Море.
Мелкие камешки, нагретые солнцем, больно впиваются в босые ноги.
Я не двигаюсь.
Тихо.
Слышно только, как волны едва колышутся, повинуясь лёгкому дуновению ветра.
Он сидит на большом прибрежном камне будто изваяние, не шевелясь, и только волосы его слегка растрепались, давая хоть какой-то живой вид.
Стараясь ступать бесшумно, я наконец медленно подхожу к Нему и сажусь рядом.
Он не оборачивается.
***
⟨ Вот уже два месяца, как, приходя на этот заброшенный пляж, я видела Его, сидящем на одном и том же месте и смотрящем в даль.
Вот уже два месяца, как одинокая фигурка каждый вечер дожидалась заката, тихо и неподвижно, будто утратив способность двигаться.
Вот уже два месяца, как Он манил меня, держал в себе какую-то тайну, лишь немногим доступную, лишь немногим дарованную понять. Я страстно желала подойти к Нему…
Но не решалась.
Окунув исколотые ноги в прохладную воду, я взглянула на Него и только сейчас заметила в его ухе беспроводной наушник.
Он что-то слушает? Интересно, что?
Задумавшись, я не заметила, что уже в открытую уставилась на Него. Смутившись, я одёрнула себя и отвернулась к морю. Спустя некоторое время я почувствовала на себе чей-то взгляд. Я повернула голову. Он всё так же смотрел на море.
Показалось?
— Что ты слушаешь? — неожиданно для самой себя спросила я и ужаснулась, как глупо это прозвучало.
Он слегка вздрогнул и ответил невероятно тихим голосом, не оборачиваясь:
— Музыку.
— А… — протянула я, не зная что сказать.
— Я тебя уже видел, — продолжил Он. — Ты ведь каждый вечер приходишь сюда, да?
Я кивнула.
Воцарилась относительная тишина, нарушаемая плеском воды и треском цикад вдалеке.
— Хочешь послушать? — вдруг спросил Он, едва заметным движением касаясь наушника.
Я собиралась отказаться, но нестерпимое желание пересилило меня.
— Хочу.
Он достал из кармана второй наушник и протянул мне. Я взяла и вставила в ухо.
В тот же момент полилась восхитительная мелодия. Она пронизывала насквозь, вышибала весь воздух из груди; казалось, она проникала в меня глубоко-глубоко, и сердце билось в её размеренный такт. Эта музыка включала в себя буквально всё: шум волн, бьющихся о прибрежные камни; пение цикад, стрекочущих дни напролёт в течение целого лета; она отражала все мысли, копившиеся во мне уже несколько лет. Глаза защипало. С каждым аккордом мелодия усиливалась, а затем постепенно утихала. Наконец музыка окончательно стихла, остался лишь начальный мотив, но и он вскоре смолк.
Я с сожалением отдала наушник.
— Что это была за музыка?
— А? Это… — Он слегка растерялся. — Неизвестного автора, вот, — ответил Он, слегка запинаясь.
Он повернул голову вполоборота, но тут же отвернулся, так что я успела заметить только его тонкие тёмные брови. На его лице явственно отразилась неопределённая тоска, но этого мгновения было недостаточно для полной уверенности, и я подумала, уж не показалось ли мне. ⟩
***
— Как тебя зовут?
Он всё так же сидит на камне, только босые ноги окунуты в прохладную солёную воду.
— Ты? — уточняет Он скорее для порядка.
— Я.
Он смотрит вдаль, и я начинаю думать, что Он не ответит, когда Он наконец произносит:
— Уильям.
— Ты не отсюда?
Он пожимает плечами.
— Ну как же? Ты не знаешь?
— Я… никогда не знал своих родителей, — тихо говорит Он.
Он опускает голову, но тут же выпрямляется.
Мне становится неловко.
— А… Прости.
Воцаряется молчание.
— Мне уйти?
— Как хочешь.
Его фигура как всегда не выражает ничего, кроме спокойствия.
Я поднимаюсь.
— Постой, — окликает меня Он.
Впервые Он смотрит на меня открыто. Я подавляю желание зажмуриться.
Его нельзя назвать красивым. Резкие черты лица: длинный нос, острый подбородок, впавшие скулы; спутанные почти чёрные волосы спадают на лоб, скрывая запекшуюся кровь от длинной царапины. Да, Он некрасив. Но есть в Нём что-то притягивающее, заставлявшее моё сердце испуганно замирать, а затем биться сильнее.
