…Из истории моей семьи
У моей бабушки есть интересный кулон из александрита в форме маленькой груши. Маме он очень нравится, потому что он необычный, видно, что старинный, таких сейчас не делают. Заметив мамин интерес к украшению, бабушка подтвердила, что кулон действительно вроде старинный и появился в семье при непростых, трагических обстоятельствах, связанных с блокадой Ленинграда…
Когда началась война, семья бабушкиного папы жила в Ленинграде на ул. Серпуховской д. 32, кв. 10. Сейчас это исторический район Семенцы, дом дореволюционный, пятиэтажный, с очень крутыми лестницами, на каждом этаже была одна большая квартира. Теперь напротив дома концертный зал и музыкальный клуб «Космонавт», ранее кинотеатр. При капитальном ремонте часть дома, которая находилась во дворе, в котором жила эта семья, снесли, сейчас там ничего нет.
Бабушкиного папу звали Борис, он жил с отцом Василием Петровичем, мамой Агафьей Петровной и старшими сёстрами Варей и Шурой. Это была простая рабочая семья. Василий Петрович работал на заводе, а Агафья Петровна на швейной фабрике. Борис заканчивал школу-десятилетку. Сёстры учились в институте. Никакого богатства у них не было.
Семья Бориса жила на пятом этаже. Квартира, в которой они жили, была четырехкомнатной — коммунальной: три маленькие восьмиметровые комнаты занимала их семья, а в большой комнате жила другая семья.
На четвертом этаже дома жила обеспеченная профессорская семья, они занимали полностью всю квартиру. Как звали профессора и его жену, бабушка не знает, но известно, что у них была дочь Эльвира, ровесница Бориса. Семьи хорошо общались, Борис и Эльвира близко дружили, даже, говорят, что собирались пожениться, когда вырастут.
Борис закончил школу, а на утро после выпускного вечера началась война, и он ушел на фронт в 17 лет. Его семья осталась в Ленинграде. Профессорская семья тоже осталась в Ленинграде. Семьи планировали эвакуироваться вместе, но этому не суждено было сбыться…
Василий Петрович и сестра Варя, работая на заводе, вместе с заводом эвакуировались в г. Нижний Тагил. Агафья Петровна и Шура остались в блокаде. Профессор ушёл на фронт, его жена и дочка остались в блокаде.
Мужчины воевали, женщины выживали, как могли, помогали, поддерживали и подкармливали друг друга. Однако, время шло, голод, холод, постоянные бомбежки, сложности сильно влияли на людей. Люди болели, умирали, пропадали… Женщины семьи профессора заболели, очень ослабли и почувствовали, что скоро не смогут встать.
Тогда жена профессора попросила Агафью Петровну позаботиться об их похоронах, когда придёт время и отдала ей золотые украшения, чтоб они не попали к чужим людям, среди которых были: кольцо, кулон и золотые часы с маленькой серебряной цепочкой и четырьмя маленькими оригинальными подвесками в виде капелек, одна из серебра, вторая из малахита, третья из агата, а четвертая из александрита, теперь такие штучки называют «шармы».
Соседи умерли, Агафья Петровна сделала, что смогла, как обещала, организовала похороны, как и просила жена профессора… Часть золотых украшений Агафья Петровна сохранила.
Агафья Петровна с Варей оставались в Ленинграде всю блокаду. Борис получил несколько ранений, но вернулся с войны. Все члены семьи вернулись в свою старую квартиру. После войны Агафья Петровна поделила золото между детьми: Варе – кольцо, Шуре – кулон, а Борису – часы.
Борис женился после войны, в 1950 году родилась дочка – моя бабушка. Бабушка вспоминает, что золотые часы нельзя было использовать по назначению, т.к. они не ходили. Их позже сдали на переплавку для изготовления других изделий на заказ. Цепочка с подвесками отцепились от часов и валялись без надобности многие годы среди мелочей, пока о них совсем не забыли. Через много лет, разбирая мелочи, мама моей бабушки нашла цепочку с подвеской из александрита, отнесла в ювелирную мастерскую, где мастер изготовил из нее кулон, который со временем перешёл к моей бабушке. Она его одела на серебряную цепочку и теперь иногда носит.
Золото не спасло семью профессора от голода и смерти, но может быть спасло маму и сестру Бориса, когда они остались в блокаде. Возможно, им удалось выменять золотые украшения на продукты или лекарства в самые тяжелые периоды блокады, это неизвестно. Известно, что все члены семьи Бориса, кроме его отца, который умер в эвакуации, после войны долго жили по своему старому адресу в Ленинграде, работали и дожили до старости.
Что стало с другими золотыми украшениями неизвестно.
Моей бабушке историю про золото рассказывала её бабушка – Агафья Петровна, а про семью профессора и дочку Эльвиру вспоминал её отец – Борис. Моя бабушка рассказала моей маме, а мама – мне.
Для меня в этой истории главное – не золото, а память и связь времён и поколений Ленинградцев. Обстоятельства бывают разные. Есть герои, есть простые люди…
Уверен точно, что никогда ужас блокады не должен нигде повториться!
