«Как же меня все достало! — ворчал Марк, поднимаясь по лестнице и запыхавшись, остановился перевести дух — это только второй этаж…»
Он еле-еле волочил ноги. После работы сил почти не оставалось. С утра все явно намекало на отвратительный день. И как оказалось, не зря: проспал, застрял в пробке, итог — начальник сделал выговор за опоздание. Марк тяжело вздохнул и добравшись до четвёртого этажа, вынул из кармана ключ. Через секунду в замочной скважине что-то щелкнуло и дверь открылась.
Чёрные сапоги слетели с ног, а серое пальто упало на стул в прихожей. Уставший парень поплелся в гостиную. Яркий свет озарил полупустую комнату с диваном и комодом.
У окна стояло большое старое фортепиано. Марк сел за него. Хрустнул пальцами. Первый аккорд. За ним ля бемоль, ре бемоль, ми…ля бемоль…ре бемоль…ми…Пальцы тяжело касались клавиш. Лунная соната в момент наполнила гостиную. Он прищурился от умиротворения и, улыбаясь, наслаждался звучанием каждой ноты. Музыка плавно тянулась по всей квартире из одной комнаты в другую. Протяжное Ля, рэ бемоль, ми, ля, рэ, фа диез… Запела скрипка.
«Запела скрипка?!» — Марк перестал играть и, внимательно прислушиваясь, на мгновенье замолк. Скрипка жалостно издавала звуки, напоминающие плач, и лилась откуда-то сверху. Протяжное ля бемоль…ля…. Кто-то играл то же произведение, что и он. К тому же так искусно!
Вскоре стало тихо. Марк вздохнул и вытянул руки. Ля. Си аккорд. За окном мерцали праздничные гирлянды. Блестящий снег медленно ложился на крыши домов. Гипнопеди Сатье сладко убаюкивала. Мелодия фортепиано пропитала всю мрачную тишину, вновь перемешиваясь с меланхоличными звуками скрипки.
Взмахивая смычком, незнакомец сверху водил по струнам и заставлял свой инструмент брать самые высокие и сложные ноты. Все погружалось в настоящую сказку и сияло волшебством. Это был один из немногих вечеров, которые навсегда изменили жизнь Марка.
***
Прошла неделя, как унылые вечера зажглись музыкой. Целых семь дней подряд после работы Марк часами проводил за фортепиано, исполняя классические композиции дуэтом с необычным соседом. Вместе сыгранно почти 15 произведений мировых композиторов: Бах, Сатье, Чайковский, Лист; песни зарубежных артистов и певцов: Фрэнк Синатра, Элвис Пресли, но…парень так и не знал, кто его музыкальный друг.
«А может это она. — думал Марк, усевшись за столом, и делая глоток крепкого кофе. — если это он, то скрипка, возможно, не звучала бы так…красиво, хотя…ну почему все сложно… — тяжело вздохнул — да кто же ты…ну скажи…» — откинувшись на спинку стула он взглянул в окно. Ещё темно. Лёгкая пелена окутала все улочки. Тускло горит старый фонарь. В замерзших окнах зажигается свет. Город медленно просыпается. Скоро выходить на работу.
Вдруг глаза загорелись. Чуть не упав, парень схватил со стола блокнот и карандаш, и дрожащей рукой начал быстро писать. Грифель с хрустом сломался. Марк нервно откинул его и ручкой продолжил выводить послание. От волнения потели ладони. Капельки пота стекали и висели на пластиковом корпусе ручки. В голову не лезли никакие мысли, времени оставалось немного.
«Кажется, все » — с облегчением подумал парень, и улыбаясь, еще раз перечитывал свое небольшое письмо.
Это были самые долгие и сложные десять минут в его жизни, но результат стоил того.
«Здравствуй, таинственный сосед из квартиры сверху!
Мы каждый вечер играем дуэтом, за что Вам большое спасибо! Мне бы хотелось узнать о Вас. Расскажите о себе хоть пару слов.
Ваш сосед снизу, Марк»
В то же утро по дороге в офис он весело напевал песенку после того, как сложенная вдвое записка оказалась в почтовом ящике под номером двадцать.
***
На следующий день Марк получил небольшой конверт с письмом внутри. Разворачивая его, он запрыгнул на диван и с волнением начал читать:
«Здравствуй, милый, Марк,
Как здорово, что я узнала Ваше имя. Оно потрясающее!»
