У нас в Дербышках живёт много эвакуированных ленинградцев, а также их потомков. Когда-то мы заслушивались воспоминаниями нашей соседки Марии Ивановны о жизни в блокадном Ленинграде. А потом я записал их в виде дневника.
Когда небо ещё было голубым…
21 февраля 1942 года
Зима. Серое небо накрыло величественный город. Город со своей историей, судьбами.… Здесь должны были сбываться мечты великих людей! Но… Война всё перевернула с ног на голову.
22 февраля 1942 года
Карточки. Как же не потерять карточки?..
Голодные люди носятся по городу, пытаясь раздобыть хоть какую-то еду. Кто-то остался без жилья, потому что постоянно бомбят вражеские самолёты. А те, у кого остались дома, замерзают от холода. Казалось, мир состоит из ежеминутного выживания, из вечной погони за крошкой хлеба, из несправедливости, хождению по головам. На что способен голодный человек?.. Страшно подумать…
Трясина. Жестокость утягивает нас на дно.… Я не хочу туда!
25 февраля 1942 года
Мы с сыновьями живём втроём.
Холод. Голод. Злость.
– Мам! Я дома!
В нашу старую лачугу зашёл сын – уставший, голодный и замёрзший. Ему четырнадцать. Его младший шестилетний брат лежит сейчас в горячке.
– Ну как, живой?! – старший смотрит на брата.
– Угу!
– Принёс лекарства? – спросила я, наклонившись над младшим сыном.
– Сказали, – виновато шмыгнул подросток, протягивая мне руку с зажатыми в ней монетами, – что за эти деньги лекарства не продадут.
– На, возьми еще и принеси лекарства, – я протянула руку к буфету, вынула деньги и отдала их сыну. – Должно хватить.
Парень уже было собрался уйти, но остановился в дверях, услышав вопрос брата:
– Миша, а ты помнишь, когда небо было голубым?
Старший задумался… Но потом ответил:
– Помню, Лёша, помню!
Конечно, он помнил.
Бесконечные луга!.. Как мне их не хватает!..
Конечно, он помнил яркое солнце, зелёную траву и мой голос, зовущий его:
– Миша! Обедать пора!
– Это мама! – сказал мальчик своему другу. – Ладно, я пошёл.
Бесконечные луга! Как мне вас не хватает…
– Вот скитаешься как беспризорник со своими друзьями, а когда работать будешь? – я села рядом с сыном на стул, укачивая на руках младенца.
– Ну, мам!
– Кушай, давай! Потом пойдём поле копать. А через неделю переедем в город!
– А папа будет с нами жить? – спросил сын, облизывая ложку.
– Нет. Папа… он… он будет здесь. Он заснул… Вечным сном.
25 февраля 1942 года
– Да… Лекарство обошлось в 2 рубля 15 копеек! – размышлял Миша, возвращаясь по заснеженной тропе к дому. – Какие цены ставят! Сейчас и так тяжело раздобыть денег, да и ещё война эта…
Вечерело. Снег шел хлопьями. Вот и дом. Скрипнула дверь.
– Мам! Я купил лекарства! – сын отряхивался от снега, зайдя домой – Мам?!
Миша зашёл в комнату. Всё было как обычно. Вещи раскиданы, а где-то лежит снег. В углу стоит кровать, а на ней спокойно лежит Лёша. Рядом сижу я.
– Я купил лекарства! – повторил Миша, радостно подавая их мне.
– Да? – спросила я с отречённым взглядом. – Знаешь, можешь их выкинуть. Они больше не понадобятся…
Я закрыла лицо ладонями и опустила голову. Миша застыл. Он видимо хотел что-то сказать, но у него подкатил комок к горлу и слёзы хлынули из глаз.
Ценить жизнь! Каждую минуту, каждую секунду…
26 февраля 1942 года
Как ещё можно раздобыть еду?! Этот вопрос был в голове постоянно
– Нужно срочно достать хлеб, чтобы обрадовать маму! – думал Миша. – Ведь у нас три карточки, а значит и кусочка хлеба тоже три! Принесу домой, и помянем Лёшу!
Снег вместе с дымом от пролетавшего бомбардировщика падает на землю. Что же взорвалось?! Аптека цела, дома тоже, в театре до сих пор идёт пьеса, на которую ни у кого нет денег.… Магазин, куда завозили хлеб…. Его больше нет!
– Новый поставят не скоро, – парень развернулся и пошёл домой. – А, значит, и голодать придётся дольше.
Что же делать?
Бесконечная зима. Постоянно хочется есть, хочется согреться. Холод пронизывает до костей.
Миша присел на заснеженную скамейку. Мальчик закрыл глаза и закутался покрепче. Всё лицо его заиндевело.
– Теперь всё будет хорошо! – повторял Миша младшему брату, бродя с ним по голубому небу…
