В середине октября тут всегда стоит угрюмая погода. Где-то на краю города стоит забытый сквер. Мрачный пейзаж: мокрая после дождя плитка, кое-где сломанные лавочки с облезшей краской, давно запущенные клумбы и одинокие деревья. Темные из-за пасмурной погоды дорожки ведут к полуразрушенному фонтану, а конец одной из дальних аллей приводит к одинокой кофейне «Кофе и пионы». Маленькое заведение, почти всегда пустое, но очень уютное, с простым названием. Правда, пионов тут никогда не было. На окнах вместо штор гирлянды с тускло-жёлтыми маленькими огоньками, на стенах висят атмосферные фотографии счастливых клиентов. На тумбах всегда ухоженные цветы под освещением светильников. У стен стояли стеллажи с книгами.Мягкие коричневые диваны и кофейного цвета кресла с темными подушками окружали маленькие столики из темного дерева.
Колокольчик над дверью приглушенно зазвенел, и дверь открылась.
-Вам как обычно?
Молчаливый кивок, и стук каблуков, направляющийся в самый дальний угол заведения. Длинное пальто аккуратно виснет на вешалке. Скрип отодвигающегося кресла. За стол садится женщина высокого роста, худощавая, с густыми длинными волнистыми волосами светло-русого цвета и мелкими задумчивыми серыми глазами с равнодушным взглядом. Узкое круглое лицо украшает вздёрнутый нос и маленькие губы.
-Ваш кофе.
-Спасибо, — тихим, мурчащим голосом произнесет посетительница.
В такую погоду под крышей уютного кафе лучше всего думается с чашкой горячего кофе. Для такой женщины, какой была Виталина, лучшим хобби было изучать людей.
Можно ли взглянув на человека понять, что лежит у него на душе? Взгляд невольно падает на очаровательную девушку низкого роста, худую, с длинными волнистыми волосами каштанового цвета собранными в хвост, пухлыми губами и с мини-татуировкой ласточки на запястье. Она одета в шерстяную юбку и водолазку. Судя по бейджу, она работает в полиции, и в этот забытый район ее занесла непогода или работа. А может все вместе. Она медленно пьет кофе и, держа чашку дрожащими руками, нервно поглядывает на телефон. После нескольких секунд пристального взгляда в экран она переводит взгляд на пейзаж за окном. В глазах ее волнение и томительное ожидание. Возможно, сейчас решится ее судьба.
Звук уведомления пронесся по всему залу. Она подается вперед, будто тянется к телефону всем телом и душой. Рука задрожит сильнее, и пока она ставит кружку на стол, несколько капель упадет на белый ковер под ногами. Глаза резво бегают слева направо, читая содержимое сообщения. Быстрое дыхание остановится на мгновенье, на глазах выступят слезы, а сжатые в волнении губы расплывутся в усталой улыбке. Она откинулась на спинку дивана, взяла двумя руками чашку и уставилась в окно. Нет больше напряжения. Кажется, она выиграла. Одержала победу, кто знает, может быть всей жизни, а может быть только лишь этого часа. Придя домой, она обнимет семью, или может домашнего питомца, а может просто кинется на кровать в каком-то счастливом забвении. Купит билет на любимое кино или в тир и наконец-то посетит место, которое давно хотела, а следующим же днем соберет гербарий осенних листьев. А может она вернется на работу и победа эта уже будет ничтожной, встанут грубым препятствием проблемы и трудности.
Чем увлекается человек сидящий напротив тебя? Высокий худой мужчина у барной стойки инстинктивно поправляет сползающие на кончик носа очки в тонкой оправе, держа в руках книгу «Мертвые души» в старой обложке. Островатый нос и тонкие губы, обрамляющие лицо тонко очерченные скулы и высокий лоб придают ему аристократичный вид. На нем кожаные туфли, темные брюки, белая рубашка и жилет под цвет брюк, а на шее тонкий шарф. Наверное, он слушает классическую музыку, ведёт читательский дневник и пишет рецензии на литературные произведения и играет на пианино. Культурный и вежливый. Даже короткий диалог с ним показывает его высокоинтеллектуальным начитанным человеком с высокими принципами. Он тут впервые, и это заметно. Сюда занесла его непогода. Ему некомфортно здесь находится, и если бы не разразившийся дождь то давно бы ушел отсюда, о чем он между делом известил бариста. Он определенно ностоман и флегматик. В очередной раз поправляет очки, вздыхает, бросает взгляд в окно и перелистывает страницу, попивая зеленый чай. Кофе он, кстати, не пьет.
А что касается бариста? Интересен ли человек, сам рассказавший все о себе? Этого парня низкого роста, крепкого телосложения, с редкими короткими курчавыми волосами и узкими доверчивыми глазами с восторженным взглядом любят забегающие на чашечку горячего напитка люди. На щеке у него едва заметен шрам. Он студент-археолог на подработке, и между делом любит переброситься парочкой слов со случайным посетителем. Постоянных в кофейне два, и оба малоразговорчивы. Иногда он в шутку говорит любопытным гостям, что это призраки забытой аллеи. Однако вся загадочность рассеивается с тихим смехом юноши, звенящим через пару секунд после его повествования. В съемной квартире его каждый вечер ждет девушка и кошка. Он любит какао, играть в карты, но просто ненавидит соки и не ест мясо. На самом деле он просто хочет быть идеальным сотрудником, но ему постоянно кто-то мешает. В целом о нем больше нечего сказать, да и знать не очень хочется.