Парень заулыбался.
«…Меня зовут Адель…»
«Адель… — прошептал он. — Красивое имя…»
«…Скоро мне исполнится двадцать шесть лет…»
«Двадцать шесть. Хм… — задорно ухмыльнулся — да мы ровесники!»
«…Я живу этажом выше Вас. Мне очень повезло иметь по соседству такого удивительного человека, как Вы. Ваша музыка настолько чудесна, что я не могла не присоединиться. Спасибо большое! Прошу расскажите и Вы о себе! »
Широкая улыбка расплывалась на серьёзном лице Марка. Он ещё раз взглянул на письмо и вскочил с дивана. Его переполняло странное чувство, напоминавшее счастье, а в груди ощущалось невероятное тепло.
***
Месяц пролетел незаметно. Наступил февраль. По дороге домой Марка встретил резкий аромат в цветочной лавке, напротив. Большие пылающие красными розами букеты красовались за стеклянной витриной. А оранжевые пёстрые астры напоминали огоньки с новогодней елки.
— Мужчина! — зазвенел звонкий женский голос позади. — Купите у нас букетик!
Марк обернулся. Юная девушка стояла в тонкой куртке, прикрывая голову ситцевым платком.
— Купите букетик! Сегодня же праздник! — она улыбалась, приоткрыв тяжелую замерзшую дверь магазинчика.
— Праздник? — удивленно переспросил он. — Что-то я не слышал ни о каком празднике…
— Ну как же?! — запинаясь, вымолвила она. — Сегодня же четырнадцатое февраля — день святого Валентина! — сощурив глаза и мечтательно вздыхая, добавила. — день влюбленных! — её брови подпрыгнули. — Это такой замечательный праздник!! Каждая девушка мечтает в этот день получить какой-то особый подарок и-…
— Подарок?! — прервал её Марк и засунул руку в карман. Пятьсот рублей. — Хм…одну секундочку. — скрылся за полупрозрачной дверью.
Он появился через мгновенье, аккуратно придерживая крохотный букет лилий.
— Спасибо, Вам! — его щеки пылали румянцем, а в глазах вспыхнула искра и зажгла их. Уголки обветренных губ приподнялись и на лице распустилась добрая улыбка.
Девушка засмеялась. — Да что Вы, не стоит! Я уверена, Вашей даме понравится, а мое дело-…
— Нет! — мягко ответил он. — Для моей дамы, кажется, я придумал подарок лучше, а цветы…- перевязанные лентой желтоватые цветки оказались в руках девушки. — Для Вас!
Поправляя темное пальто Марк, добавил — Вас тоже с праздником! — и направился к подъезду, насвистывая песни со старой пластинки, которые прокручивались в голове.
Тем же вечером, приподнимая крышку, он уселся за фортепиано. Руки задрожали. Сильно зажатая нота до. Затем аккорд. В ответ — глухая тишина.
«…Она скорее всего забыла…» — вздохнул Марк, склонившись над инструментом. — «Но…она не…нет…я не верю…хотя…» — отчаянно он ещё раз коснулся клавиш, подпирая тяжёлую голову рукой — «…Адель…Аделечка…Да где же ты…?!»
Раздалось протяжное До. Ми. Соль. Скрипка заголосила.
Марк довольно улыбнулся и выпрямляя спину, поправил упавшую на глаза челку. Глубокий вдох и выдох. Хруст пальцами. Ре, ля, ре, фа диез, ре. Адель подхватила. Смычок быстро, но плавно рассекал тонкие струны.
— Wise man say… — вполголоса напевала она любимую песню Элвиса Пресли. — Only fools rush in… — Тихий чудесный голос окутывал всю темную комнату. Большие наивные глаза светились радостью.
Адель присела на подоконник и, улыбаясь, продолжала играть. Она ощущала и слышала, как старательно Марк подстраивается под её замедленный темп.
