XII Международная независимая литературная Премия «Глаголица»

И на войне есть место чуду

I.

20 июня 1941 года был солнечный день, поэтому в Ленинграде было очень много гуляющих. В парке царило веселье, никто не хотел верить газетам и радио. Казалось, что война далеко…
А в самую страшную дату всё переменилось. В парке никого. У военкоматов очереди , все в растерянности, кругом хаос. На всё это в задумчивости смотрел сквозь оконное стекло инженер Свидоров.
В комнату вбежала его жена Нина, за ней соседка, обе были нагружены продуктами.

– Владимир Дмитриевич! Что же теперь с нами будет?
– Я ухожу добровольцем на фронт – сказал Свидоров.
В комнате стало тихо. Нина и дети, семеро детей, бросились к нему, обняли и заплакали. Соседка всхлипнула и ушла, причитая.
Нина посмотрела в глаза мужа и спросила:
— Ты это просто так сказал?
— Нет, я уже был в военкомате, через неделю уезжаю.
Всю неделю Володя Свидоров был словно в тумане. Словно в тумане он сходил к своему начальнику, словно в тумане получил военную форму, словно в тумане прощался с друзьями, соседями и сослуживцами, словно в тумане раздобывал дрова для семьи и одиноких соседок-старушек. На лица родных, близких, друзей, знакомых – он смотрел сквозь туман.
Подошёл предпоследний день, Володя словно проснулся. Он шёл по улице, всматривался в лица прохожих, слушал пение птиц. Только сейчас он стал осознавать, что все это может быть в последний раз.

В последний день все собрались за большим столом, провожать отца. Нина испекла пирог, дети приготовили подарки на память, все хотели устроить для папы незабываемые проводы. Нина подошла к мужу и протянула их семейную фотографию, Володя долго смотрел на неё и аккуратно положил в свой дорожный мешок. Последний вечер все вместе, в одной комнате, за одним столом. В комнату медленно вползали сумерки. Нина запела песню собственного сочинения:
«Кто вас любил,
Подобных розам ранним?..»
Эту песню Свидоров вспоминал не один раз, когда играл марш, или все затягивали строевую, а он тихо под нос мурлыкал: «Кто вас любил,
подобных розам ранним?..»

В тот последний день в кругу семьи Свидоров был по-настоящему счастлив.

А на следующий день в военной форме он стоял перед поездом, который отправлялся на фронт. Семья провожала его, дети плакали, Нина стояла бледная. Она была ещё так молода: девичья коса, короткая юбка, косоворотка. Её сине-голубые глаза, которые раньше сияли от счастья, теперь были серьёзны и печальны. Она смотрела на мужа из-под длинных ресниц, на которых блестели слёзы. Они долго стояли молча, потом она прошептала: «Если смерти, то – мгновенной, если раны – небольшой!» Дети подбежали к отцу, он в последний раз обнял и поцеловал каждого.
Поезд двинулся, Володя впрыгнул в него на ходу и вдруг громко крикнул жене:

– Я люблю тебя!

Нина вздроггнула. Не в силах отвернуться, она продолжала смотреть на поезд. «Я люблю тебя!» – её крик успел долететь до мужа. Поезд уехал, а она всё стояла и слёзы текли по её бледному лицу.

II.

Шёл дождь. Холодные струи дождя безжалостно били по плечам солдат. Был уже сентябрь. Сентябрь как сентябрь, но такого ливня ещё никогда не было. Ветки большой, мокрой берёзы печально смотрели с высоты на замёрзшую пехоту. С промокших шинелей дождь тоскливо стекал на землю.

Но офицер Свидоров гордо шёл вперёд. Ничего, что дождь, думал он. Это даже хорошо. Он жадно вдохнул очищенный от губительного запаха гари и пуль воздух. Как хорошо! А вот наконец и солдатская столовая!

Получив еды, солдаты получили и по койке на брата. Все легли. Свидоров укрылся шинелью. Ему было хорошо. Он заснул и ему приснился сон, как он ещё до войны, вместе со своей семьёй. И как он с Ниной, своей женой, идёт сзади, а впереди бегут их дети. Шестеро весёлых «галчат», как он всегдо их называл. Он несёт седьмую – Тиночку, родившуюся за год до войны. Он хорошо помнит, как она смотрела на мир своими большими, грустными глазами…

-Эй, Свидоров, Володька! Вставай, пора!

