Она взглянула на меня в последний раз и скрылась за тёмными стволами деревьев. Больше я её никогда не увижу…
Эта история началась пять лет назад, когда мне было пять. Мой мир был маленьким и счастливым. В нём были мамины сказки, папины шутки и чудеса на каждом шагу. Я любила стихи Агнии Барто и обожала котиков, считая их самыми добрыми существами в моей Вселенной.
И вот однажды я сидела под кустом бузины недалеко от тюков соломы и предлагала вечную дружбу Геннадию, только что спасённому мной из папиной консервной банки для рыбалки дождевому червю. Всё в мире для меня было красивым и бессмертным. Как Геннадий на моей ладошке. И наша кошка Манька, гревшаяся рядом со мной на солнышке. И прошмыгнувший в тюки соседский рыжий кот с обрубленным хвостом.
Через несколько минут мой мир перевернётся и расколется на до и после… Из тюков послышались писк, возня и вырвался отчаянный вопль. Манька рванула туда. Она бросилась на кота. Кот был больше и сильнее. Манька яростно дралась, увлекая его за собой в лес, уводя от тюков, в которых ещё утром прятала своих маленьких котят. Кот и Манька скрылись из виду. А из под тюков продолжал доноситься громкий кошачий плач, истошно зовущее МЯУ.
Я позвала маму, мы раздвинули траву и увидели мирно и бездвижно лежащих на земле трёх рыжих котят. Я спросила у мамы: «Они спят?» «Нет, они не спят…» — тяжело ответила мама. А рядом с этими малышами, забившись в щель между тюками соломы, громко звала маму-кошку единственная оставшаяся в живых крохотная малышка. Хвост у неё был окровавлен и сломан, а на боку было пятно в виде сердца. В руки она не давалась и безостановочно продолжала кричать в мир своё оглушительное МЯУ.
Манька вернётся и будет заботиться о раненой дочери, но ещё долго, дни напролёт, пока будет заживать рана, малышка будет жалобно мяукать. Мы все привыкнем к этим громким позывным и я назову её Мяунси.
В тот день я долго не могла уснуть…
Мяунси со временем стала подходить к нам и даваться в руки. Манька учила её ловить мышей, а я с ней играла.
Прошёл год. Мяунси подросла, хвост её после перелома сросся криво и так и остался сломанной трубой. Мы часто гуляли вместе. Я рассказывала ей о том, как живётся жучкам их жучьей жизнью, почему драконы огнедышащие, и про смолу — кровь деревьев. Не знаю понимала ли она меня, но мне тогда казалось, что да.
Как-то раз мы с мамой и Мяунси гуляли. Я увлечённо рассказывала им про своё новое изобретение, с помощью которого можно было мыть полы без швабры. Тут из соседских ворот выбрался пёс, известный своим скверным характером на всю нашу станицу. Соседи опять забыли запереть ворота. Он обрадованно оскалился, зарычал и с заливистым лаем понёсся на нас. Я прижалась к маме, она тут же закрыла меня собой.
Но тут произошло то, чего никто из нас не ожидал. Ни я, ни мама, ни тем более пёс. Мяунси вздыбилась и вместо того, чтобы убежать, рванула прямо на пса.
Пёс опешил и стал тормозить всеми четырьмя лапами. Мяунси со своим фирменным боевым воплем подлетела к забияке. Пёс взвизгнул и трусливо побежал обратно за свои ворота!
Вот такой боевой росла моя Мяунси.
Прошёл ещё год. Мы с Мяунси всё чаще гуляли и в жару, и в холод. Осенью, когда все мыши стремятся попасть в дом, где тепло и уютно, Мяунси держала оборону. И не просто ловила их, а несла нам в подарок. Делилась.
Новой весной для Мяунси пришло время стать мамой. Мы все ждали, когда на свет появятся её первые котята. Ждал даже папа, который вообще не любит кошек. Ждали все!
И вот перед самой Пасхой в укромном месте в нашем сарае Мяунси родила котят. Мы очень радовались. Они были необычайно милые и красивые. Котёнка
с окрасом, как у Мяунси, мы назвали Геракл, серого котёнка с чёрным пятнышком на лапе — Зевс, белого котёнка с серыми пятнами — Прометей. А последнюю чёрно-белую малышку мы назвали Манькой в честь мамы Мяунси.
Я часто нянчила котят, когда Мяунси оставляла мне их, убегая на охоту за мышами. Ещё я учила правильно обращаться с малышами мою младшую сестрёнку. Мы с ней хохотали, когда кто-то из котят с серьёзным видом начинал гоняться за мухой по всему сараю.