«Адель, немного расскажу о себе. Мне двадцать шесть лет. Работаю в банке всю неделю кроме воскресенья с утра до позднего вечера. Фортепиано — мое хобби. Играю я не очень хорошо. Никогда не учился, но мне это очень нравится. Музыка очень расслабляет…»
«Марк, так здорово, что у Вас есть замечательное хобби, несмотря на загруженный рабочий день. Вы действительно талантливый человек, раз научились самостоятельно играть на таком сложном инструменте…»
«Нет, это Вы по-настоящему талантлива, Адель! Скрипка — это высший пилотаж в музыке. Почему Вы играете именно на ней?…»
«…хороший вопрос… Но ответ на него я не знаю! Этот выбор сделала за меня семья. Когда-то давно я окончила музыкальную школу, после десятого класса поступила в колледж и года два назад я закончила консерваторию. Мне часто кажется, что музыка — это часть меня, а скрипка — мой верный друг. Она всегда и везде со мной, даже в самые трудные моменты…»
Мимо нее проносились воспоминания, мысли и мчались куда-то далеко. По щеке покатилась горячая слеза. Легкая улыбка распустилась на её лице.
«У Вас есть любимый музыкальный жанр?…»
«Да, я обожаю джаз. С ним многое связано, скажу по правде из-за него я и начал играть на пианино… А Вам?…»
«У меня нет любимого жанра, но есть любимые песни и исполнители. Я люблю Элвиса Пресли, особенно его песню «Can’t help falling in love». Она очень красивая…»
— Like a river flows… — продолжала напевать Адель. — Surely to the sea…
«…Адель, мы знакомы почти два месяца, но все еще общаемся на «Вы». С этого момента, Вы можете обращаться ко мне на «ты»…»
«Это так любезно с твоей стороны. Мы с тобой почти ровесники, поэтому мне будет гораздо приятнее, если ты тоже будешь обращаться ко мне на «ты». Для меня это будет многое значить…»
«Хорошо, Адель…тогда…мне очень хочется встретиться с тобой вживую…»
«…Мне тоже, Марк…с каждым днем мне кажется, что мы становимся ближе на полутон…»
«…На два полутона…»
Нежные щеки Адели загорелись. Сердце забилось сильнее. Маленькая скрипка чувственно пела чуть дыша.
«Завтра мне обещали выходной, не хочешь погулять вместе?!»
Её сильные, но незаметные хрипы скрывали низкие ноты, а на бледное лицо падали темные волнистые волосы. В груди закололо. Она закусила губу.
«Прости, Марк, мне очень хочется тебя увидеть, но сейчас я болею…»
«…что с тобой, Адель? Что-то серьезное?!»
«Легкая простуда. Самая обычная простуда. Ничего серьезного, Марк…»
Прозвучал последний аккорд.
«Надеюсь, ты скоро поправишься…»
«…Да…Я тоже на это надеюсь…»
Адель опустила смычок и, сжимая левой рукой скрипку, громко всхлипнула.
Она оставила инструмент у окна, медленно усаживаясь на край кровати, перечитывала свежую сложенную вдвое записку.
«Здравствуй, Адель,
Как твое самочувствие? Надеюсь стало лучше. Завтра уезжаю в командировку в Москву. Вернусь в следующую субботу в обед. Когда сможем встретиться?
Марк»
«Здравствуй, Марк, — начала Адель, взяв в руки крохотный лист и ручку. — Я так рада, что ты написал! Спасибо, что беспокоишься о моем здоровье. — в горле встал тяжёлый ком. — Да, мне стало значительно лучше! Все благодаря тебе! — ручка еле-еле выводила слова и постоянно текла. Крупная синяя капля упала на белоснежную сорочку. — Может быть в воскресенье утром около 10? Надеюсь, тебе удобно в это время. А пока я буду с нетерпением ждать твоего приезда! Адель»
— Я буду с нетерпением ждать твоего приезда… — повторила она ещё раз и тяжело вздохнула. — нет… — помолчала — я буду стараться дождаться твоего приезда, Марк…Я обещаю…
Аккуратно сложив письмо, девушка тихо заплакала и застонала, прижимая его к груди.
***
Воскресенье. Десять часов утра. Последняя ступень. Марк стоял перед ее дверью, придерживая небольшой пучок душистых белых ромашек. Странное, но приятное чувство не покидало его. От волнения покалывало и дергало все тело. Несколько минут он молча собирался с мыслями, переминаясь с ноги на ногу. Сердце бешено колотилось. Дыхание не слушалось. Он сделал глубокий выдох и робко постучал. Последовала тишина. Он поднес руку к двери, чтобы стукнуть ещё раз.
— Зря стараешься…
Вздрогнув, Марк повернулся и увидел пожилую женщину, напротив.
— Все равно Аделя не откроет…
— А почему? — удивленно спросил Марк, поправляя цветы.
