Мира лежала посреди поля, раскинув руки, и думала, что никогда не чувствовала себя счастливее.
— Как ты считаешь, почему взрослые не могут радоваться простым вещам? — спросила она у Нины, которая сидела рядом и сосредоточенно плела венок.
— Не знаю… — протянула подруга. — Наверное, с годами им всё больше хочется чего-то грандиозного.
Они помолчали: Нина переплетала тонкие стебельки лютиков, Мира смотрела на бегущие по небу облака.
— То есть когда мы вырастем, мы не сможем просто радоваться солнышку, или птице, или цветку?
— Возможно, — Нина закусила губу от усердия.
Мира рывком села и уставилась на неё.
— Но твоя бабушка же радуется, когда мы приносим ей землянику или когда хвалим её блинчики!
Девочки задумались.
— Ты права. Она не в счёт, — наконец решила Нина, оторвав взгляд от венка. — Бабушка сама как будто ребёнок.
Она улыбнулась, посмотрев на Миру, и вдруг прыснула.
— Ну что?!
— У тебя волосы смешные.
Лёгкий ветерок дёргал короткие Мирины волосы из стороны в сторону. Толстым косам Нины он был нипочём.
Мира обиженно повела плечом и попыталась укротить чёлку. Чёлка рвалась в полёт. Девочка не выдержала и тоже засмеялась.
— Держи, — Нина пошарила в кармане своего зелёного комбинезона и достала заколку-бабочку.
Мира нехотя взяла её и поморщилась:
— Розовая…
— Зато в глаза ничего не лезет.
— Тебе легко говорить!
Они снова расхохотались. Смех просился в полёт вслед за ветром и Мириной чёлкой, наверх, к небу, облакам и высокому солнцу.
Им было по восемь лет — чудесный возраст. Они знали друг друга ещё с пелёнок.
Лето Нина проводила у бабушки в деревне, потому что в городе слишком душно, а у родителей много работы и они не могут увезти дочь на море. Бабушка Люда была только рада провести время с внучкой. Часто они приглашали к себе и Миру.
— Мир, а ты хочешь стать взрослой?
— Конечно нет! Я хочу всегда быть счастливой, а взрослые только и делают, что работают. Смотри, вон то облако похоже на баб Людиного Фаню, — Мира ткнула в небо, указывая на облачного кота. — А ты?
— Ну, работа — это же деньги… Как же не работать?
— Да кому это надо! Не в деньгах счастье.
Нина нахмурившись посмотрела на Миру. Она сомневалась.
— Ну вот какой лучше быть — богатой или счастливой? — ещё раз попыталась убедить подругу Мира.
— Счастливой! — не задумываясь, воскликнула Нина.
— Мне тоже так кажется. Значит, и взрослеть нам не нужно! — Мира повалилась в объятия трав. — Красота!
Нина легла рядом и закинула руки за голову.
— Но мы же всё равно рано или поздно повзрослеем.
— М-м-м… Точно! — Мира звонко хлопнула себя по лбу. — Тогда нам нужно придумать способ сохранить своё счастье.
— Это как? — не поняла Нина.
Мира вздохнула.
— Я ещё сама не знаю.
— Так давай придумаем.
Над девочками, громко жужжа, пролетел толстый шмель. Где-то рядом щебетала пташка.
— Есть идеи?
— Не-а.
— И у меня нет.
Они полежали ещё немного. Облака бежали по небу всё быстрее.
— А теперь?
— И теперь.
— Ух! Как же это ужасно — думать и ждать одновременно! — не выдержала Мира и снова села посреди лютиков и незабудок. Разгладила своё красное платьице. Сорвала маленький голубоватый цветок.
— А что, если нам приготовить… зелье?
Мира ошарашенно посмотрела на Нину.
— Хочешь стать ведьмой? С во-о-от таким носом? — Мира показала руками во-о-от такой нос.
— Ну, можем назвать это как-нибудь по-другому. Как там бабушка говорила… Настойка, вот.
Мира почесала кончик носа.
— А из чего эта настойка будет?
— Давай решим. Какого цвета счастье?
Мира закружилась на месте, её платье раскрывалось маленьким колокольчиком.
— Мне кажется, жёлтого, вот как твой венок, как солнце. Зелёного. Голубого, как небо.