А тем временем соседский рыжий кот с обрубленным хвостом продолжал свою разбойничью жизнь. Он таскал рыбу у рыбаков, цыплят у фермеров. И убивал всех котят в округе…
Началось лето. Утром, наспех позавтракав, я, как обычно, побежала в сарай проведать котят. Я аж обмерла, увидев исчезающий за дверью сарая рыжий обрубок хвоста. Опомнившись, я ворвалась в сарай, схватила первые попавшиеся под руку грабли и двинулась на кота. Мяунси уже преграждала ему путь к спящим в коробке котятам. Я замахнулась на кота и закричала «НЕЕЕТ!!!». Он завопил, подпрыгнул на всех четырёх лапах, заметался по сараю в поисках выхода и выпрыгнул в окно.
Мы спасли котят. Но понимали — он ещё вернётся…
Мяунси тут же принялась переносить котят в теплицу. Я ей помогала.
Прошла неделя. Спускались сумерки. Начинался наш обычный домашний вечер. Все уселись на диване, чтобы почитать вместе. Мама взяла в руки книгу, а я устроилась в кресле у окна. Я любила смотреть в него на наш сад. Из этого окна было видно и теплицу, в которой Мяунси в это время, вероятно, укладывала спать своих котят.
Вдруг я заметила в траве крадущегося кота. Того самого.
Я в ужасе застыла перед окном. Куда он крадётся? В теплицу? В сарай? К забору, за которым живёт? Внезапно он, будто почувствовав мой взгляд, остановился, опустил свой обрубок на траву и уставился на меня своими безжалостными жёлтыми глазами. Не знаю сколько мы так смотрели друг на друга. Потом он поднялся и двинулся к теплице…
— Мама!.. Он снова пришёл. Он идёт за котятами…
Я бросилась на помощь. Пока я бежала, моя любимая кошка уже вышла убийце навстречу. Начался бой. Они дико кричали друг на друга. Маленькая Мяунси отважно бросилась на рыжего, который был в два раза больше неё. Они покатились кубарем по траве и рвали друг друга. Я закричала.
Дальше всё происходило, как в замедленном кино. Я помню все детали до сих пор.
Кот сбросил с себя мою красавицу и отпрыгнул в сторону. Он взвыл и приготовился к новой атаке. Раненая Мяунси взглянула на меня в последний раз, будто прошептала — береги котят. И скрылась за тёмными стволами деревьев. Кот бросился за ней. Где-то у речки завыли шакалы.
Меня охватил ледяной ужас. Мяунси уводила рыжего к реке. Мама с папой уже были с котятами — все были живы. Но моя кошка уводила мучителя туда, где на охоту вышли шакалы.
Я не могла вот так стоять, смотреть в темноту и знать, что израненная моя кошка ведёт врага на его и свою погибель. Я побежала за ними.
Я так хотела её спасти. Мама побежала со мной. Я так звала мою Мяунси. Всё бежала и бежала. Но найти мы её так и не смогли. И утром она не вернулась. Навсегда исчез и рыжий.
Я искала Мяунси неделю, вторую, искала месяц, хотя понимала, что скорее всего её уже нет. Шли недели, месяцы, а я всё не сдавалась. Растила её котят. Искала. Писала объявления. Ждала. Пока во мне совсем не осталось надежды.
В тот день я сидела у окна и смотрела, как наша Манька кормит своим молоком котят своей дочери. Геракла, Зевса, Прометея, Маньку-младшую. Понимали ли они, что мама уже никогда не вернётся?..
Я смотрела на них и хотела только одного — чтобы Мяунси вернулась и всё стало как прежде. Как прежде. Как прежде…
По моим щекам текли слёзы. Я отвернулась от окна. Подошла мама, села рядом и сказала: «Всё будет хорошо. Ты любишь свою Мяунси и она навсегда останется в твоём сердце. Если хочешь, напиши об этом историю, и тебе станет легче. Люди узнают, какая чудесная жила на свете кошка с пятном-сердцем на боку и кривым хвостом. Узнают историю о том, как дружили и защищали друг друга маленькая девочка и её маленькая, но отважная кошка. И любовь ваша будет жить, что бы ни случилось!»
На этом моя история заканчивается. Мне уже десять лет и я много раз писала и переписывала историю о Мяунси. И каждый раз мне тяжело было об этом вспоминать, но с каждым разом становилось легче. Сейчас у нас живёт кошка Скай, которую я очень люблю. Но я по-прежнему помню и продолжаю любить свою Мяунси.