— Как?…Как это почему?! Так Деля того. Померла вчера.
Букет свежих ромашек полетел на пол и рассыпался. Холодная дрожь прошла по всей спине. Сердце перестало биться. В груди больно закололо.
— К…как померла? — дрожащим голосом прошептал он.
— Как? как? Как все помирают, так и она — проворчала женщина и вздохнула. — видишь, сынок… Жизнь вещь такая — у всех разная. У кого-то счастливая и долгая, а у кого…как у Дельки короткая и мучительная… Но лучше уж такая, чем длинная и мучительная. — она опустила голову и мрачно добавила — Как у меня… Повернулась к Марку — Делька, просила тебе передать кое-что… — засуетилась — я сейчас…
В момент старушка исчезла за пыльной дверью своей квартиры. Марк, еле сдерживал рыдание стоя с закусанной губой, смотрел в пол. Шаги. Он поднял глаза.
— Она сказала что-то важное… — переводя дух, говорила женщина, сжимая в руках большой квадратный конверт. -…просила передать, что ты…был самым главным светом в её короткой жизни…
Парень дрожащими руками взял послание, осторожно прижимая к себе, поплелся по лестнице вниз.
***
«Марк,
Большое тебе спасибо за чудесные вечера. Я их всегда буду помнить. И тебя тоже. Благодаря тебе я вспомнила о скрипке. Я и забыла, какая она. А твоя музыка. Именно она продлевала жизнь.
Ты был моим единственным другом. Хотя… Мне кажется, мы были больше, чем друзья. Ты знал меня лучше всех. Ты стал моим светом. Без тебя было бы по-другому. Ты поменял мою жизнь, Марк, и сделал её чуточку счастливей… Эти два месяца помогли мне забыть те долгие страшные годы одиночества.
Если ты читаешь это письмо, то знай, меня уже нет. Мне стало хуже вчера вечером. Меня отвезли в больницу. Поэтому ни сегодня, ни завтра мы не сможем сыграть вместе. И вообще, никогда больше… Болезнь победила. Нет, это была не простуда. Я врала тебе и не хотела, чтобы ты беспокоился. А когда стало поздно, врачи не смогли мне помочь.
Ты писал про мелодию жизни. Она наполнена разными нотами и звуками. У каждого она своя. Сейчас доигрывает моя. А ведь мне всего двадцать шесть лет. Знаешь, я всегда хотела прожить долгую и счастливую жизнь в кругу семьи. Выйти замуж и родить маленьких деток. Заботиться о них. Радоваться жизни…Но, когда я понимаю, что это невозможно, мне становится ещё труднее и больнее.
Я никогда не рассказывала, но днем пока ты уходил, я записывала на пластинку все сорок две композиции. Представляешь, столько мы исполнили вместе. А самая первая — та самая, которую мы очень хотели сыграть. Пусть она напоминает тебе обо мне.
Спасибо за все…Прости. Я не сдержала своё обещание…я не смогла дождаться тебя…
Я никогда тебя не видела, но я люблю тебя. Скорее всего, ты очень красивый, высокий. У тебя зеленые глаза и темные волосы. И такая незабываемая улыбка. Я знаю точно — ты очень добрый и искренний.
Я хочу, чтобы ты знал — я всегда буду рядом. И даже сейчас, когда ты читаешь это письмо, я с тобой. Прошу. Не плачь, хоть я сама рыдаю и не вижу, что пишу.
Я всегда буду помнить о тебе там и горячо любить всем сердцем! Спасибо, мой дорогой и любимый маэстро!
Твоя Адель»
Дрожащие холодные пальцы обронили лист. Склонившись, Марк сидел в опустошенной темной гостиной. Его лицо побледнело, а посиневшие губы судорожно пытались что-то произнести. Сдерживая рыдание, он подошел к столу, на котором стоял старый граммофон, и держа в руках ту самую пластинку, поставил её.
Вдруг громко всхлипнула скрипка и начала грустно исполнять композицию. «And now…the end is near! » — крутились в голове знакомые слова песни Фрэнка Синатры. Внутри что-то сжалось. Звучал последний куплет. По щеке покатилась слеза. Смычок тяжело и неровно касался струн. Протяжные ноты становились глуше и короче. Марк слышал её чудесный голос, дивный смех и последние слова…
Одинокая гостиная наполнилась громкими рыданиями.