— А я думаю, оно белое. А ещё оранжевое.
— А может, это радуга?
— Нет, синий и фиолетовый не подходят, они слишком тёмные.
— А как же слёзы счастья?
— Ну-у-у… Наверное, ты права.
— Я всегда права, — довольно кивнула Мира. — И что дальше?
— А дальше… Нужно сварить. Разные оттенки — это цветы, значит соберём их, — Нина обвела взглядом луг, — и отнесём домой.
— А готовить где будем? С баб Людой, на кухне?
— Ну-у…
— Она же взрослая, — покачала головой Мира. — Её атмосфера может испортить настойку.
— Но мы же решили, что она почти как мы! — запротестовала Нина.
— Но она же не стала от этого моложе, — рассудила подруга. — Да и потом, такие дела любят тайны и секретность. Может, пойдём в дровяной сарай? Заберёмся наверх, бабушка и не заметит.
Нина решила, что это хорошая идея.
— Тогда нам ещё нужна вода, можно взять в колодце.
— Ты что! — замахала руками Нина. — Это же настойка настоящего, чистого счастья. Нужна вода из горного ручья.
— И где мы тут горы возьмём? — поникла Мира.
Нина тоже задумалась и огляделась вокруг.
Вокруг был луг, так и пышущий летом. Качались на ветру маленькие цветы, тянулись вверх колоски, птички пели свои трели, в травах шмыгали туда-сюда мышки. Луг уходил далеко вперёд. Справа виднелись знакомые дома — это деревня, где-то там бабушка Люда сейчас варит варенье из земляники, которую девочки собрали утром. За деревней была берёзовая роща, плавно переходящая в ельник.
И тут Нину осенило. Она даже засмеялась. Как они могли забыть?
— У нас же есть холм! Он как раз за сараем, правда, не за нашим, а за Славкиным, с другого конца деревни. Помнишь, мы ещё туда с родителями ходили звёзды смотреть?
Мира захлопала в ладоши.
— Как хорошо, что ты вспомнила!
Нина сняла с шеи жёлтый платок и разложила его на земле.
— Вот, сюда складываем, что найдём.
— На старт, внимание, счастье! Я тебя найду! — воскликнула Мира и побежала прямо в высокую траву. Нина засмеялась и пошла, подпрыгивая, в другую сторону. На душе было безоблачно и легко, словно внутри неё расцвёл вот такой же луг.
…Скоро на платочке собрался настоящий гербарий. Мира устало плюхнулась рядом.
— Ромашки, клевер и незабудки я знаю, а остальное что?
— Это полынь, это, — Нина указала на маленькие розовые цветочки, — кажется, душица. Тут мятлик и… Ух ты, ты шалфей нашла! Бабушка говорила, что он у нас почти не растёт, — Нина протянула Мире ароматную веточку.
— Я из-за запаха и взяла, — гордо выпрямилась девочка. — А у тебя что?
— Тоже ромашки, колокольчик луговой, лютики, тимьян, щавель…
— Это тебе всё баб Люда рассказала? Нин, а может, — Мира смутилась и прошептала подруге на ухо, — она всё-таки ведьма?..
Нина широко улыбнулась.
— Да нет, просто она любит травки сушить, а я ей помогаю. Хочешь щавеля?
— А-а-а, так вот как получается этот вкусный чай! — Мира пожевала листик и сморщила нос. — Кисло!
— Ну да! Ты что, никогда щавель не пробовала? — усмехнулась Нина и аккуратно завернула цветы в платок. Полученный узелок она положила в нагрудный карман. — Теперь за водой!
— А наливать куда будем?
— Я домой сбегаю, кружку попрошу, скажу, что мы малину собираем. Заодно травки наши в сарае припрячу.
— А мне что? — обиделась Мира. — Мы не вместе пойдём?
— Так дело же секретное, нужно не привлекать внимания! Мы же не ведьмочки, чтобы невидимыми становится или чужие взгляды отводить. — Нина немного подумала над миссией для подруги. — Ты пойдёшь на разведку на холм. Вдруг ручей засох? Или там ещё что-нибудь.
