В новом огромном дворце творчества собрались тысячи человек. Толпы людей ликовали, волновались за своих кумиров, заполняли зрительный зал. Раздавался шум, но не тот вульгарный и жаргонный, а аристократический. Тихие переговоры об искусстве, шелест юбок, сдержанный смех. За окнами — прохладный сентябрьский вечер. На небе уже проявлялись проблески алого заката, дул лёгкий ветер, разноцветные листья один за другим падали на асфальтированные дорожки. Дамы и мужчины кутались в пальто, держали в руках маленькие зонтики, спешили к входу. К дверям зала из боков холла вели две длинные лестницы, соединяющиеся в один плац. Массивная дубовая дверь легонько поскрипывала. Пол был выложен блестящей плиткой, сидения – обшиты бархатом, сводчатый потолок уходил ввысь, гипнотизируя взгляд сплетением мозаичных рисунков. Широкие вельветовые кулисы раскрылись, и мягкий приглушённый свет в зале сменился яркими лучами, направленными в центр сцены.
— Уважаемые зрители! Я рад приветствовать вас на самом главном событии мира искусства за последние пять лет – женском чемпионате балета! – начал говорить симпатичный мужчина в строгом чёрном костюме, — Мы ещё не проводили подобных мероприятий, наш концепт напрямую связан с фигурным катанием. Сегодня, в первый из двух соревновательных дней, девушки представят нам свои короткие программы, послезавтра – произвольные. Будут оцениваться техника исполнения, сложность программы, артистизм. Победительницей станет та, кто наберёт больше всего баллов. Нашими участницами стали пятнадцать балерин, лучшие из лучших. И так, наш первый номер – Мери Лауберг. Все мы знаем её как королеву пируэтов, победительницу большого числа соревнований. Несколько лет она была бесспорным лидером, но получила серьёзную травму ноги. Сейчас будет поистине судьбоносный момент – её первое выступление после выздоровления. Встречайте!
Зал разразился овациями. Как только мужчина скрылся, вышла Мери в светло-розовой пачке с чёрными стразами. Она уверенно держалась на пуантах, ступала легко и элегантно, маленькими шажками. Её светлые волосы были убраны в гладкий пучок, голубые глаза – подчёркнуты мелкими перламутровыми блёстками на верхних веках. Зал не переставал хлопать, и балерина улыбалась им, как будто излучая от себя тепло. За кулисами за ней наблюдала эффектная девушка лет семнадцати, противоположность Мери. Со своими тёмными каштановыми волосами и ярким вечерним макияжем она выглядела как чёрный лебедь на фоне белого. Прищурив зелёные глаза и вздёрнув подбородок, балерина смотрела на выступающую, будто желала испепелить её на месте. Девушка встала в начальную позу. Ноги прямые, как струны, большие пальцы рук приклеены к ладони. Заиграла тихая нежная музыка. Все замолчали. Она плавно и грациозно двигалась под мелодию, идеально исполняя все элементы. Вращения, прыжки, положения рук, хореография – всё было профессионально отточено, носки натянуты до предела. Ничто не выдавало в ней отголоски травмы, словно её и не было. Девушка проживала на сцене историю любви, заставляя зрителей и судей плакать и восторгаться. Она полностью вошла в образ, передавая трагичность и взглядом, и трясущимися кончиками пальцев. Пять фуэте, пируэт, финальные аккорды, гран жете и поклон. Мери с широкой улыбкой покинула сцену. Её сменил ведущий.
— После такого эмоционального возвращения действительно сложно прийти в себя, но следующая конкурсантка должна удивить нас не меньше. За два года отсутствия Мери во взрослые соревнования вышла юниорка Роуз Хантер, стремительно забравшая первые ступени на всех пьедесталах. И мы рады поприветствовать её!
Роуз, тот самый чёрный лебедь, быстро вышла в центр сцены, красиво сидевшая на ней коричневая блестящая пачка переливалась под светодиодом. Она показывала программу под рваную музыку, её движения были соответствующими: резкими, чёткими. Взгляд — грубым, внушающим страх. Балерина выполняла затяжные прыжки с замиранием в воздухе и быстрые крутки. Зрители заворожённо смотрели за ней. Несмотря на то, что после станцуют свои номера ещё тринадцать девушек, все понимали, они будут сражаться лишь за третье место, а настоящая битва будет между Мери и Роуз, двумя лидерами разных эпох. «Чёрный лебедь» исполнила бедуинский, рассекла воздух руками, встав в финальную точку и завершив выступление. Под громкие овации она скрылась за кулисами и заняла своё место в зрительном зале рядом с тренером.
