Глаза старухи закрылись,
Натруженные руки ее подводили,
Две слезинки скупые скатились,
Вечерние тени разговор заводили.
Девчонкою быстрою бежала по полю,
Матери смех разлетался над ней.
Можно было любить вволю,
Если бы не висел рок смертей.
Перед утренней зарею загудело небо,
К деревне вышли немцы.
Загрохотали пушки слепо,
Сгоняли в центр деревенских чужеземцы.
«Alles in Ordnung!» — кричали.
«Dokument! Dokument!» — кричали.
Страшное слово «Jude» неслось над толпой.
Русские МЫ! Оккупантов ДОЛОЙ!
Раздалась очередь автоматная,
Стреляли по людям враги,
Поднялась фашистская злоба отвратная,
Мама громко кричала: «Беги!».
Ноги! Ноженьки! Не подведите.
Подальше бегите.
Жизнь маленькой девочке сберегите!
Бежала Люба, ног не чуя.
Поле-полюшко! Трава-мурава!
Укройте меня!
За полем раскинулся лес,
Спряталась Люба под сводом небес.
В лесу том были партизаны,
В отряд взяли Любу красные атаманы.
Партизанила девочка всю войну.
Отомстила за маму и всю семью.
Победу встретила в Берлине
Люба дочь-полка…
Заскрипела ступенька,
Приехали внуки,
Обняли старуху
И глядь…
Сидит не старуха,
А девочка Люба
Прожившая долгую жизнь…
