членом нашей девчачьей банды с другими подружками, Алиной и Олей. С тех пор, как нас стало четверо, я с удовольствием ходила в детский сад и помню о том времени много забавного: Алинка ела немытые морковки с грядок; мы обманывали нянечку, чтобы получить по второй витаминке; мы убегали в раздевалку и натягивали запасные трусы на голову в сон-час. Но случались и ложки дёгтя в этой бочке мёда. Однажды мама, с трудом выкроившая среди работы время, чтобы прийти 8 марта ко мне на праздник, стала свидетельницей моей детской, но такой значительной для ребенка неудачи. Мы как раз сшили игольницы в виде осьминожек, и, пока все поздравляли своих мам, я стояла в углу, да ещё и глазик у моего осьминожки отвалился. Для взрослых в этой ситуации ничего страшного нет, но для ребёнка, у которого мама — самый дорогой человек в мире, это трагедия. В тот же период одним из главных героев моего детства стала бабушка Надя.

Бабушка Надя или Надиль.

Одна из самых дорогих мне людей — это баба Надя, мама моей мамы, в моей жизни играющая очень важную роль. С самого детства она была рядом: сначала нянчила меня и учила ходить, потом забирала из садика и водила на танцы, ездила в санатории и забирала из школы. Сейчас ситуация не очень позволяет нам ездить куда-либо, но проводить вместе время другими способами никто и ничто не мешает.

Школа.

Школьная пора — самая прекрасная, как говорят нам старшие. Да, возможно, но не для всех. Начальная школа подарила мне много хороших воспоминаний — поездка в Казань, Маруся из Австралии и многое другое, прекрасная учительница по балету (в моих первом и втором классах, а она еще мою тётю учила), с которой мы участвовали в конкурсах, выступали на мероприятиях… но в третьем классе всё изменилось. Мы учились со второй смены, расписание моей группы мне не подходило и пришлось перевестись в другую, где начался ад. Новая учительница балета была просто не человеком, а монстром, и её главным оружием было унижение. Она не упускала шанса задеть за больное, в её классе слёзы были обычным делом, в моём случае до поры до времени.

Диабет.

Для многих этот диагноз стал бы приговором, а для меня послужил катализатором развития, личностного прогресса.

Лето 2016, вот-вот сбудется моя давняя мечта и мечта мамы — мы полетим на море, наконец-то пожаримся на солнышке, поотмокаем в соленой воде. Я очень ждала этого момента, но он так и не наступил.

При каждом взвешивании цифры на весах таяли, я много пила, а, соответственно, и писала. Мама, заподозрив неладное, повела меня на сдачу анализов, и этот день отпечатался в моей голове навсегда. Мама не находила себе места, пока ждала мои результаты; она уже тогда поняла, что со мной, но хотелось верить в лучшее. Лучшее не случилось: пришли анализы, и сахар в моей крови был 32 при норме 6. Сразу вызвали скорую. Пока её ждали, мама капала валерьяну, а я недоумевала, что происходит. Далее события быстрее сменяют друг друга.

Вот меня встретила врач скорой и предложила лечь на каталку, а я, не поняв, зачем такая роскошь, отказалась. В скорой мне поставили капельницу, но зачем – я не поняла. Вот мы приехали в приёмный покой, где все удивлялись, что я иду сама и упорно отказываюсь от каталки. Поднявшись на этаж эндокринных больных, я смутно ощущала, что что-то идет не так, чувствовала себя потерянной, но вида не подавала – в балете приучают в любой ситуации «держать лицо». Когда я уже лежала в палате, а мама поехала за моими вещами, я думала не о случившемся, не о больнице и болезни, а только о том, что испортила долгожданный отдых: мы столько копили на поездку, столько ждали ее, а я взяла и все испортила.