— Можно даже не смотреть на остальных, победа уже моя, — с ухмылкой воскликнула Роуз.
— Моя дорогая, не будь такой самоуверенной. Вам ещё не объявили баллы. Не забывай про Мери, она самая сильная из старой эры балета. И в прекрасной форме после травмы. Далеко не каждая переживёт такое. У неё железный дух и идеальная растяжка, не зря несколько лет никто не мог победить её. Ты молода и имбициозна, но умерь свой пыл, — осекла её тренер.
— Вот именно, Лилит. Мне семнадцать, а ей двадцать один. Для профессионального спорта она уже старуха, ещё и травмированная. Ей пора забыть о первых местах и уступить своё место настоящим сильнейшим – вчерашним юниорам.
— Твоя гордость сыграет с тобой злую шутку, Роуз. И помянешь ты мои слова.
Они продолжили молча смотреть выступления остальных балерин. Кто-то из них падал, кто-то выполнял хорошо, но не передавал образ или программа была слишком лёгкой. Ни одна из них по уровню не дотягивала до первых двух. Девушки сменяли одна другую, и настало время объявления результатов первого соревновательного дня. Атмосфера в зале постепенно накалялась, ведущий вышел на сцену с белым конвертом. Роуз ядовито улыбнулась и расправила плечи.
— Этим вечером мы увидели много замечательных и завораживающих номеров. Здесь нет худших, есть лишь те, кто сегодня оказался чуть слабее остальных. Не буду томить и произносить долгие речи, — говорил мужчина, вскрывая конверт, — По итогам оценки членами жюри коротких программ первое место занимает…Мери Лауберг. Второе с отрывом в один балл – Роуз Хантер…
Роуз больше ничего не слушала, мгновенно поменялась в лице, начала часто-часто моргать, гнев брал над ней верх. Воздух сгустился. Она полностью покраснела и яростно обернулась на Мери, которая была абсолютно спокойна. Тренер схватила разъярённую девушку за руку, удерживая её на месте.
— Успокойся и не скандаль. Нужно уметь принимать свои поражения. Я понимаю, что ты никогда не проигрывала, но невозможно всегда быть первой! – наставляла Лилит.
— Я не проиграла! Это недоразумение! Ей просто повезло.
— По результатам короткой программы ты проиграла, Роуз. Один балл это такое же поражение, как и пять, и десять, и двадцать баллов. Мери была сильнее, ты просто не хочешь признать этого. Если раньше ты могла сделать просто чисто и победить, то с её возвращением тебе нужно делать в два раза больше.
— Я сделала всё идеально!
— Никто не идеален, моя девочка. Послушай взрослого человека, не заставляй меня злиться. Я тоже выступала на сцене и знаю, о чем говорю. Завтра будем много тренироваться. Можешь быть свободна.
Роуз хотела возразить, но Лилит жестом прервала её. Тренер покачала головой и устремила карие глаза ввысь.
Люди начали один за другим покидать дворец творчества, попутно обсуждая прошедшее соревнование. На улице уже стемнело, фонари отбрасывали рассеянный свет сквозь стремительно редеющие кроны деревьев. Погода портилась, накрапывал дождик. Мери шла под ним без зонта, ни о чём не тревожась. В её душе всё пело, ликовало, кружилось. Возвращение на сцену стало для неё глотком свежего воздуха после нахождения в вакууме, каплей воды в сухой пустыне. Необходимостью. Неизбежностью. Смыслом жизни. Девушка скучала по своим любимым пуантам, по ощущению лёгкого головокружения, по музыке, стучащей в ушах, по сбитому после танца дыханию. А самое главное – по искусству. Мери не могла представить себя, не несущей в мир красоту и эстетику. Она не гналась за титулами, хоть и получала их.
Роуз шла вперёд, сжав руки в кулаки. Она, как фурия, догнала Мери и схватила её за плечо, развернув к себе.
— Что ты делаешь? Отпусти, пожалуйста, — попросила Мери.
— Молчи в тряпку, инвалидка! – прокричала Роуз.
— Прошу подбирать выражения.
— Свои кости подбери лучше, не то развалятся.
— Я не виновата в том, что ты набрала меньше баллов. Мне вообще не нужна эта победа.
— Вот и сидела бы дома! Ты уже старуха для балета. Наступает век юниорок, молодых и здоровых, — она сделала акцент на последнем слове, — Сходи лучше в больницу, ногу ещё разок проверь и не мешай остальным.
