Через пертурбированные реки моих обид и сожалений,
через горные хребты обломанных судеб и неуслышанных молитв,
я найду тебя даже в котловане лавы с чернильной пеной,
даже когда в механическом сердце шерстни отбивают тектонический ритм.
Я пронесу эту ярость через адовы водопады облезлой гордыни,
что словно крыса спрячется на утонувшем в заливе любовном судне.
Шепча матрами твое очерствевшее на губах имя,
я осознаю в конец какого бессилие за стальными гнутыми прутьями.
Какого просто быть, в то время, пока ты беззаботно другому клянешься.
Мерзостью, очернит изящное эдемовское тело моей белокурой лесной нимфы.
Окружённая куполом лжи и одиноческою безвременностью,
под конец понятная сказка превратится в бесполезные структуры и логарифмы.
Формулируя последовательность цепной химической реакции,
я скрою из параллельных сбитых линий полотно дуального мира.
Позабыв про плюрализм мнений из раздробленной информации,
придет осознание мимолетной тленности Альтаира.
И тогда, после того как внезапно вспыхнувшее пламя
последней искрой осядет на мертвом дне нашего механического,
эксклюзивного сердца, то в безликих глазах я увижу
отголоски позабытых шрамов и белых пятен,
на которых выписаны будут руны нашего остросюжетного скерцо.
