Сегодня навряд ли ему отправляться в полёт.
А если всё ж надо, за ним наш товарищ зайдёт.
Я с ужасом жду: постучит ли нам кто -нибудь в дверь.
Сижу и слежу — не проскочит ни птица, ни зверь.
Вдруг стук. Я опешила. «Кто это там?» — говорю.
— С почтамта, откройте, примите посылку свою.
Вздыхаю. Мне легче. Шепчу: «Слава Богу, не он!»
Я дверь открываю, смотрю. Там стоит почтальон.
Он дал мне листок и сказал: «Ваша подпись, вот здесь».
Ставлю подпись, достав документы.
— Спасибо, всё есть.
Я коробку беру, чуть дрожа её ставлю на стол.
Открываю и вижу: от мамы мне свитер пришёл.
А потом оказалось, что их не один: целых два.
Вот большой — для него и поменьше чуть-чуть — для меня.
Одеваю его и зову: «Эй, Андрей, подойди-ка, примерь!».
Он в ответ: «Что стряслось? Я там всё починил, что случилось теперь?»
— Посмотри, это свитер от мамы!
— Красивый какой!
— Ты примерь, что боишься, ведь он теперь твой, а не мой!
Он одел. Я поправила чуть воротник. «Тебе очень идёт!»
Вдруг стучат. Я дрожу. «Неужели опять в перелёт?»
Он открыл.
— О, Атаев! Не ждал!.. Ну, дружище, зайди!
Вот, снимай мокрый плащ… Ох, и сильные нынче дожди!
— Что ж, товарищ Перовский — сказал тот — пора полетать!
— И то верно, не вечно ж на тёпленькой печке лежать!
— Вот, и свитер хороший какой у тебя! Ты почти что готов!
— Подожди, я оденусь, мне быстро. Скажи лучше, как ты, здоров?
Слёзы каплют и свитер свой скоро совсем промочу.
Но, я знаю, что дело важней, потому так сижу и молчу.
— Так куда мне лететь? И откуда приказ поступил?
— Какой шустрый!.. Комбриг самолёт испытать поручил.
— Видишь, Люся, всё просто, ты жди, я же скоро вернусь!
— Что? Ты мне? Извини, я совсем как ощипанный гусь…
— Ничего, всё в порядке. Ну что, я готов! Так пойдём?
— Да, давай! Не волнуйся, на небе ещё отдохнём!
— Что ж, пока! Что-то мямлю в ответ, утирая слезу рукавом.
Он ушёл, скрипнув дверью и щёлкнув латунным ключом.
Я встаю с табурета, сажусь, потом снова встаю…
«Почему это мне?» — я теперь уже вслух говорю.
Рассуждаю, сижу, не смотрю на стенные часы.
За окном что-то делят и лают так громко дворовые псы…
Тут звонят. Что такое? Кто там? Я звонка не ждала.
Беру трубку:
— Людмила…- Атаев? В чём дело? -… беда!..
— Что случилось?.. Ни слова. В ответ тишина, он молчит.
Лишь дыханье. Ни звука. В ушах уж немного свербит.
Он замялся: «Не знаю, могу ли я это сказать…»
— Говори! Мне не страшно! Мне страшно лишь слов твоих ждать!
— Самолёт… неисправность в моторе…
— Скорей! Он упал?
— Нет, постой, погоди… Ладно, да, ты права…
— Это правда? Он где? Как же так? Я сейчас… Я бегу!
— Подожди! Сиди там! Я тебя провожу, помогу!
Вот и в трубке гудки, мне не нужен уже телефон.
Только свитер, и унты, и плащ, и очки, шлемофон…
Я снимаю цепочку, потом открываю ключом все замки…
Выбегаю, а в сердце вонзаются глубже стальные клинки…
Я по лестнице, вниз, там Атаев навстречу бежит.
— Стой, Людмила, сюда! — запыхавшись он мне говорит.
Я бегу, я бегу, никуда не смотрю и не думаю сейчас ни о ком.
Мне сейчас всё важнее, важнее попасть лишь на аэродром.
Всё быстрее, быстрее, быстрее, бежать мне пятнадцать минут.
Я сбегу от всех раньше того, чем они до меня добегут.
Вот уж близко… мне виден был издали чёрный тот дым…
Я заранее знала, что было, лежало, горело под ним…
Вкруг обломков, осколков и пламени жгучего люди стоят.
Молча смотрят, как жизни чужие сгорают, и вряд ли скорбят.
Вот и я подхожу, просто молча смотрю. На него, на Него.
Что осталось теперь от другого и от Одного.
Сзади тихо подходит Атаев и шепчет: «Прости».
Только этого сейчас не хватало! Кричу я:
— Атаев, уйди!!!
Сколько гнева. И боли. Но только не жалостных слёз!
Только их мне пока что сегодняшний день не принёс.
Вырываюсь, бегу… Впереди замаячил ангар.
Самолёт стоит рядом, кидаюсь к нему как ягуар.
Я бегу, ну а слёзы предательски — сверху бегут прям по мне.
Ни за что не останусь я больше на этой ужасной земле!!!
Забираюсь в кабину,… быстрей!…одеваю очки…
Если бы я могла, порвала бы я Землю в клочки!
Завожу свой мотор и рулю на ближайшую я ВПП.
В самолёте я — точно простое яйцо, но в стальной скорлупе!
Постепенно рычаг продвигаю вперёд, а потом, а потом…
Мне казалось, что это всё было лишь слишком уж красочным сном…
Выжимаю всю скорость… Ну вот, наконец-то! Тангаж!
Я всё выше и дальше! Простите, друзья, самолёт уж не ваш!
Улыбаюсь. Я рада. И руль всё сильнее тяну на себя…
Плоский штопор. Представьте себе, как же счастлива я!!!
Я всё ближе к Нему, я уж с ним говорю, и ответы как будто бы слышу.
Даже чувствую как через весь небосвод на меня он глядит тихо свыше.
Руль горячий. Уже не послушны мне больше педали и главный рычаг.
И когда упаду, там где я сейчас сижу, будет взрыв… это будет очаг…
Стало холодно. Хуже. Лечу я уж вниз головой.
Я жива, но не чувствую больше себя я живой.
Вижу лес. Он почти что уже подо мной.
Парашют?
Я его не брала. Да и нужен он мне!
Я смотрю на салют.
Как красиво! Как в небе горит самолёт! Подойди, на меня посмотри!
Эти краски! И звуки! И грохот, и взрывы, и блеск, и огни!
Засмотревшись, не думаю вовсе, что будет со мною потом…
* * *
Вот очки на золе, полусгнившем ремне и с пробитым стеклом…