Давным-давно, в незапамятные времена, жил-был могущественный царь. Некоторые из его идей были прогрессивными, однако другие приносили людям страдания.
Одной из идей царя было учреждение публичной арены как орудия поэтической справедливости. Неправда наказывалась, а невиновность определялась лишь случайностью. Когда человека обвиняли в преступлении, его судьба решалась на этой арене.
Собирался народ в великом здании. Царь восседал высоко на своём церемониальном троне. Он подавал знак. Под ним открывалась дверь. Обвиняемый выходил на арену. Напротив царя находились две двери, рядом стоявшие, абсолютно одинаковые. Человек, находившийся под судом, должен был подойти к этим дверям и открыть одну из них. Он мог открыть любую из них, какую пожелает.
Если обвиняемый открывал одну дверь, оттуда появлялся голодный тигр, самый свирепый в крае. Тигр немедленно выпрыгивал на него и разрывал на части в наказание за вину. Судьба подозреваемого была решена.
Грустно звенели колокола. Слышались горестные крики платных плакальщиц. Народ, опустив головы и с тяжёлым сердцем, медленно возвращался домой. Они глубоко оплакивали то, что такое молодое и красивое, или же такое старое и уважаемое, встретило свою смерть таким образом.
Но если обвиняемый открывал другую дверь, из неё выходила женщина, специально выбранная для него. Этой даме он немедленно обручается в честь своей невиновности. Не имело значения, что у него уже могла быть жена и семья, или что он мог предпочесть другую женщину. Царь запрещал что-либо мешать его великому методу наказания и вознаграждения.
Под троном царя открывалась ещё одна дверь, и священник, певцы, танцоры и музыканты присоединялись к мужчине и женщине. Церемония бракосочетания проходила весьма быстро. Затем колокола радостно звенели. Люди восторженно восклицали. И невиновный человек уводил новую жену к своему дому, следуя за детьми, которые кидали им на дорогу цветы.
Таков был метод царя по осуществлению правосудия. Его справедливость казалась идеальной. Обвиняемый не знал, какая из дверей скрывает женщину. Он открывал любую по своему желанию, не имея ни малейшего представления о том, станет ли он в следующую минуту жертвой или супругом.
Иногда свирепое животное выходило из одной двери, иногда — из другой.
Этот метод пользовался большой популярностью. Когда народ собирался на один из великих судов, они никогда не знали, станут ли свидетелями кровавого убийства или счастливого окончания. Поэтому все всегда были в интересе. И думающая часть общества не выдвигала ни единого обвинения в несправедливости этого плана. Разве не в руках обвиняемого находилась его судьба?
У царя была красавица-дочь, во многом похожая на него. Он любил её больше всего на свете. Принцесса же таила в сердце любовь к молодому человеку — самому привлекательному и смелому в краю. Однако он был простолюдином, не принадлежал к знатному роду.
Однажды царь обнаружил связь своей дочери с юношей. Тот немедленно был заключён в тюрьму, и для его суда в публичной арене был назначен день. Это, разумеется, стало особенно важным событием. Никогда до сих пор простой человек не осмеливался полюбить царскую дочь.
Царь понимал, что юноша будет наказан, даже если откроет правильную дверь. И он с удовольствием наблюдал бы за тем, как развернётся событие, которое решит, виновен ли был юноша в своей любви к принцессе.
Настал день суда. Из дальних и ближних мест народ собирался в арене и вокруг её стен. Царь и его советники заняли свои места напротив двух дверей. Всё было готово. Звучал сигнал. Дверь под царём открылась, и в арену вошёл возлюбленный принцессы.
Красивая и статная фигура молодого человека встретила одобрительный шёпот и волнение. Половина зрителей даже не подозревала, что среди них живёт такая безупречная личность. Неудивительно, что принцесса полюбила его! Какое ужасное испытание ждало его здесь!
Когда юноша ступил на арену, он наклонился в поклоне к царю. Но мысли его были далеки от великого правителя. Его взгляд был устремлён на принцессу, сидевшую справа от отца.
С того дня, как было решено, что судьба её возлюбленного будет решаться на арене, она ни на мгновение не отрывалась от этой мысли.
Принцесса обладала большей силой, влиянием и характером, чем кто-либо, когда-либо интересовавшийся подобным делом. Она сделала то, что не удалось никому другому. Ей удалось разгадать секрет дверей. Она знала, за какой дверью притаился тигр, а за какой ждала женщина. Золото и воля женщины принесли этот секрет в сердце принцессы.
