— Ну, в самом деле, Вранова, это уже это уже из всяких рамок выходит! Через тринадцать дней экзамены! Как ты родителям в глаза-то смотреть будешь?
— Зинаида Феликсовна, вы ведь обещали…
— Ты пойми, я не буду присутствовать наравне с экзаменаторами. Я их уговариваю, как могу, но знаешь, не всё в моих силах. Теперь ты должна брать инициативу в свои руки.
— Но…
— Самое обидное, Вранова, что твои дела не так уж плохи. Тебе классная руководительница всё время говорит: больше агрессии. А ты…
Разговор происходил на самом высоком этаже школы ведьм, в кабинете директора. И, между прочим, на эту же самую тему и в том же самом месте он повторялся уже третий раз в этом году. А если считать предыдущие годы обучения, то можно понять, что дела выпускницы Хуаны Врановой обстояли далеко не так хорошо, как у её одноклассников. Главным образом потому, что ведьма-идеалистка – абсолютно пропащая личность в мире магов. Поскольку у ведьм тринадцатеричная система исчисления и выставления оценок, то вполне объяснимо подчёркнуто тревожное напоминание директрисы: «Через тринадцать дней уже экзамены». И опасения насчёт Хуаны были вполне понятны – всё-таки Зинаида Феликсовна руководствовалась не одним участием. Снижать показатели успеваемости своей школы ей явно не хотелось.
***
Прошло два дня, второй из них особенно не удался. Домой Хуана вернулась в прескверном расположении духа: ну как так? Она что – дурочка? Нет, конечно. Просто пора бы понять, что злобные настрои ей не удаются. В конце концов, это её дело – какое у неё мировоззрение. И почему все суются в её жизнь? «Так не делай, это не твори, эдак не разговаривай…» Сейчас зайдёт домой, и мама скажет: «Опять задание не выполнила? Да что ж это такое-то! У всех дочери как дочери, а у меня какая-то нескладёха!» Ох, ёлки-палки…
Хуана вытерла ноги, постучалась. Мама сказала: «Заходи». Когда Хуана повесила плащ, мама поставила на стол котелок, изучила её с головы до пят, и спросила:
— А чего ты такая насупленная?
— Да так…
— Опять двойку схлопотала? (О! Уже некоторое разнообразие) Да что ж это такое-то! У всех дочери как дочери, а у меня какая-то нескладёха!
Хуана помыла руки, прошла в свою комнату. Левитировала себе со стола термос, материализовала кусок пирога с фаршем и задумалась. Вот что бывает, когда ты чужая среди своих. Проблема встала перед ней со всей серьёзностью. Завтра суббота, а с понедельника до пятницы начнётся подготовительная неделя. После следующих выходных будут экзамены. Экзамены она сдаст, вопрос не в этом. Предметы все она знает назубок, а вот практика из-за «отсутствия агрессии» сильно хромает. Но и это не проблема. Терминология, заклинания, левитация, материализация – это ерунда. Загвоздка в том, какой профессией она займётся после экзаменов. Как будет жить дальше?!
***
Среда – учебный день, который прошёл вполне сносно. Заклинания Хуане удались на двенадцать баллов. Но сейчас они все сдают в школьном дворе левитацию, и ей снова стало как-то не по себе. Секрет переживаний прост: для того, чтобы летать без метлы, нужен какой-нибудь двигатель. Если проводить аналогию, то для всякого механизма необходим особый сорт топлива. Метлу можно просто заклясть, и покуда древко её не сломается, она будет носить своего хозяина. А чтобы самому левитировать на любые расстояния и при любых условиях, нужна вера в себя, а если её нет, то необходимо разозлиться как следует. Это обычно удаётся ведьмам с первого раза. А если сразу получилось взлететь безо всяких закавык, то способность закрепится за тобой навеки.