Однако все это мимолетные мысли, наплывающие из-за скуки во время дождя, уже переросшего в ливень. В этой кофейне было два постоянных посетителя. Виталина и загадочный мужчина, приходящий чуть позже, чем она. Его она изучала уже давно, и знала о нем все. Она вслушивалась в его телефонные разговоры, в иногда вырывающиеся слова, в мысли которые иногда он, как и другие люди, машинально произносил вслух, вешая пальто или куртку на вешалку, стоящую справа от нее.
Высокий плечистый мужчина пьющий американо, с низким голосом и безразличным взглядом черных глаз куда-то вдаль, сквозь людей, сквозь стены, сквозь города. Он следил за прической и костюмом. Русые густые волосы, всегда аккуратный и четкий пробор на правую сторону. Деловой стиль одежды. Механические позолоченные часы с минеральным стеклом, золотая цепь плетения Бисмарк и браслет к ней. При себе всегда кожаный блокнот и серебряная ручка. Судья, занимающий высокую должность. Усердный, справедливый, благоразумный и харизматичный. Холост. У него тихий, небольшой, но современный домик недалеко от города. Черный Volkswagen Touareg, который он паркует на стоянке северной стороны сквера. Дома его ждет благородный английский сеттер, а мечтает он завести еще добермана, но времени нет. Обожает стрельбу и охоту, кавказскую кухню и домашнюю еду. Родители его погибли в автокатастрофе. Он приходит, выпивает две чашки кофе, и какое-то время делает записи в блокноте. Оставляет счет с чаевыми и быстро удаляется, покашливая на выходе.
Что-то непонятное, но влекущее было в этом человеке. Какая-то тихая тайна…
Но в тишину кофейни ворвался резкий порыв ветра, распахнув старую дверь. Посетители съежились, а бариста бросился устранять источник сквозняка. Виталина потянулась к карману пальто взять телефон, но тут же застыла. Из кармана она достала записку, которой там точно не должно было быть. Не успев развернуть ее, подняла взгляд на шум. Тот мужчина впервые уходил так быстро, не допив и первой чашки, не сделав записей. Он вылетел из кафе, оставив крупную купюру. И теперь шел вдоль аллей, не оборачиваясь.
«На крыше старого театра в 7»
Теперь разум был занят не изучением людей. Все сложилось в одну целую, верную мысль и тут же разбилось, перемешалось. Напрасно пытаясь овладеть ходом мысли Виталина терялась все больше в коридорах воспоминаний и грез. Спустя пару минут оцепенение спало, она нервно взглянула на часы. 5 часов вечера. Допив кофе, она вышла и направилась в сторону дома.
Найдя в квартире старую бумажную карту она обозначила путь до того самого театра. Торопливо взглянула в зеркало, но мысли никак не могли успокоиться. Схватив сумку, она вышла из дома и неслась вниз по лестнице старой пятиэтажки. С трудом открыв тяжелую металлическую дверь подъезда, вылетела на тонкий тротуар, по инерции чуть не упав на дорогу.
Вспоминая карту, она медленно шла на встречу. Пару раз свернула не туда, но все же добралась до заветного места. В еще одном забытом сквере, в самом тихом районе города, было всего три аллеи. Центральная дорожка вела к тому самому старому театру. На картах в интернете его не отображали, а власти давно обещали снести. Фонари мутно освещали тротуары. Голые деревья бросали кривые тени ветвей на лавочки и урны, а листья ковром шумели под ногами.
— Как иронично, что старый тоже театр стоит в конце аллеи старого сквера. Только другого.
Дождя уже не было, как и людей в этом квартале заброшенных строений. Забраться на крышу театра оказалось не сложно даже для тридцатидвухлетней женщины.
На крыше ее уже ждал адресант. Он не обернулся, услышав ее, просто произнес:
-Добрый вечер. Дмитрий.
-Виталина.
Голос её отчего-то сбился, задрожал и утих.
-Вы садитесь, не бойтесь. Чудесный вечер…
Нет смысла описывать дальнейший их диалог. Нет ничего интересного в разговоре двух одиноких людей за тридцать лет, не имеющих ни друзей, ни семьи, вся жизнь которых вращается у работы. Однако одну фразу стоит выделить.
-Вот и от меня отвернулись все, будто бы весь мир идет против меня и каждый прохожий сверлит душу осуждающим взглядом. Ты можешь спасти сотни жизней, наказать тысячи преступников и ошибиться лишь раз. И все запомнят тебя как нечестного человека, допускающего оплошности, одну за другой. А я просто хотел жить. Жить, а не существовать.
Завтра они уже не придут в кофейню. И послезавтра тоже. И больше никогда не скрипнет дверь от их рук, никогда не улыбнется им больше тот паренек, и не будет больше их пальто висеть на той вешалке в конце зала. Не сядет больше он в кресло судьи, а она за стол в офисе. Они убежали, чтобы жить. Просто потому что хотят. Не быть, а жить. Не дышать, работать и брести домой осенним вечером, чтоб завтра снова встать на работу.
Как та девушка они купят билеты в кино, и будут обнимать любимого питомца. Теперь каждого из них дома ждет любимый человек, как того бариста. Они вместе слушают и танцуют под классическую музыку, а по утрам выходных собирают гербарии. Теперь они носят тонкие вязаные шарфы. Да, теперь у них есть доберман Кречет. Лежит белый ковер в гостиной, на который иногда проливается кофе. Где-то далеко, теперь они вместе борются с раком.
ЖИВУТ, понимаете?