Двое суток я лежала под капельницей, выводящей из крови кетоны (продукты распада сахаров); ночью мне привязывали руку к кровати, да и ходить в обычный туалет мне было нельзя, приходилось ходить в горшок, чтобы можно было понять, уходят кетоны или нет. Потом мне впервые поставили инсулин — это было больно, но я, как всегда, держала эмоции под замком, хотя постепенно уже начала понимать сложность ситуации. Помню, как осталась с бабушкой Надей, и мы боялись проколоть палец, когда надо было измерить сахар; как я училась ставить себе уколы, считать хлебные единицы, измерять уровень сахара самостоятельно. Когда меня выписали из больницы, началась новая жизнь, и в ней появилось много новых людей.

Алиса.

С Алисой мы были одноклассницами с первого класса, но никогда особо не пересекались. Только месяц прошёл после больницы, начался новый учебный год, и начался с того, что я села за одну парту с Алисой и рассказала о своей проблеме. Она – Алиса — стала для меня опорой в тот момент. Сахар я измеряла при всех, но вот инсулин ставила в учительской, а когда мы не могли найти классную, открывавшую эту самую учительскую, нам приходилось ходить в игровую, из-за чего мы иногда опаздывали, но Алиса никогда не оставляла меня одну. Я ездила к ней в гости, хотя это был не ближний свет, и один раз вернулась вся в самолётном масле — рядом с её домом располагается наш аэропорт «Кольцово». Я всегда корпела над подарками для подруги, ведь она поистине была мне дорога.

Изначально мы все одинаково чисты, но каждого жизнь делает таким, каким он потенциально может стать, кого-то – в диапазоне положительных качеств, кого-то – в диапазоне отрицательных. С момента, как я себя помню, я была доверчивой и доброй, жизнь же убила мою доверчивость и сделала меня сильной и независимой, только сейчас я начинаю заново учиться доверять и открываться людям. Многие хотели сломать меня, сделать удобной, но у них ничего не вышло. Теперь я знаю себе цену и никогда не стану меняться по чей-то прихоти. Я такая, какая есть, я принимаю себя. И это — самое главное, что я хочу донести до Вас: никогда не прогибайтесь и не танцуйте ни под чью дудку, потому что Вы достойны большего.

По вышеприведенному размышлению уже понятно, что наши с Алисой пути разошлись. Я очень рада, что в моей жизни была эта дружба, но в отношениях никто не должен тянуть все в одиночку, отношения требуют обоюдных усилий участников.

Яна.

С Яной я начала дружить в начале 8 класса. Мы и раньше общались, но тогда я отдавала всю себя Алисе. Сейчас я понимаю, что после прекращения общения с Алисой я пыталась заполнить пустоту Яной, хотя, в принципе, мне и одной было бы неплохо. Яна — очень эксцентричная личность; иногда я жалею, что мы теперь в разных классах, но потом вспоминаю, что лучше компания себя самой, чем такая дружба. Не буду спорить, у нас было много приятных моментов, и я чувствовала себя весьма неплохо, и в то же время было очень много «но».

Яна часто впутывала меня в неприятные ситуации, хотя моё участие в них было зачастую косвенным и вынужденным. К тому же я начала замечать за ней малоприятные привычки: она могла комментировать мои действия, иногда довольно обидным образом, хотя я не просила об этом, и даже на физиологическом уровне проявляла неуважение к моим личным границам. Для меня тактильный контакт — это вообще очень интимная вещь, и я не люблю, когда меня резко хватают, щиплют или трогают как-то еще. Объяснять я пыталась, но из этого ничего не вышло: наши с Яной взгляды на жизнь слишком различались, чтобы понимание в таких тонких аспектах взаимоотношений было возможным. Ей нравилось гулять в кампаниях малознакомых парней и употреблять алкогольные напитки (я не святоша, и по праздникам тоже могу позволить себе это удовольствие, но пить пиво где-то в чужом подъезде считаю уже непотребством). Дискомфорт от этих отношений со временем превысил те плюсы, которое оно имело, к сожалению. Ни для меня, ни для Яны общение не стало настолько важным и обогащающим, чтобы его сохранить.