Она также знала, кто эта женщина. Эта дама была одной из самых прекрасных в королевстве. Время от времени принцесса замечала, как та смотрела на её возлюбленного и говорила с ним.
Принцесса ненавидела ту женщину за безмолвной дверью. Ненависть её была так же мучительна и сильна, как кровь, переданная ей через множество поколений жестоких предков.
Её возлюбленный обернулся и взглянул на принцессу. Его глаза встретились с её, когда она сидела там, зная, что бледнее и белее неё никого в большом океане напряжённых лиц вокруг не было. Он понял, что она знает, за какой дверью притаился тигр, а за какой ждала женщина. Он надеялся, что она сумела разгадать эту загадку.
Единственной надеждой юноши была успешная находчивость принцессы, которая могла разоблачить этот секрет. Когда он смотрел на неё, то видел, что она добилась успеха, как и ожидал.
Тогда его быстрый и напряжённый взгляд задал вопрос: «Какую?» Это было ей столь же ясно, как если бы он закричал это со своего места. Времени не было терять.
Принцесса подняла руку и коротким, резким жестом указала вправо. Никто, кроме её возлюбленного, не заметил этого. Все взгляды, кроме его, были прикованы к мужчине на арене.
Он повернулся и, уверенно и быстро шагнув, пересёк пустое пространство. Каждое сердце остановило свой пульс. Каждый дыхание замерло. Каждое око было устремлено на него. Он подошёл к правой двери и открыл её.
Итак, суть истории в том: вышел ли тигр из этой двери или дама?
Чем больше мы размышляем над этим вопросом, тем сложнее становится на него ответить. Это касается изучения человеческого сердца. Подумайте о том, будто бы решение этого вопроса зависело не от вас, а от той горячей, страстной принцессы, её душа, распалённая в огне печали и ревности. Она потеряла его, но кто должен заполучить его?
Как часто, в часы бодрствования и в своих снах, она впадала в дикий страх и закрывала лицо руками? Она мысленно представляла, как её возлюбленный открывает дверь, за которой ждут острые тигриные зубы!
Но как гораздо чаще она видела, как он открывает другую дверь? Как она скрипела зубами и рвала свои волосы, наблюдая за его счастливым лицом, когда он открывал дверь дамы! Как её душа горела от боли, когда она видела, как он бежит навстречу этой женщине с победным взглядом. Когда она видела, как они женятся. И как они уходит вместе по цветущей тропе, следом за ними звучат счастливые крики толпы, в которых её одинокий печальный крик терялся!
Разве не было бы лучше, если бы он умер быстро и пошёл к ней в то благословенное место будущего? И всё же тигр, эти крики, эта кровь!
Её решение проявилось быстро. Но оно созревало в течение дней и ночей размышлений. Она знала, что у неё спросят. И она решила, что ответит. И она направила свою руку вправо.
Вопрос её решения нельзя воспринимать легко. И не мне заявлять, что я способен ответить на него. И поэтому я оставляю этот вопрос вам всем:
Кто вышел из открытой двери — дама или тигр?
Long ago, in the very olden time, there lived a powerful king. Some of his ideas were progressive. But others caused people to suffer.
One of the king’s ideas was a public arena as an agent of poetic justice. Crime was punished, or innocence was decided, by the result of chance. When a person was accused of a crime, his future would be judged in the public arena.
All the people would gather in this building. The king sat high up on his ceremonial chair. He gave a sign. A door under him opened. The accused person stepped out into the arena. Directly opposite the king were two doors. They were side by side, exactly alike. The person on trial had to walk directly to these doors and open one of them. He could open whichever door he pleased.
If the accused man opened one door, out came a hungry tiger, the fiercest in the land. The tiger immediately jumped on him and tore him to pieces as punishment for his guilt. The case of the suspect was thus decided.
Iron bells rang sadly. Great cries went up from the paid mourners. And the people, with heads hanging low and sad hearts, slowly made their way home. They mourned greatly that one so young and fair, or so old and respected, should have died this way.
But, if the accused opened the other door, there came forth from it a woman, chosen especially for the person. To this lady he was immediately married, in honor of his innocence. It was not a problem that he might already have a wife and family, or that he might have chosen to marry another woman. The king permitted nothing to interfere with his great method of punishment and reward.
Another door opened under the king, and a clergyman, singers, dancers and musicians joined the man and the lady. The marriage ceremony was quickly completed. Then the bells made cheerful noises. The people shouted happily. And the innocent man led the new wife to his home, following children who threw flowers on their path.
