Когда я приезжаю к бабушке в гости, мы любим с ней, устроившись вместе в уютном кресле, посмотреть альбом с фотографиями нашей семьи. Среди этих старых фотокарточек, есть особенно ценные и значимые для нашей семьи реликвии — медали за боевые заслуги моего прадеда Краснопеева Серафима Егоровича (https://podvignaroda.ru/?#id=22220044&tab=navDetailManAward ), который сражался в годы Великой Отечественной Войны, в курской битве в 1943 году, где получил контузию обоих ног, но все же вернулся домой к своей жене и детям , и старый, чуть обгоревший клочок бумаги, на котором уже полустертое послание минувшего века, благодаря которому, возможно, сейчас живу я.
Шел октябрь 1941 года. Как и везде, по всей стране свою силу набирала Великая Отечественная война. Каждая семья выживала как могла в это страшное время. Мой прадед Серафим Егорович Краснопеев ранним утром ушел на фронт, оставив свою жену Анисью и троих маленьких детей. Ивана, Сашку и Валентину. Ушел, простившись, но пообещал вернуться во что бы то ни стало.
Эшелоны с новобранцами двинулись в путь. Так ехали они в теплушке, за разговорами храбрились. На разных остановках, прибывали новые и новые люди, готовые вставать на защиту Родины.
На разрушенных станциях разные женщины с детьми подходили и кормили, передавали на войну разную провизию, кисеты, вязаные носки, варежки.
Все ради фронта. Все на фронт!
И вот оказалось, что остановка будет долгой. Серафим вышел со всеми на перрон, взять кипятка. Неподалеку стояла старая женщина, неприметная, лицо уже давно изрезано морщинами, руки, знающие не понаслышке, что такое тяжелая работа, а глаза, ее глаза были удивительно светло-голубого цвета.
-Что ты, мать, тут стоишь? — спросил Серафим.
-Вот сынка жду, да видимо, так и не дождусь.
Она еле сдерживала слезы и неожиданно протянула ему аккуратно сложенную в газетку письмо.
-Вот. Возьми, На войну все ж едите. Вдруг встретишь моего сына Ивана, так передай ему. Он самый младший. Уехал, а благословения-то я ему не смогла передать. -А вот ты ему передай. Вдруг свидитесь. — Она протянула конвертик и добавила. — Да и сам почитай. Я — сама-то не грамотна, но девки мои написали, как я велела. Все как есть. А вот еще ниточки, храни их, они и домой помогут воротиться.
Стоявшие на перроне солдаты, улыбнувшись, отвернулись и о чем-то своем оживленно заговорили.
Серафиму стало как-то неловко. Потому что все понимали, и он в тот момент как никто другой понимал, что встретить Ивана — нет никакого шанса. Но все же не стал ничего говорить женщине, а покорно взял письмецо.
Да и как его узнать-то, того Ивана, ни фотографии, только одно описание — да фамилия. А сколько таких Иванов Агофоновых по всей матушке-земле сейчас воюет?!
Женщина, передавая письмо, не могла сдержать слез, и только старенькая поношенная шаль смогла принять ее слезы.
Серафим было собрался уже идти к своим товарищам, как она его остановила и добавила:
-Ты только не потеряй, убери поближе к сердцу. Да прочти, когда совсем тяжело будет. Оно и сил прибавит и страх-то отпустит. А я уж за всех вас помолюсь.
Дед не стал перечить, а убрал в гимнастерку поближе к сердцу в карман. Да и забыл.
Сколько времени с той поры прошло, сколько дорог пройдено. Был Серафим в шоферском отряде, возил снаряды для пушек. добрался так и до Курской дуги. И произошел такой случай.
Как-то по весне 1943 года, заканчивались снаряды, и командир дивизии обратился к своим бойцам за помощью.
-Я прошу не для себя, а для страны! Прошу помощи, немного надо уж поднажать, а снаряды -то кончаются. Нужно съездить, тут недалече будет, всего пятьдесят километров, нужны добровольцы.
Бойцы, которые оказались в самом центре сражения, уставшие, измученные не решались выйти вперед. Серафим был старше, опытнее — вызвался добровольцем. Ему еще в помощь дали девять человек. И десять машин отправились в путь.
На обратном пути мост оказался разрушен, а речку было опасно переезжать. Одни доски от моста. Но Серафим был опытный шофер, он все десять машин, груженых снарядами, смог переправить. Помощь прибыла в срок.
Чуть позднее, во время обстрела, Серафим был контужен в обе ноги, его друг получил ранение в живот. Они были доставлены в госпиталь. Но раненых было очень много, даже были, кто лежали на земле .
Прадед мой носил всегда с собой то письмо. Но ни разу не читал его, так как считал, что не ему адресовано, так и читать незачем, пока один случай, не привел его к этому.
И вот он уже лежит на земле, готовый оставить этот мир, мысленно прощаясь со всеми дорогими его сердцу людьми. Как вдруг он услышал, тихий спокойный голос, который говорил ему, я помолюсь за тебя. И ты останешься живой.
Он вспомнил женщину, которая протянула ему письмо, которое обещал передать ее сыну. И в это мгновение ему стало так тоскливо, что не смог выполнить той просьбы. Он положил руку на сердце, письмо было с ним. Достал его. И прочитал:
«Дорогой мой Ванечка. Храни тебя Господь…»
а ниже было написано:
«Шла Божья Мать Мария, В новый град, в Сеянскую гору….»
Серафим прочитал молитву до конца, и слезы побежали по его щекам. И читал он ее и читал и закрыл глаза, и прижал к сердцу. А слезы уж бежали сами по себе. И не страшно уже было умирать. И не стыдно уж было слезы лить. В этот момент медсестра увидела его друга, раненого в живот, сперва забрала его, а потом и Серафима.
Спасли их, контуженных отправили домой. И уже здесь, в родном городе Серафим помогал председателю убирать зерно с полей, с контуженными ногами, на костылях с мальчишкой помощником, они вывозили на элеватор зерно. Помогал в тылу. А письмо с той молитвой так и осталось в нашей семье и по сей день. И передается из поколения в поколение. И много медалей и орденов было получено им. А вскоре родилась моя бабушка, прямо перед самым окончанием войны 16 апреля. На радость всем.
Мой прадедушка Серафим научил мою бабушку этой молитве. А та передала ее своей дочери, моей маме. И мама научила меня.
Вот и получается, что все мы живем благодаря той женщине, которая пришла передать свое письмо младшему сыну, который, возможно, так и не вернулся с войны. Но силой своей молитвы спасла жизнь моему прадеду! И я, как обладатель этой настоящей бесценной реликвии в свое время передам ее своим детям, как невидимую нить, связывающую не одно поколение моей семьи. И в моем сердце есть место благодарности той женщине, которая доверила силу слов маленькому клочку бумаги.