* * *
Мира шла вдоль дачных домов, пиная камушки, попадавшиеся на старой дорожке. Радости от собранных цветов и самой идеи сделать «настойку» счастья как не бывало. Она тоже хотела работать под прикрытием! Как назло, по пути не попадалось ничего опасного или хотя бы интересного.
«Конечно, засо-о-ох. Что там засохнуть-то может? Ручей он на то и ручей, что течёт, и колодец от него наполняется…»
Она уже прошла мимо Славкиного дома и повернула на тропинку к ручью. То, что Нина назвала «холмом», на самом деле было всего лишь небольшим возвышением над деревней. В ельнике был источник, и на правом склоне холмика он ненадолго выглядывал из-под земли чистым ручейком. Ещё здесь росли редкие берёзки и даже юные дубки — им всего-то и было по три-четыре года. Одна старая берёза возвышалась прямо над водой, будто давая молодёжи понять, кто здесь главный.
Ну вот, как и ожидалось, с ручьём всё в порядке. А что с ним сделается? Бежит себе…
Нинка ещё не скоро придёт: баб Людин дом на другом конце деревни. Мира огляделась, сорвала одинокую ромашку, села на камушек рядом с бегущей струйкой ручья. Тихо, никого нет, мысли улетают вместе с чёлкой…
Ну, была не была. Девочка зажмурилась и постаралась хорошенько представить Его. Она никогда не думала о Нём, гуляя с Нинкой, и тем более никогда не обсуждала с ней это. Как же такое скажешь: стыдно!
Зелёные глаза, торчащие в разные стороны волосы, худые, все в синяках коленки…
— Любит… Не любит… Любит… Ой.
Послышались шаги. Мира испуганно подняла взгляд. Вокруг неё веером лежали тонкие белые лепестки. Мирно бежал ручей.
И тут — зелёные глаза. Они появились перед ней так внезапно и неожиданно, прямо с неба, что Мира вскрикнула. Глаза весело сощурились. Зазвенел мальчишеский смех — проделка удалась. Славка слез с дерева, в очередной раз порвав штанину.
— Ну и чего это ты тут одна делаешь? Вся такая задумчивая, — Славка выбросил вперёд руку и, не очень-то изящно закатив глаза, притворно вздохнул. — Втрескалась в кого-то поди? Ну мне скажи, ты же знаешь, я никому ничего, — Славка кружился вокруг, как заведённый, его голос раздавался со всех сторон. Даже у Миры начала болеть голова, хотя она и сама могла такого шума наделать, ух!
— Отвали, Славка.
— Точно втрескалась! Тили-тили-тесто, Мирка невеста!
— Это не твоё дело! — Мира швырнула то, что осталось от ромашки, и сама вскочила на ноги.
— И вообще, — продолжила она, — я первая сюда пришла!
— Вот ещё, — фыркнул Славка и невозмутимо сел на её ромашковый камень. — До моего дома ближе, это вообще мой холм.
— На нём не написано, что он твой! А значит, я имею полное право гулять здесь, сколько захочу!
— Ну-ну.
Славка что-то вынул из кармана. У него на ладони раскрылся белоснежный кораблик. У Миры округлились глаза, но она вовремя спохватилась. Вот ещё, просить у этого мальчишки что-то. Пусть сам играется, как маленький.
— Хочешь запустить кораблик? — галантно предложил Славка.
— Хочу, — резко сказала Мира. — Но не буду.
— А я тебе его и не дам, — согласился мальчик.
— Ну и играй сам, — ещё больше разозлилась Мира и отвернулась.
Но кораблик был уж очень красив, поэтому она встала так, чтобы можно было подглядывать краем глаза. Славка делал вид, что ничего не замечает.
К ручью поднялась Нина с кружкой в руке. Мира кинулась к ней.
— Нин, там этот… вот… — больше она не нашлась, что сказать.
Но Нина уже сама увидела Славку и замахала ему рукой. Мальчик улыбнулся в ответ.
«Вот дурак», — подумала Мира.
— Конфету будешь? — Нина протянула Славке «барбариску». Самую любимую Мирину конфету отдать этому… этому!..
Мира подумала, что, наверное, если бы она не взяла эту ромашку, то ничего бы не было и их делу бы никто не помешал. Даже такой идиот, как Славка. Как он Нинке-то улыбается… И кораблик дал поддержать…
Мира насупилась ещё больше.