— Ты всё сказала? Я была о тебе лучшего мнения, Роуз. Вижу, что мы абсолютно разные. Моя цель – делать мир лучше, а твоя – кусок металла на шее.
— Не строй из себя святую!
Мери вырвалась из хватки девушки и продолжила путь до общего жилого комплекса. Она слегка промокла и замёрзла, но не обращала внимания. Девушка медленно открыла дверь гостиницы, поднялась на лифте на одиннадцатый этаж, вошла в свой номер и безвольно упала на кровать. Она нашла в себе силы только смыть макияж, разобрать причёску и переодеться. Боль в ноге усиливалась, отголоски травмы давали о себе знать. Мери помассировала конечность руками и прикрыла глаза.
***
Большая сцена, масштабный концерт. Мери танцевала главную партию. Высокий прыжок в шпагате, пуант при приземлении скользнул по паркету. Падение. Крик. Боль сковала балерину. Она попыталась пошевелиться, но ничего не получилось. Девушка, свернувшись на полу, кричала и пыталась унять муки, но они захлёстывали её. Люди вокруг суетились, переживали. Тренер, прикрыв рот рукой, не могла сдвинуться с места. Другие артисты или в ужасе покинули сцену, или склонились над подругой, желая быть рядом. Вопли её стихали, переходили в мычание, а потом прекратились вовсе. Мери потеряла сознание от болевого шока. Приехала бригада скорой медицинской помощи. Толпу разогнали, балерин увели от травмированной девушки, ни о каком продолжении концерта не могло быть и речи. Врачи погрузили её на носилки и увезли.
Спустя несколько часов Мери очнулась в больнице. Ногу девушка совершенно не чувствовала, не могла сделать ни единого движения.
— Доктор, что у меня? – тихо проговорила Мери, приподнявшись на койке.
— Лежите, девушка, — ответил врач, крупный мужчина преклонных лет, — Проблемы у вас, серьёзные. Оскольчатый перелом перелом ноги, разрыв связок, травмированные колено и голеностоп, множественные ушибы…
— Когда я смогу вернуться к тренировкам?
— Какие тренировки, милая? После такого тебе ходить счастьем будет. Ты сейчас только на обезболивающих держишься. Никакого балета! Твоя карьера на этом закончена!
— Но…
— Никаких «но». Отдыхай.
Врач покинул палату, оставив Мери в одиночестве. Как только дверь за ним закрылась, девушка разразилась плачем. Слёзы заливали её лицо, шею, впитывались в простыню. Она била руками матрас, кричала, хваталась за голову. Ей было тяжело дышать. Грудную клетку сковало и придавило чем-то очень тяжёлым. Мери не могла представить, что будет дальше. Для неё вся жизнь прекратилась, оборвалась, будущее стало лишь серым пятном, хоть ей и всего девятнадцать. Всё её тело тряслось, она рыдала от безвыходности, больничные стены стали для неё узким помещением без воздуха, перед глазами всё плыло, взгляд застилала пелена. В состоянии аффекта и агонии девушка прошептала: «Я умру, но вернусь в балет».
Спустя первые семь месяцев она начала делать свои первые шаги на костылях, восстанавливала элементарные движения. Ещё через несколько девушка вылечила остальные травмы и начала увереннее передвигаться без посторонней помощи. Сначала Мери ходила по комнате, потом начала понемногу растягивать тело, делать упражнения. Полностью окрепнув, вопреки запретам врачей, она начала тренироваться каждый день. Девушка проводила в зале по четыре часа с тренером и столько же без неё, вновь доводила элементы до автоматизма, падала, вставала, танцевала сквозь слёзы. Было больно, тяжело, но Мери не сдавалась, и уже к чемпионату по балету смогла вернуться в свою прежнюю форму.
***
Весь следующий день девушки безвылазно провели на репетициях.
Мери прогоняла со своим тренером произвольную программу, отрабатывала эмоции, акценты, усложняла некоторые элементы. Нога болела, но она не позволяла себе уйти в комнату или хотя бы отдохнуть. Тренер смотрела на неё, качая головой.
— Может не стоит, Мери? Я согласилась взять тебя после травмы, чего таить, была даже рада. Но нужно же беречь себя, — причитала она, поправляя тёмные волосы.
— Миссис Рина, я должна показать максимум. Нужно сделать программу ещё сложнее. Это не ради не победы, а искусства. Кто знает, сколько выступлений мне осталось? Хочется завершить красиво, чтобы все запомнили, поставить метку в истории…
— Что ты задумала?
— Тридцать два фуэте, как в «Дон Кихоте».