Кряхтя Свидоров встал и через пять минут снова сидел в столовой и пил чай с хлебом. Через четверть часа пехота продолжила путь. Когда наконец-то полковник скомандовал «Стой!», со всех сторон слышались выстрелы и свист пуль. Свидоров лёг на землю и прицелился. «Звупс» – грянул выстрел. Вдруг около Свидорова послышался стон. Свидоров быстро повернул голову и увидел Филатова, его лучшего друга и товарища, в предсмертных судорогах. Свидоров бросился к нему, но бедняга уже не дышал. Много друзей потерял Свидоров в этой битве. Забывшись, он встал и огляделся. Грянул выстрел, и Свидоров упал на землю, потеряв сознание…

Он очнулся на больничной койке в госпитале. Кроме него, в палате было пятнадцать человек. Над ним склонился главный врач.

– Ну, товарищ Свидоров, как чувствуете себя? К счастью, пуля попала в плечо! А если бы вы сделали хотя бы один шаг в сторону…

– А когда я смогу вернуться в строй?

– Через месяц самое раннее! Операция прошла очень удачно, инвалидом вы не будете!

На этом разговор закончился, потому что врача позвали к другому больному.

В палате оказался однополчанин Свидорова. Томительно в госпитале не было. А вскоре Свидорову пришла телеграмма от семьи. Наш герой, счастливый, прочёл:

                         Здоровы( )скучаем( )люблю

                        уехать( )не получилось( )рады что жив тчк

В этих коротких словах чувствовалась такая горячая любовь, такое искреннее нежное чувство, что усомниться в нём было невозможно! О, как дорого дал бы Свидоров за встречу с семьёй! Как они там? Он представил себе, как бы он к ним поехал, как с радостью побежал бы с вокзала к своему дому. Как в это время в его квартире сидели бы дети, тесно окружив печурку, а рядом с ними Нина с младшей дочерью на коленях. Вдруг скрипнула бы дверь, и он, сияющий, вошёл бы в комнату. Все повскакивали бы с мест и кинулись к нему…

Из-за ранения Свидорову был положен пятидневный отпуск. Но зачем он ему, куда ему ехать? В Ленинград не пробраться. И вскоре Свидоров опять шёл в рядах своей пехоты.

III.

Офицер Свидоров спрыгнул с поезда – в ветхой шинельке, с орденами на груди и дорожным мешком за плечами. Повсюду была слышна музыка, бегали женшины и дети с цветами. Свидоров стоял, как и все солдаты, перед поездом, но к нему никто не подходил. Да и некому было подходить, жена (сколько раз он её вспоминал на протяжении этих четырёх лет!) и его семеро детей – Миша, Сеня, Аня, Варя, Мирончик, Леночка и самая маленькая – Тиночка – погибли при артобстреле два года назад…

Он на миг задумался. «Кто вас любил?» – вспомнилось ему, но он тут же отогнал от себя тягостные мысли, обнялся с товарищами и направил шаги в сторону лестницы, ведущей к выходу. Он вышел из вокзала и пошёл по улицам, по которым ходил тысячу раз. Смеркалось, Свидоров подошёл к дому, чудом уцелевшему, поднялся по лестнице и остановился у двери своей квартиры. «Как будто ничего не случилось», – подумал он. Да, в самом деле, могло показаться, что не было войны, блокады Ленинграда, ожесточённой борьбы за родину и семью. Но как ужасна была действительность!

Свидоров подошёл к двери и прислушался. В квартире царила мёртвая тишина. Тогда он снял с висевшой на его груди цепочки ключ. Когда же он хотел уже открыть дверь, то заметил, что она была открыта. «Забыли запереть?» – мелькнула мысль в его голове. Свидоров вошёл в квартиру, в которой давно не убирали, прошёл в комнату, не зажигая света, достал спички из кармана и развёл огонь в небольшой, старенькой печурке. Он снял шинель и дорожный мешок и вдруг услышал шорох. Обернувшись, он смог с трудом разглядеть при свете огня девочку с растрёпанными и грязными волосами. Она была в вязанном платьице и старом взрослом пальто. Он долго вглядывался в знакомые глаза. Это была Тиночка! Как она осталась жива, почему дверь была открыта? Разве это было важно? Нет, не было.

Сквозь грязные оконные стёкла были видны пляшущие звёзды, а в окне отражалась лампа, освещавшая две фигуры – Тиночку и счастливого отца. Тиночка была тощей, как цыплёнок, поэтому Свидоров стал быстро опустошать свой дорожный мешок, где лежало много продуктов. После ужина отец протянул дочке что-то кругленькое, завёрнутое в бумагу. Девочка достала леденец и стала катать его по ладони. Когда же он стал совсем липким, она медленно положила его в рот. Оба молали и читали всё в глазах друг друга. Тиночка – усталость и счастье папы, Свидоров же видел в больших, доверчивых, не по-детски грустных глазах непонятное глубокое чувство. Тиночка прошептала: »Вот тепель слуцилось цюдо! Я зе здала!»

Свидоров, услышав эти слова, погладил её грязную головку и задумался, ведь эта маленькая девочка была права…

Валентина Малек, 2019 г.