Его глаза.
Изумрудные, полные неведомой мне печали глаза смотрят на меня, и мне становится не по себе. В их взгляде читается какая-то тайна, и мне как никогда хочется её узнать. Эти глаза манят меня…
И мне становится страшно от неизвестности.
— Как тебя зовут?
Я заставляю себя оторвать взгляд от его глаз.
— Марин.
— А… Понятно.
Он вновь оборачивается к морю.
Я наконец нахожу в себе силы сдвинуться с места и медленно ухожу.
***
— Сколько тебе лет?
— Тринадцать.
— Мне тоже.
Уильям (я уже привыкла называть его по имени про себя) всё также держит в ухе наушник. Мне хочется ещё раз услышать ту музыку, что слушал он в тот памятный день, но попросить его я не решаюсь.
— Где ты живёшь?
— Знаешь, для моряка и бесконечный океан — дом.
— Ты хочешь стать моряком?
Он не отвечает.
***
⟨ Каждый раз, приходя на этот каменистый пляж, я видела Уильяма на одном и том же месте. Не было ни дня, чтобы он не пришёл полюбоваться закатом.
А тут — не пришёл.
И на следующий день тоже.
На третий день я присела на его излюбленном камне и попыталась вспомнить ту мелодию, которую давал мне послушать Уильям в день нашего знакомства.
Не получилось.
Задумавшись, я залюбовалась робко разгорающимся закатом над кромкой воды.
Красиво.
Я невольно представила себя со стороны и улыбнулась.
Но как же не хватает Уильяма всей этой картине… ⟩
***
Неделю спустя он снова сидит на камне, но как-то странно хмурится.
— Прости, я не мог прийти.
Я не расспрашиваю его об этом.
Уильям сидит какой-то мрачный, и нехорошее предчувствие овладевает мной.
— Знаешь, когда-нибудь я могу покинуть это место.
Я удивлённо смотрю на него. За этот месяц я привыкла к нему — непозволительно привыкла. Мысль о разлуке больно отзывается в моём сердце.
Обещала же себе ни к кому не привязываться…
— Но не сейчас.
Уильям снова окидывает меня своим проницательным взглядом.
— Точно не сейчас.
И мне хочется верить ему.
Прижаться сильно-сильно к нему. И просто верить.
И я верю.
Но мимолётное желание так и остаётся неисполненным.
Никогда.
***
Дождь.
Уильям как всегда неподвижен. Капли стекают по его лицу, попадают за шиворот, но он будто не замечает этого.
— Простудишься.
— Не простужусь.
Я протягиваю ему зонт.
— Промокнешь ведь, — говорит он, мягко отталкивая его.
— Ничего, у меня плащ.
Уильям качает головой, забирает зонт и устанавливает его надо мной.
— А ты?
— Как-нибудь проживу.
Я вглядываюсь в его лицо. На секунду мне кажется, что он плачет. Но нет, его лицо остаётся беспристрастным, и я начинаю сомневаться в своих догадках.
Должно быть, капли дождя…
***
— Ты любишь море?
— А что такое море, на твой взгляд? — отзывается он, болтая ногами в воде.
Осень даёт о себе знать, и воздух уже не такой тёплый, а вода — не такая приятная. Я ёжусь и задумываюсь.
— Ну, большая часть Земли окружена морями и океанами…
— Вот именно! Фактически, море — это просто солёная вода, обиталище рыб, морских ежей и прочей живности. А на деле… скольким существам оно дало приют! Сколько людей умертвило во время кораблекрушений и пиратских схваток… — Уильям ненадолго умолкает. — И вообще, просто наблюдать за ним… ну вот так, как мы сейчас, разве это не интересно?
— То есть любишь?
Он улыбается.
— Люблю.
***
Опять он не приходит.
Мною овладевает непонятный страх. Он всегда сопровождал меня незадолго до потери близкого человека.
Но Уильям мне никто…
Был никто.
На его месте расположился незнакомый мне человек. Я медленно приближаюсь к нему.
И чудится мне в его облике что-то до боли знакомое…
Я не могу уловить что.
Его тёмные, слегка курчавые волосы треплет ветер. Холодный воздух заставляет меня сжаться. Я как можно более незаметно сажусь на соседний камень.
Он не обращает на меня внимания.