Здесь могу сказать одно: если вы чувствуете, что вам стало некомфортно общаться с человеком, попробуйте поговорить с ним и найти компромисс. Если же человек отказывается разговаривать и упрекает Вас в излишних эмоциональности, придирчивости, чувствительности и пр., пожалуйста, уходите от него. Прекратить общение по своей инициативе всегда непросто, ведь это – большая ответственность, но сохранять деструктивные отношения и пытаться изменить человека бессмысленно. Рано или поздно Вы обретёте новый круг знакомых и друзей, где не понадобится никому доказывать свою значимость.

Камилла.

В период, когда я начала общаться с Яной, образовался квартет подруг: Мила, Камилла, Яна и я. Камилла — последний близкий друг из школы, который у меня был, с ней мы близко сдружились после Бизнес-игры, куда пришли вдвоем, хотя записывалась вся четверка.

Камилла на тот момент была лучшей подругой Милы, поэтому мы старались не афишировать, что тоже дружим.

Эта дружба была довольно гармоничной до поры до времени. Однако после того, как однажды Камилла по непонятной причине сказала, что не готова к зачету, хотя на самом деле знала тему отлично, мы раз и навсегда потеряли контакт друг с другом.

Когда я осознала, что Камилле просто перестала быть удобна дружба со мной, что она не хотела терять Милу, я почувствовала разочарование: не понимаю, зачем нужно выбирать, почему нельзя спокойно дружить с двумя людьми, а если уж нельзя, то почему не решить конфликт конструктивно… В тот момент я разочаровалось в дружбе.

В тот год был мой самый грустный день рождения, день рождения в локдаун и без друзей. Но в тот год веру в дружбу мне вернула сестра.

Семья Акулиных.

Тётя Лина – дальняя по уровню родства и близкая по духу родственница мамы, которую я знаю с самого детства, как и дядю Мишу. Я ездила к ним в гости, когда была ребенком. Мне очень нравится тётя Лина: она очень вкусно готовит и прекрасно шьёт, с ней всегда можно посплетничать. Дядя Миша очень добродушный, никогда не отказывается подкинуть меня до дома, всегда делится вкусняшками. Сима — моя старшая сестра, а еще есть Артём, младше меня примерно на 9 лет, которого я помню еще с того времени, как он был всего лишь горошиной на снимке УЗИ. Я очень хорошо к ним отношусь, и они всегда с радостью ждут меня.

Сима.

Итак, как я уже писала выше, Сима — моя дальняя сестра, с которой мы всегда часто общались.

2020 год был одним из самых противоречивых периодов в моей жизни: я воображаю, как буду пугать детей и внуков отсутствием туалетной бумаги на полках магазинов и повсеместным введением Qr-кодов. Но в то же время лето этого года было наполнено очень яркими событиями для меня, и по большей части они связаны с Симой (причем многие происходили в наше любимое время суток – ночью). Мы ездили в Академический, смотрели всю ночь фильмы, варили гречку с сосисками, я переодевалась в парня, чтобы снимать тик-токи, это было очень смешно. Осенью мы катались в лифте по этажам на Хеллоуин, я впервые вырезала рожицу тыкве; мы сняли что-то вроде «короткометражке», которая позабавила бы и Спилберга — «Таджикский джокер».

Из обычной прогулки с собакой мы устроили представление. Рядом с домом Симы находится парк с выходом на берег Исети. Я приехала к сестре в белом пуховике, поэтому меня снарядили в два пуховика моей тёти и болоньевые штаны для прогулки. Мы бегали по льду, валялись в снегу, когда Амур — большая швейцарская овчарка — решил поиграть с моей шапкой, снял ее с меня и побежал. А догнать его ещё та задача! Симе это все же удалось, но, вырвав из зубов пса изжеванную шапку, заметила на ней следы крови – видимо, пока Амур грыз палку, поранил нёбо. Позже, когда мы вернулись домой, тётя была, конечно, под впечатлением от моего внешнего вида.