Преподаватель ещё не пришёл, и на стартовой площадке все шумят. Какой-то здоровяк наступил Хуане на ногу. Она завыла, завертелась на одной ноге, как собака, ищущая хвост. Парень крикнул ей, чтоб не зевала. Хуана собиралась было замкнуться в себе и переживать по этому поводу, как она всегда делала, но её внезапно осенило. Вот почему она у них в школе как резинка для жевания. Она никому не отвечает, на ней все срывают свою злость. Её, как тряпку, кладут поперёк дороги, вытирают ноги об неё, потом стирают, выжимают и кладут на камни сушиться, пока опять не понадобится. А почему? Да потому что тряпка – тряпка и есть, и она не кусается. А между тем, стоит лишь дать понять, что она может дать сдачи, и все, кому чихать на её духовный мир и кому охота поиздеваться над ней, быстро отстанут. Для этого быть законченной злюкой совсем не обязательно. Нужно просто уметь «дать оборотку».
У Хуаны в голове созрела шутка, проделать которую будет совсем не сложно.
Здоровяк не уходил. Он беседовал с тремя девчонками и, судя по всему, увлёкся. Хуана повернула на мизинце заговоренное кольцо-невидимку и исчезла из поля зрения.
Меж тем здоровяк закончил болтовню, распрощался с девушками, но почему-то не уходил. Очевидно, остался за кого-то «поболеть». Вновь ставшая видимой Хуана довольно ухмыльнулась и стала ждать старта. Её выдумка была допустима, поскольку при взлёте разрешалась импровизация: можно было левитировать себе в карман ворону, а потом полететь в такой позе, что создастся впечатление, будто это ворона несёт тебя. Или устроить мнимую погоню: ловить свою якобы взбесившуюся метлу. Экзаменаторы разрешили выпускникам пофантазировать. Заодно и проверить, достаточное ли впечатление они могут произвести.
Стартовали по алфавиту. Ученицы и ученики после каждого свистка взмывали вверх и вытворяли трюки, кто во что горазд. Видя, что подходит её очередь, Хуана подошла к здоровяку, всё ещё стоявшему и в недоумении обшаривавшему свои карманы.
— Эй, — она вынула из сумки телепортированный у него плеер, — ты не это ищешь?
— Ах ты!
И здоровяк погнался за Хуаной. Та, пользуясь, что внимание всех присутствующих было приковано к её однокласснице-оборотню Ильве, выполнявшей со своим братом в воздухе красивые номера воздушной битвы, обежала весь двор и, подбегая к своему классу, сфокусировала луч внушения на своём обидчике. Тот, приблизившись почти вплотную, замедлил движение, и, наконец, застыл в довольно нелепой позе, по инерции продолжая скользить по асфальту на одной ноге. Если бы он притормозил так сам по себе, то определённо не удержался бы на ногах. Хуана просто остановила для него время. Мысленно похлопав самой себе, она обернулась и стала досматривать воздушный бой.
Как только экзаменатор огласил её имя, Хуана отошла за здоровяка и вывела его из оцепенения. Он, как и должен был, если бы на него не наложили заклятие, пробежал на полном ходу ещё метров пять и остановился в недоумении. Хуана не дала ему опомниться и наскочила сзади. В ней вдруг вспыхнула ярость, унаследованная от предков. И она, как и планировала, с удовольствием обнаружила, что подошвы здоровяка болтаются высоко над землёй. Здоровяк орал изо всех сил, а Хуана сидела на нём верхом и с удовольствием описывала круги над школой. Потом вернула ему в карман злополучный плеер и стала потихоньку выдёргивать по волоску из его густой шевелюры.
С её точки зрения, а также с точки зрения директрисы, глядевшей из окна, это был шикарный номер: продемонстрировать на всеобщее обозрение сцену, будто списанную с гоголевского Хомы Брута и Панночки, лихо на нём восседавшей. Зинаида Феликсовна была рада за Хуану, а также за собственную репутацию.
После третьего круга на новоявленном «Хоме» экзаменатор крикнул Хуане, что она набрала тринадцать баллов и три плюса и может спуститься.
Из школы Хуана вернулась весёлая: за трюк с левитацией ей выдали записку домой, в которой красочно всё расписали и отметили, что гордятся такой ученицей. Мама впервые за год была довольна, а папа всё воспринял спокойно, потому что философски относился к её «странностям», с точки зрения стандартной ведьмы. Хуане и самой нравилось то, что она проделала, главным образом из-за того, что она добилась уважения среди подруг и отстояла своё достоинство. Правда, впереди ещё материализация и терминология, но и с этим можно справиться, главное – побороть в себе робость.