This was the king’s method of carrying out justice. Its fairness appeared perfect. The accused person could not know which door was hiding the lady. He opened either as he pleased, without having knowing whether, in the next minute, he was to be killed or married.
Sometimes the fierce animal came out of one door. Sometimes it came out of the other.
This method was a popular one. When the people gathered together on one of the great trial days, they never knew whether they would see a bloody killing or a happy ending. So everyone was always interested. And the thinking part of the community would bring no charge of unfairness against this plan. Did not the accused person have the whole matter in his own hands?
The king had a beautiful daughter who was like him in many ways. He loved her above all humanity. The princess secretly loved a young man who was the best-looking and bravest in the land. But he was a commoner, not part of an important family.
One day, the king discovered the relationship between his daughter and the young man. The man was immediately put in prison. A day was set for his trial in the king’s public arena. This, of course, was an especially important event. Never before had a common subject been brave enough to love the daughter of the king.
The king knew that the young man would be punished, even if he opened the right door. And the king would take pleasure in watching the series of events, which would judge whether or not the man had done wrong in loving the princess.
The day of the trial arrived. From far and near the people gathered in the arena and outside its walls. The king and his advisers were in their places, opposite the two doors. All was ready. The sign was given. The door under the king opened and the lover of the princess entered the arena.
Tall, beautiful and fair, his appearance was met with a sound of approval and tension. Half the people had not known so perfect a young man lived among them. No wonder the princess loved him! What a terrible thing for him to be there!
As the young man entered the public arena, he turned to bend to the king. But he did not at all think of the great ruler. The young man’s eyes instead were fixed on the princess, who sat to the right of her father.
From the day it was decided that the sentence of her lover should be decided in the arena, she had thought of nothing but this event.
The princess had more power, influence and force of character than anyone who had ever before been interested in such a case. She had done what no other person had done. She had possessed herself of the secret of the doors. She knew behind which door stood the tiger, and behind which waited the lady. Gold, and the power of a woman’s will, had brought the secret to the princess.
She also knew who the lady was. The lady was one of the loveliest in the kingdom. Now and then the princess had seen her looking at and talking to the young man.
The princess hated the woman behind that silent door. She hated her with all the intensity of the blood passed to her through long lines of cruel ancestors.
Her lover turned to look at the princess. His eye met hers as she sat there, paler and whiter than anyone in the large ocean of tense faces around her. He saw that she knew behind which door waited the tiger, and behind which stood the lady. He had expected her to know it.
The only hope for the young man was based on the success of the princess in discovering this mystery. When he looked at her, he saw that she had been successful, as he knew she would succeed.
Then his quick and tense look asked the question: “Which?” It was as clear to her as if he shouted it from where he stood. There was not time to be lost.
The princess raised her hand, and made a short, quick movement toward the right. No one but her lover saw it. Every eye but his was fixed on the man in the arena.
He turned, and with a firm and quick step he walked across the empty space. Every heart stopped beating. Every breath was held. Every eye was fixed upon that man. He went to the door on the right and opened it.
Now, the point of the story is this: Did the tiger come out of that door, or did the lady?
The more we think about this question, the harder it is to answer. It involves a study of the human heart. Think of it not as if the decision of the question depended upon yourself. But as if it depended upon that hot-blooded princess, her soul at a white heat under the fires of sadness and jealousy. She had lost him, but who should have him?
How often, in her waking hours and in her dreams, had she started in wild terror, and covered her face with her hands? She thought of her lover opening the door on the other side of which waited the sharp teeth of the tiger!
But how much oftener had she seen him open the other door? How had she ground her teeth, and torn her hair, when she had seen his happy face as he opened the door of the lady! How her soul had burned in pain when she had seen him run to meet that woman, with her look of victory. When she had seen the two of them get married. And when she had seen them walk away together upon their path of flowers, followed by the happy shouts of the crowd, in which her one sad cry was lost!
Would it not be better for him to die quickly, and go to wait for her in that blessed place of the future? And yet, that tiger, those cries, that blood!
Her decision had been shown quickly. But it had been made after days and nights of thought. She had known she would be asked. And she had decided what she would answer. And she had moved her hand to the right.
The question of her decision is one not to be lightly considered. And it is not for me to set myself up as the one person able to answer it. And so I leave it with all of you:
Which came out of the open door – the lady, or the tiger?