В то время мы с Симой стали очень близки. На тот момент у нее появился очень неоднозначный молодой человек, который не понравился мне не внешностью, ни характером; они в итоге расстались. Только я решила, что все нормализовалось, Сима начала встречаться с его лучшим другом, и тогда её бывший показался мне ангелом, ведь нынешний парень был ужасным диктатором, притворяющимся славным и добродушным. Однажды я пришла к Симе в гости, но тот раз запомнила не из-за наших безрассудств, а из-за странного поведения сестры: она выглядела как запуганный зверёк. Весь вечер парень названивал ей, заваливал тонной сообщений и не давал секунды покоя. Я попыталась открыть ей глаза на проблему, но тщетно, и тогда мы стали общаться меньше. Недавно они все же расстались, и сейчас мы с Симой возобновили общение. Я очень благодарна ей за то, что она стала моей опорой, когда все отвернулись от меня.

Больница.

Больница в моей жизни присутствовала всегда, потому что моя мама — медицинский работник. Помню, как в детстве любила прогуливать школу у неё: приедешь, сдашь кровь и целый день кайфуешь: тут бумажки разнести, тут попечатать — мне очень нравилось. Но после выявления диабета я перестала любить больницы: каждый год я должна ложиться на плановую госпитализацию, где мне должны корректировать дозы инсулина и проводить обследования. Я человек брезгливый, и в больничных условиях плохо себя чувствую: неприятно мыться в заплесневелом душе, где еще и шкаф для анализов стоит; противно посещать туалет, в котором в окно тебя видно, можно помахать пациентам в другом корпусе; еда — это отдельная песня! В школе диабета тебе внушают, что в рационе должно быть много овощей и фруктов, меньше хлеба и мучного, но не разу нам в больничной столовой не выдали ни одного овоща и уж тем более фрукта. Есть там великая традиция добавлять крупы везде, чтобы поддерживать весовую норму пациентов, но когда в котлете перловки больше, чем мяса, это перебор. В первые годы я была наивна и глупа, сдавала все свои сладости и выпечку в общий ящик под замком, потом стала прятать контрафакт в вещах, ведь в тумбочках рылись медсёстры. Несмотря на мою замкнутость, и в больнице я завела друзей.

Саша.

В тот год всё было как обычно: меня положили в палату, где почти всех выписали. Там остались две девочки, общение с которыми как-то не сложилось – они были вполне самодостаточны. Тогда ко мне приехала Саша — очень темпераментный и яркий человек, которого было видно и слышно во всём отделении, когда-то она сама подошла ко мне познакомиться. Через некоторое время палата полностью заселилась, стало совсем весело. К сожалению, палата была не моего лечащего врача, и меня переселили, но и в новой палате я нашла, с кем пообщаться. В тот год благодаря Саша и новым знакомым время в больнице я провела хорошо. С Сашей я общаюсь до сих пор, она так и осталась для меня той самой яркой девчонкой из больницы.

Ёще раз школа.

Много лет я терпела разного рода унижения, но не от одноклассников — с ними всегда были неплохие отношения, а от учителей. У нас в школах почему-то принято обобщать плохое: если кто-то один курит, весь класс «оторви и брось», и так во всем. Но особенной проблемой стали для меня отношения не с предметниками, а с классными руководителями: каждый новый не особо отличался от предыдущего, разве только, в худшую сторону. Постоянная критика — «Ты можешь лучше», «Недотянула», прямые оскорбления – «умственно неполноценные» (но это хотя бы по отношению ко всему классу) и т.д. В средней школе я горела желанием стать врачом, и биологиня это запомнила, из-за чего у нас с ней и начались проблемы: когда я пропустила НПК (научно-практическая конференция) из-за первой волны коронавируса, когда она узнала, что я не сдаю её предмет… Ещё в этом году пришёл новый преподаватель истории и обществознания (прошлый не смог у нас преподавать, потому что для работы в 10-11 классах ему нужно было закончить магистратуру) и с порога заявил, что детей он не любит, учителем стал от безысходности. Его поведение — как погода на Урале: ливень с утра, днём — солнце, а вечером — снег. Ну, и если в прошлом году я полюбила историю благодаря учителю, который смог заинтересовать, в этом интерес пропал.