— Мери, это очень опасно и практически невозможно с твоими травмами.
— Всё возможно. Вы же знаете, что меня не остановить.
— Знаю…
— Тогда меньше слов, больше дела!
Мери пробовала, падала и вставала, снова падала и вставала, отбивала руки, колени, голова её кружилась…
Роуз тем временем не отставала от своей конкурентки. Лилит гоняла девушку, заставляла её выполнять прогоны один за другим, не давая перевести дыхание. Прыжки, вращения, связки, шаги – всё смешалось в один круг Сансары. Роуз уже не думала, что она делает, как, какой элемент дальше. Всем руководствовал голый автоматизм.
Падение. Громкое ругательство.
— Вставай, Хантер, — отчеканила тренер.
— Не могу. Я устала, — выдохнула Роуз, присев на колени.
— В этих стенах не существуют «не могу» или «устала». Тебе нужно ещё работать.
— Зачем?! Я и так лучшая!
— Ты не лучшая, Роуз. Кто тебя таковой объявил?
— Я же два года выигрывала все соревнования! Танцевала главные партии!
— Потому что тогда ты была единственной из сильнейших, остальные не дотягивали. Сейчас же вас две. И завтра решится, кто является лучшей. Сейчас же ты никто, белый лист.
— Я – чемпионка!
— Пойми, что после победы вы должны забыть все свои титулы и доказать, что не сдали позиций.
— Дайте мне просто отдохнуть, в конце концов!
— Ты не заслужила. Выполняешь грязно, носки не дотянуты, образа никакого. Передо мной поломанный робот.
— Всё равно я выиграю эту инвалидку!
— Не оскорбляй девушку, ты могла оказаться на её месте.
— Но не оказалась же! Вы пришли сюда мне нотации читать?
— Прекрати немедленно! Ты знаешь, что я тебя люблю и уважаю, моя девочка. Но это был плевок в душу. Тут профессиональный спорт, а не детский сад. Что-то не нравится – дверь перед тобой. Я не собираюсь перед тобой унижаться, — произнеся это, Лилит вышла, оставив балерину в одиночестве.
Как только дверь за ней закрылась, Роуз бросила пуанты в стену и ударила кулаками о пол. Она разодрала себе костяшки, из пореза сочилась кровь. Перед глазами её встала слёзная пелена. Девушка трясущимися руками обхватила лицо, забилась в истерике, кричала лишь: «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» Перед глазами всплывали новостные заметки, в которых её после первых взрослых стартов называли надеждой современного балета, феноменом, гениальной звездой, пробившейся из юниоров в пятнадцать лет. Она купалась во славе, победах, признании. А сейчас всё ускользало прямо из-под кончиков пальцев. Роуз охватили неудержимая ярость и всеобъемлющая злоба. Девушка вскочила, надела пуанты и начала безудержно повторять элементы, выжимая из себя максимум.
***
Аристократически одетые люди вновь заполнили зрительный зал дворца творчества. Волнение пропитало абсолютно всех, даже воздух ощущался гнетущим. Они тихо переговаривались, спорили о том, кто победит. Балерины суетились в гримёрке, тренеры давали им наставления. Лилит подошла к Роуз.
— Ну что, прогнала вчера? – спросила она.
— Откуда вы знаете?
— Я наизусть тебя знаю, девочка моя. Лишних слов не будет. Просто не дай эмоциям взять над собой верх. Это будет главной ошибкой, которую ты только можешь совершить. Твой номер — десятый. Мери – пятнадцатый.
Ведущий проговорил долгие монотонные речи, номера снова стали сменять друг друга с поразительной скоростью. Все девушки показывали средний уровень, не было ни одной, совершившей что-то грандиозное. Настало время Роуз. Она выбежала на сцену и сразу устремила взгляд на жюри. Белая пачка контрастировала с тёмным пучком, украшенным жемчужными бусинами, на глазах были лишь бледные блёстки. Включили музыку. Выступающая легко и грациозно танцевала лирику. Всем было максимально непривычно видеть её в таком образе, но она вошла в роль. Балерина плавно прыгала, вращалась, жила в демонстрируемой истории. Секундная потеря самообладания, и вот девушка уже представила себя на пьедестале с золотой медалью. В глазах сверкнула гордыня. Кончики её пальцев заметно напряглись. Очередной элемент и грубое падение. Ошибка, лишившая её шанса даже на пьедестал. Роуз встала, продолжила танцевать, полностью потерявшись в гневе. Резкие, рваные движения, озлобленный взгляд. Она не выдержала финальную позу и в слезах убежала в общую гримёрную. Ей не хотелось никого видеть и слушать, лишь переодеться.