— Эй, Мир, тебе бабушка тоже барбариску передала.
— Я не буду, ешь сама, — буркнула Мира.
— Ты чего? — удивилась Нина. — Они же твои любимые!
— Ну пусть твой ненаглядный Славка тогда ест, — вырвалось у Миры, и она с досадой прикусила язык.
— Да он ушёл уже, сказал, что дед обещал с ним собрать настоящую модель крейсера… Смотри, я и воды уже набрала.
— А…
Нина протянула ей барбариску, и Мира с удовольствием закинула её в рот. На языке знакомо загорелся карамельный огонёк.
— Подожди, а как же ты? Ты без конфеты осталась?
— Я свою по пути съела, — соврала Нина. — Пошли.
* * *
В сарае пахло лесом: смолой, сухим деревом и, почему-то, грибами. Ровными рядами лежали дрова, которые складывали Нинин папа и дедушка. Ещё дедушка соорудил «второй этаж» — деревянный настил на балках, где летом сушили сено для коз.
Девочки забрались наверх по самодельной лестнице. Мира тут же развалилась на приятно хрустящем сене. Нина поставила наполненную кружку с феями к цветам. Потом она высунула голову в маленькое круглое окошко, чтобы убедиться, что никто им не помешает. Бабушка Люда как раз вышла на крыльцо с тазиком свежего белья и развешивала его на верёвке.
— То есть нам нужно всё это смешать и… всё? — спросила Мира, поднявшись на локтях. — Или нужны какие-то волшебные слова?
— Не знаю. Давай попробуем заговорить, — Нина посмотрела воду на свет. — Вроде чистая.
— Так она ж из ручья, — Мира махнула рукой. — Давай её сюда, я зеленушку покидаю, а ты пока заговор придумай, у тебя это хорошо получается.
— Надо вместе всё делать, — возразила Нина. — Иначе вдруг сохранится только твоё или только моё счастье.
Мира задумалась. Звучало правдоподобно.
Они склонились над своим маленьким гербарием. Было совсем непонятно, с чего нужно начинать. Какое-то время девочки молча переглядывались, вздыхали и ёрзали по сену.
— Что ж.
— Начнём, — кивнула Мира.
Они внимательно осматривали каждый цветочек, каждую травинку, чтобы не пропустить какого-нибудь маленького жучка. После кратких переговоров было решено щавель и шалфей не класть: Мира сказала, что щавель ей не понравился, а шалфей уж очень напоминал им обеим таблетки от кашля. Все остальные растения были измельчены и отправлены к феям.
Девочки сосредоточенно смотрели в кружку. На чудодейственную «настойку» содержимое пока ничем не походило.
Нина помешала зелье соломинкой против часовой стрелки. Подумав, засунула соломинку в кружку целиком.
— Она уже напиталась энергией, — пояснила Нина, произнося мягкий «н». — Нельзя оставить её просто так.
— Ладно, она будет напоминанием о том, как мы его готовили.
— Процесс тогда тоже должен быть счастливым, иначе общая энергия нарушится.
И они стали усиленно заставлять себя ощутить счастье: растягивали улыбку до ушей, смеялись до колик, пытались сделать взгляд «сияющим», представляли, что парят в облаках.
— Фуф, — выдохнула Мира, отсмеявшись. — Этого достаточно? Я больше не могу.
Нина хихикнула и молча кивнула.
— Теперь заклинание, — Нина торжественно села и сложила перед собой ладони, как для молитвы. — Ой… Я забыла.
Мира быстро повторила её позу и зажмурилась.
— Травы-муравы, — она подумала, — почувствуйте энергию нашей радости и сохраните её во веки веков, чтобы мы могли вырасти счастливыми. — Девочка открыла глаза. — Сойдёт?
— Думаю, да. Травы-муравы… Ха-ха-ха, — засмеялась Нина.
— Ну чего смешного?! — собралась вновь обидеться Мира.
— У меня руки полем пахнут. И я подумала, что если там, в поле, змея? Или клещ? Это же совсем несчастливо…
Мира заглянула в кружку.
— По-моему, она уже совсем готова. Так что теперь змеи ничего не изменят…
Нина быстро повторила Мирино заклинание — чтобы уж наверняка.
— И как нам проверить, что оно… она правда работает?
