Я жизнь свою прочёл до середины,
Открылись пред глазами белоснежные долины.
Что были ненавистны мне до слёз,
Как матерям припухлость детских желёз.
Я был в бочке мёда ложкой дёгтя,
Я был — ничем, я твоего не стоил ногтя.
Как ты меня такого полюбила
И в сердце огненном хранила?
В твоей крови горел огонь желанья
И для тебя мои лобзанья
Милей, чем лёгкий иней на окне,
Важней, чем капельки росы на льне.
А мои стихи, воспевшие природу,
Были для тебя вкуснее мёду,
Но наша повесть о Ромео и Джульетте
Останется печальнейшей на свете,
Ведь ты печальную любовь спасала
(Словами милыми своими),
Но ты, как скрипка, на нерва́х играла,
Пронзая мозг глазами голубыми.
Пока ты мёртвую любовь спасала,
Я смотрел как ты страдала…
И пока я чарку мёду пил,
Я меж глотками говорил:
«Как тереть с лица твои слезинки?
Как словами выразить те недоимки,
Что не сказаны мной были,
Которые великую любовь и погубили».