— Роуз! – окликнула Лилит, догнав девушку.
— Я переоденусь и вернусь, — отрезала балерина и закрылась в помещении.
Она сползла по стене и утёрла слёзы. Первое официальное поражение рвало её на части, внутри бушевал ураган. В гримёрной никого не было. Оглядевшись, Роуз увидела пуанты Мери. Девушка встала, проверила замок, открыла маленькую дамскую сумочку и вытащила оттуда зеркало. Одним легким движением разбила его в кучу маленьких осколков, взяла из шкафчика несколько тоненьких иголочек и разложила в обуви так, чтобы это можно было ощутить, только полностью встав на пуанты. Девушка улыбнулась, положила их на то же самое место и вернулась к тренеру.
— Я всё понимаю, Лилит. Моя вина. Вы были полностью правы, — говорила Роуз.
— Что с тобой, девочка моя? Может на тебя почаще кричать, чтобы такой покладистой была?
— Как считаете нужным. Давайте смотреть. Мери выходит.
Претендентка на победу выдохнула за кулисами и стала медленно проходить к центру сцены. При первом же шаге ей в ступни ударились осколки, неимоверная боль пронзила её, в глазах на долю секунды отразился ужас, но его никто не заметил. Она широко улыбнулась и сквозь ужасные ощущения начала танцевать яркую и активную программу под весёлую музыку в ярко-красном костюме. Иголки кололи ей пятки и пальцы, мешали в исполнении. Мери обыгрывала всё настолько виртуозно, что ни у одного из сидящих в зале не возникло даже мысли, что что-то не так. Элемент за элементом девушка двигалась к самому главному моменту. И он настал. Первые десять фуэте пролетели незаметно, за ними ещё десять, пять, с каждым разом всё тяжелее держать ногу на уровне. Она не снижала скорости. Последние семь вращений она выполняла с молитвами в голове, но, не сбавляя артистизма. Заключительное повторение, поза. Зал разразился аплодисментами, тренер не верила своим глазам, Роуз сжала руки в кулаки от негодования. «Она должна была упасть при первом же шаге»,- пронеслось в её голове. Мери вернулась на своё место. Через несколько минут ведущий вернулся, чтобы раскрыть победителя.
— Уважаемые гости! Вот и прозвучал последний аккорд нашей феерии. И я торжественно объявляю, что победительницей нашего чемпионата становится Мери Лауберг!
Звучали громкие аплодисменты. Мери поднялась на пьедестал, дождалась остальных двух девушек и завершения речи ведущего и сняла пуанты. С них капала кровь, ноги были изодраны и изрезаны. Все ужаснулись. Девушка перевернула обувь, и оттуда посыпались красные стекло и иголки. В следующую секунду она упала в обморок. Её сразу забрали дежурившие врачи, а организаторы мероприятия направились смотреть камеры видеонаблюдения. На них было отчётливо видно, как Роуз наполняет пуанты стеклом. Рослые мужчины подошли к Лилит и шепнули ей на ухо, женщина тут же покраснела, побагровела, потеряла дар речи.
Роуз сковал страх, глаза её забегали. Девушка не могла найти себе места.
— Ты хоть понимаешь, что натворила, Хантер?! – закричала тренер, — Тебя теперь не существует в моей жизни. У тебя было пятое место и целая карьера впереди, а ты отправила всё в помойное ведро! – после этих слов она ушла, не слушая, что бывшая подопечная шепчет ей вслед.
На сцену вышел директор федерации балета, высокий мужчина в очках.
— Нам придётся завершить прекрасное мероприятие ужасной новостью. Роуз Хантер – чемпионка и выдающаяся балерина, совершила преступление в мире искусства, подставив свою коллегу, только что пережившую тяжёлое лечение. Данный поступок нельзя оправдать и судить здесь нечего. Поэтому сразу на месте я говорю, что она навсегда исключена из нашего сообщества, больше не имеет права тренироваться в официальных учреждениях и где-либо выступать. Она сама поставила на своей карьере крест. Сегодняшним днём она завершена, — громко сказал он.
Роуз, услышав эти слова, осознала, что это конец. Она больше никогда не встанет на пуанты, не прикоснётся к любимому делу. Мысли не укладывались в голове. Все разошлись. Зал опустел. А бывшая балерина всё сидела на креслице в тёмном углу и плакала, понимая, что кровавыми пуантами очернила свои жизнь, репутацию и душу навсегда.