Я уверена, что у всех в школе были любимые и нелюбимые преподаватели. В моём случае первая группа маленькая, но всё же такие люди есть. Например, мой бывший учитель истории очень добрый и адекватный человек, как и учительница английского, благодаря которой я полюбила, как ни странно, французский. Не хочу никого оскорблять или что-то в этом роде, но ведь учителя сами выбрали свою профессию, и делать из учащихся мишени для повышения своей самооценки с их стороны неприемлемо.

Астаховы.

Семья Астаховых появилась в моей жизни случайно. Мою сестру Симу позвали в кино, и меня прихватили тоже, поскольку я как раз была у нее в гостях. Так я познакомилась с тётей Кирой, Мирой и Верой, с которыми мы стали близко общаться, и тетя Кира даже возила нас с Мирой в художку. Хочу выразить огромную благодарность тёте Кире за то, что она — одна из немногих, кто не оставил меня и маму, когда выяснилось, что у меня диабет. Она сразу сказала, что сидеть дома и грустить нельзя, и мы стали везде ездить. Она научила меня независимости от мнения окружающих — раньше в общественных местах я уходила в туалет ставить инсулин, но тетя Кира заметила, что в общественном месте это необязательно, ведь те, кому неприятно на меня смотреть, могут спокойно уйти. Она полностью права, поняла я, ведь инсулин необходим мне как воздух, да и шприцы мои выглядят совершенно иначе, чем обычные для подкожных инъекций. Так я перестала прятаться в туалетах, измеряла сахар и ставила инсулин совершенно спокойно.

С Мирой же мы подружились благодаря рисованию. Вместе ходили в художественную школу примерно год, потом Мире поставили в школе вторую смену, и она перестала посещать занятия, из-за чего прекратилось и наше общение. Но год назад мы его возобновили, и надо-то просто было написать. Вера — старшая сестра Миры, с ней мы тоже хорошо общаемся. До её переезда я часто ходила к ней в гости, мы вместе посещали разные мероприятия. Сейчас они живут в Енисейске, но нам не мешает это дружить, тем более Мира собирается поступать в аграрный колледж, и мы сможем видеться намного чаще.

Семья.

В этой главе я хочу рассказать Вам о моей большой семье. Так уж вышло что мы не так часто видимся, но мы всё равно остаёмся большой и дружной семьёй. Сейчас дядя и тётя с моим братом и сестрой живут в Турции, но разве этот факт может стать помехой для нашего общения. Недавного у меня было день рождение, и мне привезли чудесный букет с открыточкой в которой было написано: «Привет из Турции». Вот так дистанционно мы поддерживаем связь.

Дяде я по истине благодарна, несмотря не на что он помогал и помогает нам и по сей день. После смерти папы он мог вычеркнуть и забыть нас, но он этого не сделал. Тётю я ставлю себе в пример, она разносторонний человек, если ставит цель, то обязательно её добивается. Я так давно его не видела своего младшего брата, верите или нет, пока пишу слёзы наворачиваются.

Раньше я не задумывалась о ценности семьи, но последние несколько лет показали: что абсолютно все могут отвернутся от Вас, но семья всегда будет с вами.

Так вот мой брат, младше меня на 4 года, и я очень горжусь им. Многие мечтают о старшем брате, чтобы защищал, а я счастлива что у меня есть младший. Он и защитит, и за тренды пояснит. Заверяю ещё чуть-чуть, и он будет крашом многих девочек, если не уже.

Моя младшенькая сестренка, помню её совсем малюткой, не верится, что она уже школьница. Она как вечный двигатель, постоянный генератор идей, с ней никогда не соскучишься.

Кому-то может показаться что моя семья не такая уж и большая, а мне достаточно, я очень рада что они у меня есть.