— Только попробовать, — Мира почесала затылок и, прищурившись, одним махом выпила половину «настойки» счастья.
Нина последовала её примеру.
В следующую секунду «счастье» брызнуло во все стороны. Мира кашляла и отплёвывалась.
— Горько-то как!
У Нины на глаза навернулись слёзы, и, судя по сморщенному лицу, не от счастья.
Девочки заглянули в кружку. В ней не осталось ни капельки.
— Это всё твоё сено! — воскликнула Мира и забросила ни в чём не повинную кружку в противоположный угол. — Оно всё испортило! Бе…
— Значит, мы не смогли сохранить счастье… не вырастем счастливыми… — тихо сказала Нина. — Станем как… как… — Слёзы покатились по её круглому лицу.
Глядя на подругу Мира тоже заплакала. На языке сворачивалась ужом горечь счастья.
* * *
— Ни-и-ин, — шёпотом позвала Мира. Почему-то разом рушить грустную тишину она побоялась.
Подруга не отвечала, только шмыгала носом, уткнувшись в сено.
— Нин, там стемнело уже, пошли, а?
Нина повернулась к ней и вытерла разводы на щеках платком. От него пахло травами не-счастья.
— Мы его разозлили.
— Кого?
— Мы разозлили счастье, — снова всхлипнула Нина, сжимая платок в руке. — Ему не понравилось, что мы хотим его поймать, и оно убежало. Теперь мы никогда не будем счастливыми…
Мира нерешительно обняла подругу за плечи. Она не знала, как её успокоить. Нина никогда раньше не плакала… вот так.
— Ничего оно не убежало, — наконец твёрдо сказала Мира. — Просто в поле, наверное, были змеи и клещи. Рецепт неправильный. Так что это была просто вода с цветами.
Её передёрнуло, словно она снова выпила полстакана «счастья».
— П-правда?
— Правда. Пошли, нас баб Люда уже заждалась небось.
Нина лишь что-то промычала в ответ и полезла за брошенной кружкой.
В доме горел тёплый оранжевый свет. Едва девочки переступили порог, как оказались в баб Людиных объятиях.
— Слава Господу Богу, целые-невредимые… Где ж вас столько носило? А малина где? Голодные небось? Чевой-то вы такие грустные? — озабоченно спрашивала она, крутила девочек так и сяк, проверяла, нет ли синяков или ссадин.
Нина и Мира натянуто улыбнулись. На душе было тоскливо и горько.
— А я уже и гречки вам сварила, и огурчиков нарезала, только-только с огорода… Идите ручки хорошенько помойте, — и она забрала у Нины кружку, в которой застрял клочок сена.
Сразу жутко захотелось есть. Девочки помчались к умывальнику.
Бабушка Люда ничего не спрашивала, только кружилась по кухне: то новую вилку Мире дать, то добавки Нине положить, то огурчики в банке проверить. Подруги, уплетая за обе щеки кашу, грустно переглядывались. Рыжий кот-обжора Фаня выжидающе лежал под столом — вдруг чего перепадёт. Когда бабушка вышла из кухни, Мира положила свою ладонь поверх Нининой.
— Ничего, — прошептала она, низко наклонившись над тарелкой, — ещё что-нибудь придумаем. Так просто отступаться от счастья нельзя.
— А я вареньица вам сварила, земляничное, свеженькое.
— Из наших ягод? — сразу встрепенулась Мира и облизнулась.
Баб Люда поставила на стол литровую банку и дала девочкам по ложке. Ложки, как синхронистки, нырнули в варенье.
Оно взрывалось во рту букетом ягод, пахло жарким солнцем и оставляло приятное кисло-сладкое послевкусие.
— Баб Люд, а как это ты сделала, что от него хочется смеяться?
— И улыбаться до ушей!
— И лететь!
— И любить весь мир!
— И кружиться волчком!
— Ба, а ба, как?
Баб Люда улыбнулась. На лице у неё было много маленьких морщинок, поэтому когда она улыбалась, то становилась похожей на солнышко.
— В этом нет никакого секрета. Я просто добавила капельку счастья. Вы ешьте-ешьте, там ещё есть. Я много сварила.
Бабушка подмигнула Мире и положила рядом с банкой слегка помятый бумажный кораблик.
