Сгори же в воздухе, о Голос,
что треплет нежный юный колос,
родившийся в богемном мире,
живущий в мутном ориентире.
Тебя я слышу, знаешь, всюду!
И жить так не хочу, не буду,
я вижу всё теперь насквозь,
твоё же сердце не спаслось!
Я голос мог бы вознести
туда, куда уж не прийти
любимому, родному Богу,
хоть создал из себя дорогу.
О голос! Ну не мучь же нас,
я буду слушать только раз;
когда придёт мой верный Бог,
я улечу, и ты б не смог
меня в родной стране найти,
тебе пришлось бы плыть, идти,
лететь куда-то, я не знаю!
Не веришь — поздно умираю,
Ты шепчешь на ухо: «Доверься»,
и с облаком в руках: «Согрейся»;
не я твой друг, всё понимаю,
но что сказать уже я знаю:
«Покинь меня, оставь, уйди,
пока не смог ты перейти
ту грань, о Голос, внемли мне —
будь другом, не сиди в огне»;
теперь я вижу: белый голос,
в окне своём исчезнув, волос
ты держишь, и небесный ветер
твердит так тихо: «Сети, сети…»