Дождавшись заката, я предпринимаю попытку также тихо уйти. Мне кажется, что я тут лишняя. Но тут я слышу хриплый голос:
— Подождите, мисс.
Я разворачиваюсь.
Человек смотрит в мою сторону, и я чуть не вскрикиваю от неожиданности.
Я знаю эти глаза.
И пусть они не зелёные, как у Уильяма, а чёрные, как два тёмных тоннеля, я ни секунду не сомневаюсь в их схожести.
У них один взгляд.
— Это вы ведь каждый день сидите тут с Уильямом?
У него лёгкий английский акцент, придающий однако его голосу особенную глубину.
Я киваю, не смея подать голос.
— Понятно.
Он снова впивается взглядом в море. Я присаживаюсь обратно, не в силах уйти…
***
— Я уезжаю.
Я вздрагиваю и вжимаю голову в плечи.
— Как?
— Но я обязательно вернусь, — продолжает он, не замечая моего отчаяния в голосе.
Уильям смотрит на меня своим фирменным взглядом, и мне становится чуточку легче.
— Правда?
— Отец обещал, — серьёзно говорит Уильям.
— Ты же говорил, что у тебя нет родителей.
— Раньше не было. А теперь есть. — Он задумался. — По крайней мере, отец есть.
Уильям задумчиво смотрит на море. Я тщетно пытаюсь ослабить узел тоски, образовавшийся в моей груди.
— И я тебе обещаю. Непременно вернусь.
— Всенепременно?
Он кивает головой и уверенно отвечает:
— Всенепременно. И вот ещё…
Он суёт руку за пазуху и достаёт немного помятый конверт.
— Это тебе. Раскроешь, когда я уйду…
Уильям поднимает взгляд и встречается с моим. Дрогнувшим голосом он наконец произносит:
— Ну, прощай.
***
Вечер.
Я снова сижу на его излюбленном камне.
Впервые за последние полгода.
Впервые, как он ушёл.
Я внимательно наблюдаю за неспокойным морем и вспоминаю его.
Ровно полгода назад мы сидели здесь и держались за руки.
Единственное прикосновение друг к другу, которое мы позволили себе.
Как же мне его не хватает…
Впервые за эти полгода я разрешила себе вспомнить о Уильяме. Сердце всполыхнуло болью.
И вдруг я ясно слышу Её.
Ту музыку, которую я так долго пыталась вспомнить.
Ту самую, что давал мне послушать Уильям.
Я узнаю её сразу.
Она играет всё громче и громче, а я чувствую себя всё свободнее. Будто петля, душившая меня всё это время, ослабла. Дышать становится легче, но вместе с тем хочется плакать.
Повинуясь внезапному желанию, я достаю из нагрудного кармана изрядно помятый конверт.
Я ведь так и не вскрыла его.
Я аккуратно разрываю бумагу и достаю сложенный лист. Стараясь унять дрожь в ладонях, я разворачиваю письмо.
Лист исписан почти каллиграфическим почерком.
«Марин,
давно хотел сказать тебе. Хотел, но боялся. Помнишь ту музыку, которую я тебе как-то давал послушать? Так вот… Я тогда сказал тебе, будто она неизвестного композитора. В общем… это была неправда. Это я написал эту музыку. Знаю, получилось просто ужасно, мне не удалось передать всё то, что я так хотел, и я не думал, что тебе понравится… Я не хотел позориться, поэтому соврал. Прости, что так получилось.
Я не хотел уезжать, честно. Но так было нужно, и я не мог этого изменить. Но я обязательно вернусь, клянусь!
И ещё кое-что… Я знаю, что не имею права так делать, но… Я посвящаю эту музыку тебе. Тебе, моей Марин.
И знаешь, когда я говорил, что люблю море, я имел в виду тебя. Надеюсь, ты не обиделась? Я буду скучать по тебе.
Когда я вернусь, я буду ждать тебя на том самом месте, где мы виделись каждый раз.
Я буду ходить туда, пока не увижу тебя вновь. Поэтому, если ты когда-нибудь решишь увидеться со мной…
Я буду ждать тебя.
Твой Уильям.»
Я перечитываю письмо, не замечая, как по щекам текут слёзы.
Музыка в моей голове медленно стихает.
Море тихо шипит и ласкает камни.
Солнце опускается в воду, и море окрашивается в мягкий розовый цвет.