***
Четверг ознаменовался полуторачасовым сидением за тетрадями и выписыванием дат, имён и терминов. Было довольно скучно заставлять ручку писать про давно знакомую Ксенологию и про то, что в девятнадцатом веке эта отрасль магии была признана недействительной; про то, как Дорис Аква и Елизавета Запаленко были исключены из комитета Чародеев за абсурдный заговор, способный привести всё магическое сообщество к полному краху; про то, что «Malleus Maleficarum», или «Молот ведьм», был опубликован Генрихом Крамером и Яковом Шпренгером в 1487 году.
А вот с материализацией в пятницу пришлось повозиться. Хуана уже материализовала две черепахи, одного крота, которого особо пугливые девчонки с перепугу затоптали, потом превратила их в чайный сервиз, затем проделала над ними ещё несколько операций, после чего, наконец, свела всё к знаменитым ведьминым веретену и подушке для иголок. Потом надо было соорудить из нескольких кубических метров воздуха ужа или ещё что-нибудь такое змеиное. Хуана уже приготовилась импровизировать, но вдруг осознала, что забыла заклинание, которым можно было сотворить змею. Порылась в памяти, но кроме детской песенки про Бразилию ничего в голову не лезло. Наконец в мозгу всплыло что-то на первобытно-подсознательном уровне, и Хуана, поддавшись влечению, решила использовать хоть этот шанс, пока слабая догадка не испарилась. В итоге эксперимента на интуитивном уровне из воздуха на линолеум шмякнулась небесно-голубого цвета анаконда, которая тут же поползла к Рите Косых и раззявила над ней свою пасть. Хуана задержала её с помощью намедни наведённых ею чар на Здоровяка. Анаконда замерла в броске и ещё до того, как кто-либо что-либо успел понять, стараниями Хуаны дематериализовалась. Никто не догадался, чья это была анаконда, поскольку она появилась посреди класса, а не на Хуанином столе. Зато неудачная попытка помогла ей вспомнить, как создавать гремучую змею, притом в стеклянной таре.
Вернулась домой Хуана с аттестатом, но почему-то без весёлого настроения. Неприятно сказывалось на внутреннем состоянии искусственно формируемое озлобление. Выслушав одобрительные советы родителей, снова поднялась в свою комнату. Всё-таки неправильно это – становиться ведьмой по старинным преданиям. Ведь по смыслу ведьма – это не злая колдунья, а «Та, что ведает секреты природы и магии».
Да, неправильно. Но в этом мире шансов на беззлобное существование у неё нет. А в общепризнанном направлении – Хуана знала – у неё ничего на лад не пойдёт. Разве что…
Хуана открыла окно, свистнула метлу. Потом телепортировала в комнату сумку-бездонку.
***
Ночь была полнолунная. Мама с папой мирно спали внизу. Хуана дописала письмо, положила на стол. Потом переместила в сумку бельё, книги, тетради, письменные принадлежности, альбом с фотографиями… Без сожаления окинула опустевшую комнату взглядом, открыла окно, села на метлу и заскользила над полем. Её ручная сипуха тоже скользила в воздухе неподалёку.
Хуана считала, что маршрут весьма прост. Если библиотечные карты не устарели, то через пятнадцать миль они долетят до Лысой Горы, а там ещё миль через сорок покажется вход в портал, через который можно попасть в мир людей.
К метловищу был приделан электрокомпас, так что заблудиться они не могли. Да и метла сама знала дорогу. Если за час они будут покрывать миль по двадцать, то до рассвета успеют.
Со стороны леса донёсся шум и вой. Хуана сообразила, что началась сезонная грызня оборотней, и не обратила на это внимания. В лунном свете на холме сидели две фигуры, в одной из которых она узнала Ильву. Другой был, несомненно, самцом. Хуана мысленно пожелала им счастья в личной жизни и полетела дальше.
